Меч Шаннары - Терри Брукс

— Что такое, Балинор? — спросил наконец Дьюрин.

— Сам не знаю, — встревоженно ответил принц. — Взгляните на часовых. Ни у одного из них на нашивках нет леопарда, как на гербе Пограничного легиона. Вместо леопарда у всех сокол, этот знак мне незнаком. Да и горожане… вы заметили, как они смотрят?

Изящные эльфы разом кивнули, их внимательные раскосые глаза смотрели кругом с нескрываемым подозрением.

— Ладно, неважно, — коротко заявил принц. — Это город моего отца и мой народ. Идем во дворец и узнаем, в чем дело.

Он решительно зашагал к огромным воротам Внешней стены, эльфы едва поспевали за ним. Подойдя к четырем вооруженным стражникам, принц открыто взглянул на них и увидел на лицах воинов все то же необъяснимое изумление. Никто из часовых не попытался остановить принца, никто не сказал ни слова, однако один из стражников неожиданно оставил свой пост и побежал к Внутренней стене, быстро скрывшись на улочках города. Балинор и эльфы прошли под величественной каменной аркой, нависшей над их головами, словно лапа диковинного зверя. Пройдя мимо застывших стражников, они вышли во двор, где увидели низкие, довольно скромные на вид казармы легендарного Пограничного легиона. Свет горел всего в нескольких окнах, да и сами казармы казались заброшенными и безлюдными. По двору бродило несколько воинов в мундирах с леопардом на гербе, но все они были без доспехов и безоружные. Один из них бросил беглый взгляд на трех путников, стоящих в нерешительности посреди двора, потом, словно не веря собственным глазам, пригляделся повнимательнее и громко крикнул. Дверь одной казармы с треском распахнулась, и на пороге появился седой ветеран. Увидев Балинора и эльфов, он отдал короткий приказ, и солдаты неохотно разошлись, а сам он поспешил к принцу.

— Мой господин, наконец-то ты вернулся! — воскликнул солдат, приветствуя своего командира и коротко отдавая ему честь.

— Рад тебя видеть, капитан Шилон, — Балинор сжал узловатую ладонь старого солдата в своей. — Что происходит в городе? Почему у всех часовых нашивки с соколом?

— Мой господин, Пограничный легион распущен! Нас теперь по пальцам можно перечесть, остальные разошлись по домам.

Все трое смотрели на капитана так, словно тот сошел с ума. Именно сейчас, когда Южным землям угрожает самое страшное за всю их историю вторжение, Пограничный легион распущен! Они тотчас вспомнили слова Алланона о том, что только это великое войско сможет хотя бы на время задержать собранную Повелителем чародеев армию. А теперь, по чьей-то злой воле, последняя надежда рухнула и Каллахорн остался беззащитным перед страшной угрозой…

— Кто приказал… — прорычал Балинор, сдерживая бешенство.

— Твой брат, — быстро отчеканил седой воин. — Он собрал свою собственную гвардию и приказал ей взять на себя наши обязанности, а легиону велел разойтись до дальнейших указаний. Лорды Эктон и Мессалайн отправились во дворец умолять короля об отмене приказа, но так и не вернулись. А всем остальным оставалось только подчиниться…

— Да вы все тут с ума посходили! — закричал взбешенный Балинор, вцепляясь в мундир капитана. — А мой отец? Разве он больше не король, разве не он командир легиона? Что он говорит об этом безумии?

Шилон отвел взгляд, подыскивая слова для ответа, который он боялся произнести. Балинор с силой развернул его к себе.

— Я… я не знаю, мой господин, — пробормотал воин, пряча глаза. — Мы слышали, что король болен, больше нам ничего не сказали. Твой брат объявил себя временным правителем, пока короля нет на троне. Это случилось три недели назад.

В потрясенном молчании Балинор выпустил капитана и уставился невидящим взглядом на далекие огни дворца. С какими надеждами он возвращался домой! Ужасная размолвка с братом прогнала его из Каллахорна, а теперь все только еще больше запуталось. Как бы ему этого ни хотелось, он должен увидеться с Палансом и объяснить своему непредсказуемому брату, чем грозит его чудовищная ошибка не только Каллахорну, но и всем народам.

— Мы должны немедленно отправиться во дворец и поговорить с твоим братом. — Встревоженный голос Даэля ворвался в его мысли.

Словно очнувшись, Балинор посмотрел на юного эльфа и неожиданно вспомнил о юном возрасте брата. Кто, как не он, знал об упрямом нраве Паланса.

— Да, конечно, ты прав, — согласился он рассеянно. — Надо пойти к нему.

— Нет, вам нельзя к нему! — От неожиданного крика Шилона все застыли на месте. — Никто из тех, кто ушел во дворец, не вернулся. Говорят, Паланс объявил тебя предателем, будто бы ты вступил в сговор с ужасным Алланоном, мрачным скитальцем, который служит темным силам. Говорят, что тебя необходимо немедленно схватить и казнить!

— Какая чушь! — воскликнул принц. — Я не предатель, и даже мой брат это понимает. Что касается Алланона, то он не желает зла нашему народу, напротив — он наш друг и хочет спасти Южные земли. Я должен пойти к Палансу и поговорить с ним. Да, наши взгляды во многом не схожи, но он не посмеет отправить родного брата в темницу, поверьте мне. В конце концов, не он король Каллахорна!

— Если только твой отец жив, друг мой, — негромко произнес стоящий рядом Дьюрин. — Настало время проявить благоразумие, пока мы не ступили на дворцовые земли. Хендель уверен, что твой брат находится под влиянием мистика Стенмина, и, если это так, тебе угрожает более серьезная опасность, чем ты предполагаешь.

После недолгого раздумья Балинор согласно кивнул. Он быстро рассказал Шилону о скором вторжении в Каллахорн огромной армии Севера, уверяя, что только Пограничный легион может спасти их родину. Затем он крепко сжал плечо пожилого воина и придвинулся ближе.

— Дожидайся нашего возвращения или моего личного гонца четыре часа. Если за это время я не вернусь и не пришлю весточки, найди лордов Гиннисона и Фандвика, Пограничный легион необходимо собрать немедленно! Созывай народ, пусть требуют от моего брата открытого суда. В этом он не сможет отказать. Отправь гонцов на Запад и на Восток, к эльфам и гномам, сообщи, что нас взяли в плен, меня и кузенов Эвентина. Ты все запомнил?

— Да, мой господин. — Воин с жаром закивал. — Сделаю все, как ты приказал. Да пребудет с тобой удача, принц Каллахорна.

Он развернулся и снова скрылся в казарме, а взбешенный Балинор быстро зашагал в сторону города. Когда они подходили к каменной стене, Дьюрин снова шепотом попытался уговорить брата подождать его снаружи и не ходить во дворец, однако юный Даэль и слушать не хотел. Понимая, что спорить с упрямцем бессмысленно, Дьюрин вскоре уступил. Хрупкому эльфу не исполнилось еще и двадцати, и жизнь для него только начиналась. Все участники их небольшого отряда, вышедшего из Кулхейвена, питали к Даэлю самые теплые чувства; такую любовь, смешанную с желанием защитить и уберечь от жестокости мира, обычно испытывают к младшим друзьям. Юношеская искренность и открытое сердце Даэля отличали его от большинства людей во времена, когда вокруг царили подозрительность и всеобщее недоверие. Дьюрин очень боялся, что неопытность брата помешает ему выстоять перед невзгодами жизни. Он понимал — если с мальчиком что-нибудь случится, погибнет какая-то невосполнимая часть и его собственной души. Пока они шли к мигающим в темноте огням Тирсиса, Дьюрин то и дело встревоженно поглядывал на брата.