Меч Шаннары - Терри Брукс

За последний час погода испортилась, небо затянули плотные клочковатые тучи, закрывшие луну и звезды сплошной завесой, и земля почти полностью погрузилась в темноту. Ночной мрак разбавляли лишь огоньки костров в лагере северян; неожиданно их мерцающее пламя взметнулось ввысь под натиском ураганного ветра, который с диким завыванием пронесся с далекого Севера между вершинами Драконьих Зубов и теперь метался на открытых равнинах. Надвигалась гроза, которая могла обрушиться на долину еще до наступления утра. Угрюмый друид надеялся, что ветер и ненастье помогут Флику и подозрительные враги не заметят подмены.

На прощание Алланон дал пареньку еще несколько наставлений. Короткими рублеными фразами он рассказал ему об устройстве лагеря, особо подчеркнув схему расстановки часовых по всей внешней границе. Он велел Флику высматривать штандарты старейшин карликов и матуренов, вождей троллей, которые, без сомнения, будут размешены где-то в середине лагеря. Строго-настрого друид запретил Флику с кем бы то ни было разговаривать, потому что говор немедленно выдаст в нем южанина. Флик слушал внимательно, с бешено бьющимся сердцем, и понимал, что совсем скоро останется один на один с целым вражеским войском. Надежды на счастливое возвращение у него почти не было, но любовь к брату заглушала все доводы рассудка, и он не мог не ухватиться хотя бы за призрачную возможность спасти Ши. В завершение своего короткого напутствия Алланон пообещал обеспечить благополучное прохождение первой линии постов, которая начиналась сразу под откосом. Он поднял руку, призывая к полной тишине, и жестом велел Флику следовать за ним.

Они покинули каменное укрытие среди огромных валунов и начали спускаться к равнине, осторожно пробираясь в темноте. Флик едва различал дорогу, и друиду, который сам шел твердой уверенной поступью, словно и не было непроглядной тьмы вокруг, пришлось взять его за руку, чтобы парень не скатился кубарем с горы. Казалось, время остановилось и спуск никогда не закончится, когда они вдруг выбрались из извилистого лабиринта каменных глыб и снова увидели во тьме перед собой огни вражеского лагеря. Флик был весь в синяках и порезах, руки и ноги его дрожали от напряжения, плащ был разорван в нескольких местах. Между ними и огоньками костров висела кромешная темнота, ни один шорох не нарушал тишину, хотя Флик знал, что совсем рядом находятся часовые карликов. Алланон, не говоря ни слова, забрался в расселину в скале и прислушался, чуть наклонив голову. Долго они сидели неподвижно, затем друид встал, жестом велел Флику остаться на месте и исчез в ночи.

Оставшись один, Флик с тревогой огляделся, но ничего не увидел. Прижав пылающее лицо к холодному камню, он стал думать, как вести себя в лагере северян. Никакого особенного плана у него не было. Главное, как сказал друид, избегать разговоров и не подходить очень близко к тем, кто сможет рассмотреть его не слишком умело загримированное лицо. Поэтому надо держаться подальше от света костров. Если пленники в лагере, их, скорее всего, поместят в палатку ближе к центру и выставят охрану. Прежде всего необходимо отыскать эту палатку, а уж потом попытаться заглянуть внутрь. Если все пройдет удачно и его не обнаружат, он вернется к скале, где его будет ждать Алланон, и они вместе решат, что делать дальше.

Флик в отчаянии встряхнул головой. Он слишком хорошо понимал, что не сможет призвать на помощь ни талант перевоплощения, ни изворотливый ум, потому что не обладал ни тем ни другим. С тех пор как при выходе с горного перевала они потеряли Ши, Флик сильно переменился, его прежний скептицизм и деревенская практичность уступили место странному для него чувству безысходности и отчаяния. За несколько недель знакомый мир исчез безвозвратно, и он уже не мог полагаться на привычный здравый смысл и прежние ценности. Казалось, само время потеряло значимость в эти тягучие бесконечные дни, когда они бежали и прятались и снова бежали или сражались с чудовищами из мира призраков. Счастливые годы юности в тиши и уединении Тенистого Дола казались бесконечно далекими и невозвратными. Единственным, что вносило смысл в сумбур последних недель, были его товарищи и, конечно же, брат. А теперь их дороги разошлись, и Флик остался один на один со своим унынием, измученный, доведенный до отчаяния, в мире, полном неразрешимых загадок и призрачных чудовищ, которые выслеживали его, настигали и подталкивали к грани безумия.

Рядом с Алланоном Флик чувствовал себя неуютно. С самой первой встречи мрачный великан оставался для него неразрешимой загадкой, и необъяснимое могущество друида, как все таинственное и непостижимое, пугало его. Долгий и полный опасностей путь в Паранор сблизил всех участников похода, лишь угрюмый скиталец держался отстраненно и высокомерно. И даже его рассказ о собственном происхождении едва ли проливал свет на темную завесу тайны, которой он окутал себя.

Когда отряд еще был вместе, власть таинственного друида над ними не казалась столь неодолимой, хотя на протяжении долгих и опасных поисков меча Шаннары именно он оставался непререкаемым лидером. Но теперь, когда Флик остался с Алланоном наедине, он не мог побороть в себе липкий ужас, который вселял в него таинственный философ. Флик снова задумался над загадочной историей великого меча и тут же вспомнил, как друид отказался открыть им всю тайну его могущества. Не однажлы они рисковали жизнью ради мифического клинка, но так и не узнали, в чем его великая сила и как с его помощью можно одолеть Повелителя чародеев. И еще оставалось непонятным, откуда сам Алланон так много знает о мече?

От резкого звука за спиной Флик подскочил, развернулся и выставил в темноту коротенький нож. Послышался громкий шорох, и рядом с Фликсм вдруг возник высокий силуэт Алланона. Мощная рука схватила его за плечо и втащила обратно за каменный уступ. Алланон пристально вгляделся в лицо паренька, словно пытался прочитать его мысли. Флик с трудом заставил себя выдержать пронизывающий взгляд, сердце его колотилось от страха и волнения.

— Путь открыт, часовых больше нет. — Низкий голос, казалось, поднимался из глубин самой земли. — Пора идти, мой юный друг, и призови на помощь всю свою отвагу и здравомыслие.

Флик коротко кивнул и поднялся, его завернутая в плащ фигура беззвучно выскользнула из каменного укрытия в черноту открытых равнин. Он перестал рассуждать, не строил больше мрачных догадок, а слушался лишь своего тела, которое чутко выискивало таящуюся в темноте опасность. Пригнувшись к земле, он быстро приближался к далекому свету костров, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреться и прислушаться, нет ли шагов за спиной. Гнетущие свинцовые облака по-прежнему закрывали небо плотным коконом, не пропуская даже тусклого света звезд, и чернильную мглу ночи рассекал лишь неверный свет далеких костров. Флик бежал по голой открытой равнине, и густая трава скрывала звук его шагов. Бескрайнюю пустошь наполняли лишь редкие чахлые кусты да несколько кривых деревьев. В темноте не угадывалось ни малейших признаков жизни, и Флик слышал лишь приглушенное завывание ветра и собственное дыхание. Горящие костры, которые у подножия скалы казались тусклым оранжевым маревом, начали разделяться на отдельные огоньки; одни горели ярче, с жадностью пожирая подброшенные дрова, другие едва мерцали тлеющими угольками, забытые их безмятежно спящими кормильцами. Вскоре Флик подошел настолько близко, что слышал негромкие голоса над уснувшим лагерем, хотя еще не мог различить слов.