Белое с кровью - Кристина Робер

груди. Неужели он вернулся? Оставив сумку на веранде, Ника медленно направилась в сторону припарковавшейся машины. Какой-то джип, похожий на тот, который водил Агвид Берси, но меньше, да и цвета другого, белого. Водитель заглушил мотор, выключил фары и наконец вышел.

– Не поместье, а проходной двор, – буркнула она, разглядев нежданного гостя.

Алекс застыл у машины, растерянно разглядывая ее. Скрестив руки на груди, Ника хмуро смотрела в ответ, не желая потакать волнению, охватившему ее внутри. Злость, разочарование, вина, ярость, усталость и абсолютное нежелание говорить с ним сейчас – все смешалось, но больше всего ее раздражало счастье, трепыхавшееся где-то глубоко в груди и в глупой, неугомонной и презирающей любые аргументы части мозга.

Ника молча вернулась к веранде, еще раз осмотрелась в поисках Фернусона и, подхватив сумку, бодрым шагом прошла к Алексу.

– Я… – начал было он, но Ника сунула ему в руки свои вещи и, оттолкнув, открыла дверь машины.

– Мы едем в Морабат, – процедила она, пристегивая ремень безопасности. Чувствовала на себе его пытливый взгляд, но сама не смотрела. – До Шейфиля часа четыре. Справишься или кетчуп захватить, чтоб вкуснее было жрать меня?

Что-то буркнув себе под нос, Алекс с размаху закрыл пассажирскую дверь, обошел машину, закинул внутрь ее вещи и забрался на водительское сиденье. Ника закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Когда они выехали с защищенной заклятиями территории, Ника уставилась в боковое зеркало, проклиная удалявшееся поместье за все, что там случилось в минувшие несколько дней.

Эта давняя, со множеством пробелов и переосмыслений история – их, не моя. И вопрос, который мучил меня годами, я задал лишь в последнюю встречу. Хотел спросить, кто я, но, ведомый необъяснимым порывом, выпалил:

– Почему ты не предупредила Факсая? Не сказала, что скроешь его стеной огня и никто – ни Саквий, ни Стамерфильд – не узнает, что он и его семья живы? Тогда брат не убил бы тебя. Он тебя любил…

– Потому что он должен был меня убить, уверенный, что я заслужила, – чтобы моя смерть создала нам пристанище. И вернула к жизни мальчика, с которого все началось.

Из воспоминаний Гидеона, заточённых в книгу и оставленных на хранение Стамерфильдам

Глава 24. Мир ложных надежд

Алекс принял негласные правила поездки, и первые часы они провели в молчании под тихую музыку, сочившуюся из колонок. Привалившись головой к окну, Ника пыталась уснуть, но без толку: стресс от встречи с Долоховым сделал свое дело, да и Джей Фо давала о себе знать – тихо билась в груди, видимо готовая в любой момент обороняться, хотя повода бояться вроде не было. Алекс сосредоточился на дороге, его дыхание было тихим и размеренным, и в какой-то момент Ника даже удивилась: а как это он так снова научился контролировать себя? Хотела даже спросить, но прикусила язык: сейчас на спокойный разговор она была не способна, а провоцировать ссору и участвовать в ней не было сил.

Так они и ехали, деловито не замечая друг друга. Алтавр остался далеко позади, а вокруг – ночь другого района, вероятно долины Куската, эльфийского поселения. Ника тоскливо вздохнула, но не успела дать мыслям ход: из колонок зазвучала песня из прошлого и она, не выдержав, резко взглянула на Алекса, безуспешно пытаясь замаскировать вспыхнувшую злость.

– Одно радует: в этих машинах есть USB, а у меня с собой всегда старый плейлист, – не отрывая взгляд от дороги, спокойно сказал он.

Ника стиснула зубы, даже жалея, что Алекс сейчас такой сдержанный – как обычный человек – и у нее нет повода бояться его, отбиваться или еще что. Потому что лучше уж бороться с ним, чем погружаться в эту чертову ностальгию. Потому что, несмотря ни на что, ей до сих пор не все равно…

– Что тебе надо, Маркел?

Ника мельком взглянула на дорогу: пустынная, темная, хоть глаз выколи. И на долю секунды ей показалось, что они перенеслись в мир, в котором встретились.

– Везу тебя в Морабат, ты же сама сказала.

– Ну хватит ерничать! Зачем ты приехал?

Алекс поджал губы и прищурился, но на нее так и не взглянул. В горле застрял ком. Она должна задать простой вопрос. Два слова: «Как ты?» – и все. Но стоило Нике открыть рот, как слова улетучивались. Несмотря на извращенные отношения их родителей, Мари всегда была сестрой Алекса – сестрой, которую он потерял. Ника понимала, что почти вся ее боль – это вина, и сколько пройдет времени, чтобы в этой вине отыскать любовь и тоску по человеку, она не знала. Может, ничего такого там и вовсе нет. Но боль Алекса – это другое. И лучше ей продолжать злиться – потому что, если он начнет обвинять ее, Ника не выдержит.

– Хотел поговорить и попросить тебя провести меня к ведьмам, чтобы…

– Это я предложила ехать в Морабат.

– Ты просто меня опередила, – нехотя ответил Алекс, стрельнув в нее взглядом.

Что же такого случилось, раз ты изменил свое мнение насчет ведьм? Помнится, на Карнавале красок ты придумал с десяток отмазок, чтобы не обращаться к ним за помощью.

Ника перевела взгляд на его пальцы, расслабленно лежавшие на руле, и вспомнила ладони, усеянные сотнями порезов.

– Ты кого-то убил?

Он стиснул руль, костяшки побелели.

– Кого, Алекс?

– Перестань… – он качнул головой.

– Кого ты убил?

Алекс резко нажал на тормоз – и машина с визгом остановилась, Ника едва успела вцепиться в сиденье. Он вылетел на улицу, громко хлопнув дверью. Спешно отстегнув ремень безопасности, Ника вышла следом. Алекс стоял, опершись на капот, и, сжав зубы, разминал костяшки пальцев.

– Ладно, это не м…

– Проститутку. А до нее вроде еще одну – не помню. Люди отца за мной подчищают, и я не спрашиваю, что они там находят после меня, – Ника открыла было рот, но Алекс резко повернулся к ней и, яростно сверкнув глазами, быстро продолжил: – И это было охренеть как круто, слышишь? Мне очень хорошо, когда я убиваю, поняла? Не этой дряни, которая внутри, а именно мне! Поэтому иди ты на хер со своими вопросами и нравоучениями!

– Сам иди, придурок! Нашел очередное оправдание, чтобы ни хрена не делать? – взбесилась Ника. – Ты что, маньяк какой-то? Слушай, я знаю, тебе дерьмово, но… – она в отчаянии заломила руки. – Блядь, Маркел, что ты несешь?

Его глаза потемнели от гнева, но в них не было ни красноты, ни угрозы – просто глаза взбешенного человека. На скулах играли желваки.

– Просто давай доедем до Морабата. Я хочу убедиться, что…

– Что это все – проклятый айтан. Ты понял?

Неожиданно в памяти всплыли слова Мари, сказанные ей то ли во сне, то ли в видении после смерти, и губы предательски затряслись. Я знаю его тайну. Убедись, что он живой там, внутри. Ника сглотнула, не в силах отвести взгляд