Последний хартрум - Женя Юркина

голове, когда он пытался объяснить происходящее, но сам Доу ни одним своим действием не подтвердил их. Как одержимый он сжигал безлюдей и карал невиновных.

Это был вовсе не тот, кого знала и защищала Лина.

Фористале находился в пяти часах езды от них, и пока автомобиль катил по дорогам, Дарту успели надоесть меняющиеся виды. Он не привык выбираться так далеко и чувствовал странную тревогу. Неудобств добавляло напряженное молчание. После тех гадких вещей, что они наговорили друг другу, Дарт и Рин не могли преодолеть эту пропасть: каждый был недоволен тем, что услышал, и стыдился того, что сказал.

За весь путь они обмолвились парой фраз, обсудив план действий. Эверрайн должен был заявиться к Монке, повторить ему сочиненную историю про плодородные земли Пьер-э-Металя, готовые к продаже, после чего, усыпив его бдительность, уступить место Дарту, а уж он знал, что спросить.

Дорога в город прорезала лес посередине, точно грубый шов. В глубоких рытвинах скопилась дождевая вода, и как бы Эверрайн ни крутил руль, пытаясь их объехать, колеса снова и снова проваливались туда, выбивая снопы брызг. Очень быстро Дарт понял, что имели в виду люди, прозвавшие Фористале «лесным городом». Все здесь подчинялось дикой природе: она диктовала, где построить дома и проложить пути, сколько места выделить человеку, а сколько занять собой. Здесь не было привычных улиц и кварталов. Здания ютились на небольших прогалинах, заполняли пустоты и порой подступали к дороге, словно вытесненные разросшимися кустарниками. Город подчинялся лесу, а тот принадлежал Монке. Фактически весь Фористале находился под управлением землевладельца, позволявшего остальным жить на территории, где одно срубленное дерево считалось нападением на частную собственность. Неизвестно, какое наказание ждало нарушителей, но густой лес служил доказательством, что местные соблюдают правила.

Особняк Монке представлял собой огромное бревенчатое строение, соответствующее традициям местной архитектуры. Пока все остальные дома в округе скромно теснились на лесных проплешинах, этот занимал неприлично много места. Земля в Фористале была роскошью, и тот, кто ею владел, считался богатым человеком.

Охрана заставила их ждать за воротами и пропустила только после того, как получила разрешение от самого Монке.

Они пересекли широкую лужайку, украшенную причудливыми скульптурами из дерева, и поднялись по винтовой лестнице под самую крышу. «Важная птица, – пробормотал Рин, – выбирает, где повыше». Он скрылся за дверью кабинета, где Монке принимал деловых гостей, а Дарт примостился на подоконнике, чтобы подготовиться к своему выходу.

Во второй раз сила притворщика подчинилась сразу, словно уже обосновалась внутри него. Тело окатило волной колючего холода, пальцы занемели, мышцы налились тягучей болью. Он закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на нужном образе, который хотел воплотить, и на несколько минут окружающий мир перестал для него существовать. Он завершил обращение как раз вовремя. Дверь приоткрылась, в коридор выглянул Рин и жестом позвал за собой.

Они условились не раскрывать все карты разом и застать Монке врасплох, чтобы добиться от него честного ответа.

Дарт коротко выдохнул и шагнул в кабинет – просторную комнату, больше похожую на спальню. Свет, приглушенный темными портьерами на окнах, мягкий ковер под ногами и три бархатных дивана полукругом. На одном из них сидел Монке, поглаживая пушистого белого кота, спящего у него на коленях. При виде вошедшего хозяин только удивленно поднял одну бровь – ту, что со шрамом.

– Вы меня не узнаете? – спросил Дарт, найдя в себе наглость без приглашения устроиться на диване рядом со вторым котом, рыжим, с кисточками на ушах.

Разглядывая его, Монке даже прищурился, а затем ответил, что определенно не встречался с ним раньше.

– А этот человек выдает себя за Аластора Доу в Общине.

– Вздор! Дешевый обман!

Дарт слушал уже с закрытыми глазами, постепенно стирая со своего лица маску притворщика. Почуяв неладное, Монке запаниковал.

– Еловый сук, как это понимать?! У вас есть минута, чтобы объяснить все, или я позову охрану. – Он схватился за голову и выпучил красные опухшие глаза. – Да я узнал тебя. Ты тот счетовод из «Сан-Порта»! – От своего открытия он даже подскочил на месте, согнав с колен питомца.

– Я хочу разобраться, что на самом деле произошло с вашими друзьями, – поспешил объясниться он, пока его не выгнали взашей. – Лина была и моим другом. Меня зовут Дарт. Возможно, она упоминала обо мне.

– Чаще, чем ты того заслуживаешь, – пренебрежительно бросил Монке и, взяв кота на руки, принялся наглаживать его, тщетно пытаясь успокоиться.

Дарт невозмутимо кивнул и продолжил:

– Зачем вы недавно приезжали в Пьер-э-Металь?

– Лина написала мне. Ал долго не отвечал, и она переживала, будто с ним что-то случилось. Я приехал, как только смог. Успокоил ее, сказал, что все улажу. Остался в городе на пару дней, а потом в «Сан-Порте» встретил вас с дружком.

– Мы искали Доу, чтобы помочь ему. – Дарту показалось важным обозначить это, чтобы Монке, наконец, увидел в них союзников. – Почему вы отправили нас к Лине?

Он долго молчал, невидящим взглядом уставившись куда-то перед собой, словно силясь вспомнить события из далекого прошлого.

– Не думайте, что я не виню себя, – хрипло сказал Монке. – Мне следовало заботиться о ней лучше. Наутро, узнав о случившемся, я первым делом отправил к Алу своего человека. Но это уже не имело никакого смысла.

– Почему?

Монке побледнел. Сглотнул. Устало закрыл глаза. Он готовился к правде так, будто собирался перепрыгнуть пропасть.

– Его опередили. Когда он приехал, Ал был уже мертв.

Слова зависли в воздухе на несколько мгновений, наливаясь тяжестью, как пустая склянка, погруженная в воду.

– Сколько раз говорил Лине, что нельзя хранить старые письма… – пробормотал Монке куда-то в пустоту, походя на сумасшедшего.

Дарт вздрогнул от неожиданного прикосновения, но это был всего лишь кот – черный, с пронзительными голубыми глазами, как у Лины. От этой мысли стало не по себе, но он не посмел прогнать животное, устроившееся у него на коленях темным клубком.

– Ты ей нравишься, – с горькой усмешкой сказал Монке.

Теперь Дарта по-настоящему пробрало до мурашек. Он неловко погладил кошку, и та замурчала. Больше ему не казалось странным, что Монке переживает свой траур в окружении трех питомцев.

Один Эверрайн еще сохранял холодный разум.

– Кто в этом замешан, по-твоему? – спросил он.

– Вначале я думал, что это дело рук моего отца. Но теперь я убежден, что это сделали те, кто хотел доставить Ала в Общину. Он бы не согласился вернуться туда. Из-за их ужасных порядков он потерял мать. Это случилось в какой-то их праздник. Когда жгут костры.

– Дево, – подсказал Эверрайн.

– Точно. – Монке кивнул. – В тот раз все закончилось пожаром, его мать