Я не выйду за варвара (СИ) - Вишневецкая Мирослава

— Это Вам похоже не терпится, мой дорогой супруг. Разве Вы не утолили свою страсть позавчера?

— Даже, если бы позавчера что-то и было, то она бы снова разгорелась во мне. Причем с не меньшей силой. — хитро улыбнулся Витторио.

— Что? — я не сразу поняла смысл сказанного. — Что Вы имеете ввиду?

— Вы не грешница, ибо по сей день невинны. Я не взял Вас тогда. — шокировал меня Витторио.

— Как…? — нервно спросила я. — А как же кровь на простынях?

— Это моя кровь.

— Ваша? — уточнила я, не веря своим ушам. — Но откуда?

— Я незаметно порезал свой мизинец складным ножом и измазал и Вас, и простыни. — он указал взглядом на свою руку, в которой держал мою ладонь.

И правда. На мизинце порез. Я не могла толком рассмотреть его из-за неудобного положения руки, зато хорошо ощущала пальцами корочку, что покрывала рану. Признаться, это не на шутку разозлило меня.

— Да как…? — задыхалась я от возмущения. — Да как Вы вообще посмели?!

— Вы злитесь, что я не обесчестил Вас? — Витторио удивился моей реакции. — Не переживайте, сегодня мы обязательно исправим эту оплошность!

— Вы обманули меня! — не унималась я. — Я была уверенна, что опорочена. Из-за вашей лжи, я не могла ходатайствовать в церковном суде, чтобы они осмотрели меня на предмет невинности! Ваша жизнь не подверглась бы опасности! Не было бы этого чертово поединка!

— Леди не пристало так ругаться. — мягко ответил он и коснулся своими губами моих.

Прямо посреди танца. На глазах у всех. Святые Эльрата, какой срам! Но Витторио очевидно ничего не смущало. Лучше бы он не раскрывал мне правду. Меня кажется, начинает мутить от волнения. Я-то ведь была уверенна, что все случилось. Мы же еще после с ним… Возле стола. Я была уверенна, что просто потеряла сознание от боли. А он… Теперь я не только очень переживаю, но и боюсь. Боюсь невесть чего.

— Жду не дождусь, когда мы окажемся в спальне. — поцеловал мою руку Витторио, когда танец окончился.

Глава 91. Игра

Витторио:

Не буду скрывать, весь праздник я только и думал о том, как окажусь со своей женой в постели. Мои распаленные, нездоровые фантазии, подогреваемые высокими градусами рома, не давали мне здраво мыслить, отдаваясь жаром по всему телу. Не знаю, нормально ли до такой степени желать женщину? Я всё задавался вопросом, чем же особенна она так для меня. Ответ оказался простым — всем. И теперь это всё моё пред божественными и земными законами.

Вынужден отметить, что признание во время танца возымело должный эффект. Анна Аврора стыдливо покраснела, занервничала и даже разозлилась. Но, что насторожило меня больше всего, так это то, что я вкусил ее страх. Сладкой, томящей волной отдалось в моих венах осознание ее беззащитности передо мной. Меня пугало это хищное возбуждение, вызванное пониманием, сколь зависима она от меня. Но разум затмевали другие чувства. Первобытные, острые, всепоглощающие. Мне хотелось сдаться им, дозволив себе этой ночью всё. Однако, я боялся… Боялся обидеть ее этим. Ведь она согласится на всё, что я захочу. Слишком велик соблазн, чтобы ему не поддаться.

И я поддался. И для начала решил измучить её, чтобы Анна Аврора почувствовала себя в такой же безысходности, как я когда-то. Чтобы ощутила, как сильно она истязала меня своим изматывающим поведением. Знала же тогда, что не трону её. Видела, как изводит меня, и продолжала это делать. Повторюсь — я тот еще ростовщик. Она заплатит за это сполна. Я возьму с нее все и даже больше. Наслажусь каждым моментом её бессмысленных трепыханий.

Я специально и словом не обмолвился, когда мы отправились в спальню. Шел по коридору рядом с ней медленно, я бы даже сказал в вразвалочку. Пока она еле перебирала ногами. Стройными, изящными, красивыми своими ногами. И смотрел на них не только я. Анна Аврора с не меньшим упоением рассматривала свои носки, правда совсем с иным подтекстом.

Когда двери покоев за нами закрылись, она в ту же секунду вздрогнула, а после, набросив на лицо остатки смелости, застыла на месте, как каменное изваяние. Да, было бы лучше, не говорить ей правду, но разве тогда мне предстала бы пред глазами столь занимательная картина?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я же, в отличии от своей новоиспеченной супруги, предпочел переместиться на кровать. Предварительно поправив подушку, устроился на ней полулежа. А после, скрестив ноги, и, сложив руки на груди, я начал свою экзекуцию:

— Ну и? — улыбнулся я. — Вы сдается на днях так жаждали нашей близости? Ну так давайте, приступайте.

Ооо, будь я художником, то непременно запечатлел бы это выражение лица в миниатюре. И носил бы её всюду с собой. Смесь возмущения, невинного непонимания, смущения и растерянности.

— Ч-то…? — подала тихий голосок Эрлин. — Что мне делать?

Ох, что ж ты творишь, Анна Аврора? Продолжишь в таком же духе и мы пропустим эту игру, перейдя сразу к делу. Я ожидал, что она будет стеснительно молчать, а то и вовсе попытается сбежать из спальни. Безуспешно, конечно.

— «Что» говорите… — ответил я. — А Вы не знаете? Ей Богу, как маленькая. Чай замужняя женщина уже.

— Да, замужняя, но я… — резко умолкла, обнимая себя руками с защитном жесте.

Зря, очень зря она сейчас невольно сжала свою грудь.

— Что «Вы»? Хотите сказать, что не знаете, что делать? Неужто Вы не в курсе, как заделывают наследников? — я уже вовсю бесстыдно ощупывал её тонкий стан взглядом, представляя, как сниму всё ненужное тряпьё, именуемое свадебным нарядом.

— Чего молчите? — продолжил я. — В церковно-приходской школе Вам не объясняли, посредством чего Создатель дарует супругам детей?

— Ну… Подробности этих непристойностей мне не рассказывали.

— Ах, «непристойности»?! — деланно удивился я, вскинув бровь. — То есть то, чем мы будем заниматься сейчас, «непристойность»?

— Вы что издеваетесь надо мной?! — наконец не выдержала она, воинственно вскинув голову, но тут же упустила ее, встретившись с моим самодовольным взглядом.

Святые Бескрайнего Севера. Я буду гореть за это в аду.

— Я? Отнюдь. Это Вы издеваетесь, моя дорогая жена. — ответил я, сделав акцент на последнем слове. — Еще пару дней назад Вы так пламенно просились ко мне в постель, а теперича строите из себя саму невинность. Я прямо-таки растерян.

— Что мне делать? — снова спросила она.

Всё Анна Аврора. Всё надо делать. Я встал с кровати, не без удовольствия отметив, как дернулась она в этот момент. Подошел к ней вплотную, пьянея от желания, наклонился и прошептал на ухо:

— А что Вы делали пару дней назад?

Даже в полутьме от моего взгляда не укрылось, как по её шее пробежался табун мурашек. Но Анна Аврора продолжала смотреть вниз, боясь поднять на меня глаза.

— Это Вы делали, я просто… — она вдруг замолчала, резко отвернув голову в сторону.

Видно заметила, как угрожающе топорщится ткань на моих штанах.

— Просто что? — дожимал я её.

— П-просто я Вам позволяла это делать. — робко ответила она.

Насмешила. Какая новость. А звучит-то как, «позволяла». Ошибаешься, Анна Аврора. Ты не можешь мне что-либо позволять или запрещать.

— Вот как… — лениво протянул я. — Что ж, сегодня Вам придется всё сделать самой.

Она судорожно сглотнула после этой фразы, а я уже нафантазировал себе невесть что. То, к чему совсем не пристало принуждать аристократку и уж тем более императрицу.

— Как? — тихо спросила она.

Чёрт! И для кого из нас двоих это пытка? Я хотел, чтобы мучилась только она!

— Взгляни на меня. — сипло попросил я.

Она послушалась. Робко подняла свои очи сначала мне на грудь, а потом, глубоко вздохнув, осмелилась посмотреть мне в глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Для начала… Помоги мне раздеться. — почти спокойно, едва слышно произнес я.

Моя Эрлин аж губы свои алые приоткрыла от удивления. Мои вопиюще дерзкие слова задели её за живое. В её глазах плескались стыд и отчаянье. Она готова была вот-вот сорваться с места и сбежать. Я был уверен, я знал, что она так и сделает. Уже приготовился хватать её своими загребущими руками и, как зверь в берлогу, волочь на кровать, чтобы измучить своей лаской, как вдруг она потянула ко мне руки.