История Византии. Том 2. 518-602 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

кругах. В спор вмешался апокрисиарий папского престола Григорий, будущий папа. Его настойчивые возражения, равно как и осуждение патриарха в церковных кругах Византии, имели своим последствием то, что Тиверий признал заслуживающим сожжения сочинение патриарха. Долго спорившие между собою по этому вопросу Евтихий и Григорий оба заболели после рокового решения вопроса, и патриарх не встал с постели.[980] Он скончался 5 апреля 582 года. Преемником его был Иоанн по прозвищу Постник.

Император не надолго пережил патриарха. Хотя он не был стар годами, но тяжкие труды по направлению государственного корабля надломили его силы. Он впал в меланхолию и чувствовал приближение смерти. Сына у него не было, обе дочери были еще в юном возрасте. Вызвав весною 582 года с Востока Маврикия, он помолвил с ним свою старшую дочь, Константину, а младшую Харито — с Германом.[981] 5 августа, проживая в Евдоме, куда императоры обыкновенно уезжали на время сбора винограда, Тиверий объявил Маврикия своим кесарем. Вскоре состояние здоровья Тиверия резко ухудшилось вследствие случайного отравления. Чтобы обеспечить преемство власти, Тиверий провел венчание на царство Маврикия. Ввиду болезненного состояния императора, церемония произошла в упрощенной форме, не на трибунале, который был близко от дворца, где жил Тиверий, а во внутреннем дворе дворца. Туда явились патриарх, синклит, придворные войска. Императора вынесли на носилках, его сопровождала старшая дочь, невеста Маврикия. Тиверий уже не мог говорить от слабости, и речь от его имени была произнесена квестором Иоанном. Передавая царство преемнику, Тиберий устами Иоанна внушал ему, что скипетр и порфира являются символом не свободы и безнаказанности поведения, а рабства долгу. После речи Маврикий с обычными церемониями при кликах в его честь был облечен в царские одежды и патриарх возложил на него царский венец. На следующий день Тиверий скончался (14 августа). Прах его был торжественно перенесен в город и предан погребению в храме св. Апостолов.[982]

Современник этих событий, Григорий Турский, переживавший их в далекой Галлии, получал довольно точные сведения о том, что происходило в Константинополе, и, вероятно со слов тех знатных галлов, которые являлись послами от царя франков к византийскому двору, занес в свою «Историю франков» известие, что императрица София принимала участие в решении вопроса о преемнике Тиверия и будто бы сама указала на Маврикия, как человека достойного занять императорский трон.[983] О самом Тиверии Григорий говорит с теплым чувством уважения, свидетельствуя о его справедливости, доброте, милосердии, твердой и чистой вере. Эту характеристику воспроизвел позднее Павел Диакон в своей истории лангобардов, прибавив к ней и легенды о кладах, открывавшихся Тиверию, которые он расточал на нищих и убогих.[984]

Благородный характер Тиверия стяжал ему широкую популярность, которой он пользовался и в Египте, находившемся тогда в разобщении с империей под воздействием религиозного раскола. Летописец Иоанн Никиуский, недалекий по времени свидетель, относится к Тиверию с большой похвалой, защищает его от обвинений в приверженности к «несторианству», свидетельствует о чистоте его веры и видит кару за грехи мира в том, что его правление было столь непродолжительно.[985]

МАВРИКИЙ

СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ МАВРИКИЯ. БРАКОСОЧЕТАНИЕ, КОНСУЛАТ, РОЖДЕНИЕ НАСЛЕДНИКА. СЕМЕЙСТВО ИМПЕРАТОРА. СООРУЖЕНИЯ МАВРИКИЯ

Маврикий происходил из знатного рода каппадокийского города Арависса. Туземное население этой области составляли армяне, и к ним, по всей вероятности, принадлежал и род Маврикия. Но услужливые генеалоги прикрыли его неримское происхождение, и Евагрий записал в свою историю свидетельство, что его род в давнее время переселился в Арависс из Рима. В этом желании дать новому императору римское происхождение сказалась живучесть старых идей в сознании тогдашних поколений.

Первым делом нового императора был вызов в столицу отца, по имени Павла, матери, брата Петра и обеих сестер. Одна из них, Феоктиста, была уже вдова, другая, Гордия, состояла в замужестве с Филиппиком. Маврикий возвел своего отца в сан патриция и сделал его первым членом сената. Сан патриция получил и брат императора Петр, которому было передано все огромное состояние Марцелла, брата Юстина II, равное, по словам Иоанна Эфесского, целому царству; зять императора Филиппик занял пост комита экскувитов и получил дворец в квартале Зевгма. Вдовой сестре Маврикий отдал дворец, принадлежавший некогда Петру Варсиме, префекту претория при Юстиниане. Всех своих родственников он щедро оделял и предоставлял им разные видные посты. Весьма влиятельным лицом при новом дворе стал Домициан, епископ города Мелитены в Армении, приходившийся близким родственником императору. Маврикий сблизился с ним во время пребывания на Востоке и пользовался его советами по всем важным делам внешней политики.[986]

Щедрость к своим близким Маврикий простер на родной город Арависс. Он посылал туда мастеров и художников, богато украсил главный храм, снабдил его великолепными серебряными и золотыми церковными сосудами, устроил киворий с драгоценными шелковыми покрывалами, какие были до того только в храме св. Софии. Стены города были заново отстроены. В городе было воздвигнуто много новых зданий и в их числе странноприимный дом, облицованный мрамором, базилики и дворец. На следующий год после начала этих работ землетрясение превратило город в развалины. Император удвоил свои щедроты и довел задуманное предприятие до конца.[987]

Заботы Маврикия о своих людях и родном городе вызывали недоброжелательные толки, и это тем более, что государственная казна была в весьма трудном положении.[988] Огромные расходы на организацию и снаряжение армии для войны с персами поглощали государственные доходы, и Тиверий, щедрый по характеру и не имевший склонности накоплять сокровища, израсходовал за время своего правления и то, что было скоплено при Юстине. Испытывая затруднение в деньгах, Маврикий старался сократить расходы на армию, а также отменил многие торжества и празднества, привившиеся в прежнее время. Так как он в то же время проявлял щедрость в отношении к своим людям, то пошли насмешливые прозвища по его адресу скупца и брадобрея. Свидетельство об этом сохранил Иоанн Эфесский, остановившийся в своем повествовании о текущих событиях на первых годах правления Маврикия (585 год).

Начало своего правления Маврикий не ознаменовал никакими льготами по взиманию податей, как делали то его предшественники. У Феофилакга Симокатты, который отделен от Маврикия несколькими десятилетиями, есть упоминание о том, будто Маврикий сбавил подати на одну треть; но это сообщение имеет вид скорее слуха, чем прямого свидетельства, и притом сделано не в рассказе о первом годе правления, а среди общих замечаний о его правлении после описания его ужасной кончины, вместе с упоминанием о том, что Маврикий