Белое с кровью - Кристина Робер

и его жену-повариху. Если бы ты увидела их впервые, подумала бы, что те последние минуты доживают. Но стоило им заговорить… Какие миссис Лестард готовила пироги с мягким сыром! Прямо на открытом огне. Иногда вечером, когда Али Ши закрывался в своей казарме с какими-нибудь гостями, мы с ребятами приходили к ним, усаживались на лавочках перед домом и давились слюной, пока миссис Лестард доводила пирог до идеальной корочки. А Джамма пел. У него был такой маленький инструмент, – зеленые глаза Алекса вспыхнули, – и не гусли, и не скрипка, не знаю, честно. Он всегда пел о том, что каждый новый день – это загадка. Вечное – это лишь восход и заход солнца. Мы уплетали пирог и подпевали ему, путали слова, но подпевали кто что запомнил. А миссис Лестард смеялась, задорно так. Знаешь, я никогда не слышал, чтобы женщина ее лет так смеялась. И в этом смехе было столько жизни!

Лицо Алекса преисполнилось таким неподражаемым детским энтузиазмом, что Ника могла лишь молча слушать, не смея перебивать.

– Миссис Лестард иногда приходила на полигон и украдкой передавала нам пирожки с картошкой. Помню, однажды Али Ши увидел это и так отчитывал ее! А она гордо стояла, так воинственно скрестив руки на груди, смотрела на него с какой-то толикой высокомерности, а когда он выдохся и замолчал, протянула ему пирожок, представляешь? Мы так смеялись, как никогда в жизни!

Алекс мечтательно улыбнулся и рассказал еще одну историю, под конец которой Ника неожиданно почувствовала, как по ее щекам беспощадно катятся слезы.

– Мне так жаль, Алекс, – прошептала она и, спрятав лицо в ладонях, зарыдала.

Мне жаль, что Мари погибла. Что моя мать покончила с собой. Что мы стали убийцами. Что не справляемся с этой жизнью. Мне жаль, что ты такой. И что я такая. Жаль, что ненавижу тебя, потому что теперь рядом с тобой не чувствую ничего хорошего – одну вину. Что страдаю по прошлому, но хочу, чертовски хочу быть счастливой и жить сейчас. И кажется, я влюблена в другого, но все еще хочу любить тебя. Потому что ужасно боюсь, что если не буду любить тебя, то мы станем врагами.

Алекс обнял ее, молча гладил по волосам, прижав подбородок к ее макушке, и где-то на краю сознания снова вспыхнул страх. Настороженность айтана? Или Джей Фо уже давно была ни при чем, и это она привыкла, что рядом с Алексом уже не может быть по-другому?

Когда слезы утихли и стало легче дышать, Ника отняла ладони от лица и, опустошенная, прижалась головой к его груди. С улицы доносились голоса ведьм, смех, песни и перезвон посуды – наверное, они пропустили ужин. Ну и пусть. Нике казалось, что в этом шатре время замерло, и ей хотелось продлить этот момент, потому что пока они вот так сидят, прижавшись друг к другу и ничего не говоря, мир точно не разрушится.

Голоса, доносившиеся с улицы, постепенно стихли, и наступила тишина. В последние дни Алекс боялся этой тишины, избегал ее любыми способами, но вот странно: в Морабате все было по-другому. Он механически гладил Нику по волосам, вслушиваясь в ее дыхание, ловя едва слышные перезвоны, казавшиеся ему игрой воображения, но никак не явью, и чувствовал, что успокаивается. Место, огороженное от мира, от его проблем, смертей и жестокости, – неудивительно, что она провела здесь так много времени.

– Пойдем на улицу, – вдруг шепнула Ника, отстраняясь. – Покажу кое-что.

Они аккуратно спустились по шаткой лесенке. Темнота ночи растворялась в волшебных огнях парящих шатров, обнимала мягкой морозной свежестью. Ежась, Ника прошла на середину поляны и, остановившись, робко улыбнулась ему через плечо:

– Смотри. – И подняла голову вверх.

Не раздумывая, Алекс тоже посмотрел на небо, и волна благоговейных мурашек прокатилась по рукам: синее, густое полотно, испещренное мириадами ярких, сияющих звезд.

– Даже странно, да? Морабат подпирает Полосу, но магия тумана как будто щадит это место, не дает забыть, как будет, если…

Ника запнулась, но Алекс понял, что она хотела сказать. Как бы он ни старался отгородиться, но до него регулярно долетали обрывки тревожных разговоров о разрушительной силе Полосы. Советники его отца гадали, сколько еще пройдет времени, пока туман полностью не поглотит их землю, а Кая Светуч неоднократно в разговорах со Стефаном упоминала Николину и разбрасывалась теориями о том, как же ее жизнь связана с этой проказой, чуть ли не прямым текстом намекая, что если эту самую жизнь оборвать, то проклятие исчезнет.

Ника легла на землю, растянулась прямо на припорошенной снегом жухлой траве, и Алекс лег рядом. Они молча смотрели вверх, и он машинально запустил руку в карман куртки и нащупал два металлических кольца.

– Гончие Псы, – прошептала Ника, указывая на одно из созвездий. – В мире, которому все нипочем.

Алекс вздохнул, зажав кольца в кулаке. Мир, которому все нипочем, – какой в нем толк, если ты сам никогда не забудешь случившегося. Будешь смотреть на нее и разрываться от противоречивых чувств, в которых любовь, страсть и верность идут рука об руку со смертью, а это место – оно лишь напоминает, что он потерял. Алекс понимал, что гибель Мари – отвратительное, глупое, лишенное всякого смысла стечение обстоятельств, в котором его вины столько же, сколько и Ники, но одного понимания мало, ведь жизнь и смерть двух самых дорогих для него людей теперь неразрывно связаны, и Алекс не представлял, сможет ли когда-нибудь посмотреть на нее незатуманенным взглядом, не увидев, не вспомнив, не ощутив боль.

– Есть вещи, одинаковые во всех мирах, – неожиданно сказала Ника. – Такие, как горы, небо и звезды, конечно. Они могут выглядеть по-разному, но, по сути, они одинаковые. Знаешь, что у них общего?

– Что?

– Вечность. Как рассветы и закаты, о которых пел твой друг. Они никогда не исчезнут. Даже ведьмы умирают, а они нет. Наших земель еще не было, а они уже сияли. Завесы – это же просто границы, верно? Проходишь через одну, вторую, но все равно идешь по той же земле, словно из комнаты в комнату переходишь. И переносишь их с собой. Звезды… Надежда. В terra ее нет. А здесь, как и в Лондоне, она чувствуется кожей. Ты же чувствуешь, да? Я помню, ты говорил, что веришь в надежду и можешь ассоциировать ее с чем угодно. – Ника повернула голову и встретилась с его пристальным взглядом. – Я только недавно поняла, что ты имел в виду, потому что сама почувствовала… Я никогда не забуду ту ночь на причале – тогда ты подарил мне надежду. – Ника коснулась пальцами татуировки за его ухом. – Все вокруг