Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов

— Профессиональным. Подготовленным нами разведчиком. А так по своей первой специальности был он хорошим, грамотным инженером. Как раз в то время в СССР решали вопросы о новейшей электронике. И поэтому нам надо было, чтобы он там находился. Память о нем осталась до сей поры. Некоторые свои приборы — прочтение микроточек и всего прочего — он оставил мне. И я их потом отдал. Они должны быть где-то в музее Службы внешней разведки. Да, способный человек Георгий. И к фотографии его тянуло, прекраснейший был фотограф. Только не все его в Штатах любили, не все. Жена его мне рассказывала: в Нью-Йорке считался он одним из бывших нацистов. Во всяком случае, работу для СССР он проделал большую. Материалы были очень полезными. Когда началась эта история с Чернобылем, вдруг начали спрашивать: а где они, материалы? Отыскались в подвалах.

— А как сложилась судьба Эльзы?

— Мы как-то хотели привлечь ее для работы с другим нелегалом. И коллеги из ГДР были не против. Но она отказалась, сказав, «что с ним бы пошла хоть куда, а с другими — не хочу». И мы это объяснение, конечно же, поняли и приняли. Если она сегодня жива, то находится в весьма почтенном возрасте.

Люди из «Списка Крючкова»

— Дело Георгия для американцев так и осталось тайной. Но было же много и такого, о чем они каким-то образом узнавали.

— В одном из разговоров с тогдашним начальником разведки Крючковым я обронил такую фразу: знаете, Владимир Александрович, нам нужно как можно больше проявлять осторожности в работе с нашими материалами. В понедельник вы знакомитесь с документами из такой-то страны, во вторник — из такой-то, то же в среду… четверг. В пятницу, субботу, воскресенье — все отдыхают, а мы работаем, обрабатываем то, что получили. А на следующей неделе идет та же работа, но этого никто не должен знать.

— Вы опасались предательства?

— Так оно, предательство, действительно и было. Появились некоторые люди в высших эшелонах власти, которые знать обо всем этом, о наших результатах ни в коем случае не должны были. Так называемый «Список Крючкова» с именами этих людей из числа американской агентуры не был высосан из пальца.

— Вы считаете, такие люди были?..

— Я не считаю, я уверен в этом. Подтверждение — наши агентурные материалы.

Герой в особых условиях

— Юрий Иванович, а как в разведке присваивают звания Героев — раньше Советского Союза, теперь России?

— В нелегальной разведке это произошло так. В 1979 году меня назначили ее руководителем. Постепенно разбирался и однажды серьезно поговорил с Полковником К. — начальником отдела, где работали Геворк и Гоар Вартанян. Суть беседы с К. была довольно интересная. Я говорю: мне теперь ясно, что из себя представляет наша Служба, потому что раньше в таком объеме я ничего не знал. Фактически имел доступ только к материалам, которые показывали, сколько нелегалов у нас было до начала 1941-го, с каким количеством нелегальных разведчиков мы встретили войну. И после всех известных провалов и осложнений, включая «Красную капеллу» и все остальное, мы, несмотря на очень трудное положение, смогли восстановить свои возможности.

И награжденных было много. Но среди них ни одного, кто бы получил высшую награду за работу в особых условиях. Хотя людей достойных — немало.

— Напомним читателям, что особыми называются условия работы разведчиков-нелегалов.

— И я задал тогда вопрос Полковнику К.: «Слушай, а почему у нас нет ни одного Героя Советского Союза? И как вообще награждались нелегалы?» Он на меня удивленно посмотрел, пожал плечами, хотя сам из категории нелегалов, которые прошли через все трудности. Предлагаю: «Подумаем, что можно сделать. Кто у нас из числа тех, кто уже давно на нелегальной работе и заслуживает присвоение звания Героя Советского Союза?» С неделю он думал-думал, потом: «Давай предложим вот этого». Мы написали большую, очень большую справку и положили ее на стол Крючкову. Тот долго ходил по кабинету, переживая содержание документа. Потом взял папку, уехал к Андропову. Юрий Владимирович позвал его, позвал меня и спросил: «Все то, что здесь написано, это правда?»

— Даже он не поверил?

— Нет, так он поставил вопрос. Я отвечаю, что все документировано. Андропов попросил еще раз проверить все документы, потому что «это очень серьезно и чтобы никто потом не задавал никаких вопросов». После я несколько раз ездил в ЦК вместе с этими материалами и там их оставил. В один прекрасный день, сейчас точно не помню дату…

— …В 1984-м.

— Я имел в виду месяц. В ЦК сидел в наградном отделе генерал, который нами занимался. Звонит мне оттуда: «Есть указ, все как нужно рассмотрено, все положительно». Я обрадовался, позвонил Крючкову. Когда поступил материал, он прошел через Юрия Владимировича, поступил к нам, и дошло дело до меня. И вот мы сидим и думаем: как же проинформировать нелегала? И послали радиограмму Вартанянам, а речь шла именно о них, в их страну.