О чём молчит Ласточка - Катерина Сильванова

«Почему она? Она, наверное, общается с ним только потому, что он хорошо играет на гитаре! Вертихвостка, вытащила его посреди ночи, что, днём не нагулялись? Она недостойна Вовы, не она должна быть с ним!»

А кто тогда? Какая-нибудь другая девушка? Тогда в чём разница? Володе не стало бы лучше, окажись на его месте другая. Но кто же должен был быть на её месте?

Тяжёлый беспокойный сон навалился на него, и сквозь эту мутную дрёму Володя снова увидел тот двор, ту клумбу, статуи двух лосей. Только стояла не осень, всё вокруг, солнечное и весеннее, зеленело. Володя ощутил сладкий запах сирени, от порыва тёплого ветра на голову посыпались лепестки цветущей яблони. Он снова увидел Вову — улыбающегося так же, как той девушке. Но он улыбался ему — Володе! Ладони охватило теплом, когда Вова взял его за руки. Кожу обожгло дыханием, её будто расплавило прикосновением мягких губ. И не было вокруг никого — только они вдвоём в целом мире. Володя смотрел в счастливое лицо брата, гладил его щёки и шею и ощущал жар. Так горячо, так невыносимо сладко было прижиматься к раздетому по пояс Вове… Миг — и они стояли почему-то не на площадке во дворе, а в его комнате, на полу у книжного шкафа. Как приятны были ласковые прикосновения Вовы. Пальцы — на Володиной спине, губы — на щеках и ниже: на подбородке, шее, ключицах. Володя задыхался, ему казалось, что он сейчас взорвётся от напряжения, от невыносимой истомы по всему телу, а особенно там, где Вова касался его.

Володя резко открыл глаза. В комнате было темно, в окно тускло светила луна. Он дрожал, но теперь уже не от холода. Володе было жарко, он взмок. Скинул одеяло, попытался перевернуться на другой бок и тихо ахнул, почувствовав под собой влажное пятно. Забыв надеть очки, он в несколько секунд добежал до ванной, открыл кран и бросил под струю воды пижамные штаны. Он оттирал их с такой силой, что чуть не порвал. Было мерзко, противно, очень стыдно и невыносимо больно. Так больно, что хотелось самому сунуться под воду и утопиться там, лишь бы не слышать своего ноющего сердца и не думать о том, что ему снилось и кто ему снился.

Из ванны повалил пар — без очков Володя не заметил, что слишком сильно выкрутил вентиль горячей воды и не разбавил холодной.

Руки покраснели от жгучей боли, а Володя всё держал и держал их, стиснув зубы, чтобы не закричать. Эта боль была адской, но по сравнению с той, что пылала внутри, терпимой и даже приятной. А на сердце с каждым мгновением становилось всё легче и легче.

Глава 15. Тени недоверия

Утро воскресенья ничем не отличалось от других.

Володю разбудила Герда — она скулила и чего-то требовала. Он встал и, не умываясь, принялся одеваться на пробежку. Но замер на пороге — Герда осталась на кухне, демонстративно тыкалась носом в пустую миску и выходить из дома не спешила.

— Вот попрошайка, — буркнул Володя и послушно побрёл к ней.

Открыл собачий адвент-календарь — подарок Юры для Герды, — достал очередное лакомство и протянул ей. Та, вильнув хвостом, слизнула с ладони корм, тявкнула и унеслась к входной двери.

— И что, интересно, я буду делать, когда календарь закончится? — спросил в пустоту Володя. — Ох уж этот Юра, собаку мне разбаловал!

На улице не на шутку приморозило. Не сказать, что до этого было тепло, но сегодня градусник показал минус пятнадцать, и Володя, несмотря на термобелье и тёплый спортивный костюм, быстро замёрз.

Пока ждал, когда Герда сделает свои дела под деревом, написал Юре. Тот завтракал, поэтому откликнулся сразу. Перекинулись буквально парой слов — Юра торопился работать, а Володю уже тянула гулять в лес облегчившаяся Герда.

Он прикинул план на день — во-первых, нужно обязательно съездить в город и подключить себе наконец нормальный интернет. И, во-вторых, Володя хотел купить абонемент в бассейн. Он уже и не помнил, когда плавал в последний раз, а уж коль через два месяца предстояла встреча с Юрой, очень хотелось привести себя в порядок. Пока был в Германии, ел что попало и много пил и поэтому ничуть не удивился, обнаружив, что поправился.

Хорошо Юре: он от природы худой. В молодости Володя тоже не жаловался на фигуру, но лет с тридцати буквально одна неделя неправильного питания вкупе с алкоголем мгновенно превращалась в лишние сантиметры. Володя понимал, что с годами не молодеет, а толстеть не мог позволить себе ни в коем случае — это недопустимо. Ещё решил купить крем для век — вчера вечером в ярко освещённом зеркале ванной разглядел оформляющиеся мешки под глазами.

Определившись с планами на день, порядком замёрзший Володя заторопился домой, но Герда будто не чувствовала холода — рыла носом сугробы, ловила пастью снежинки и носилась между деревьями. Ничего не предвещало беды. Но, возвращаясь в десятом часу к дому, Володя увидел у своих ворот знакомую машину. В голову сразу пришла идея свернуть обратно в подлесок и не показываться на глаза — авось не дождётся и уедет. Но Герда, как назло, внезапно рванула к дому.

Завидев её, Игорь вышел из машины. Володя мысленно пожелал, чтобы собака бросилась на него и хотя бы немного напугала, но та, предательница, затормозила возле него и завиляла хвостом, позволяя гладить себя по ушам. Выхода не было — пришлось идти следом.

Игорь не изменился за время, что они не виделись — да и не должен был, это Володе показалось, будто прошла целая вечность. Игорь ёжился на морозе в своей подбитой овчиной куртке, дёргал головой, откидывая жидкую чёлку, лезущую в глаза.

— Что ты тут забыл? — без приветствия и сразу с грубости начал Володя. Притворяться, что хотя бы немного рад его видеть, Володя не собирался. — Герда, ко мне!

Собака повернулась к нему, прижала уши к голове и послушалась.

— А что ты так неприветлив? — спросил Игорь максимально обыденным тоном.

— А с чего я должен быть