Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

— Да, действительно, одной твоей, — подумала Талахасси — Пожалуй, чем больше Айдис настаивает, тем больше Узеркоф боится. Да и как может быть иначе? — подсказала память Ашок.

Никто, даже член Рода, не мог подчинить себе жезл, если не имел в себе той непреодолимой силы, которую древняя вера пронесла через столетия, изучая ее и воспитывая.

Узеркоф протянул руку, и Талахасси заметила, что рука дрожит. Его побудила к действию воля Айдис. Талахасси не знала, каков будет результат, но была уверена, что это не пройдет ему даром.

Видимо, он собрал все немногие запасы своего мужества, потому что вдруг сунул правую руку в ларец, сжал в кулак жезл ниже львиной пасти и вытащил его.

Мгновение Узеркоф держал жезл перед собой, как держала его Талахасси, когда солдаты вторглись в развалины храма. Затем он завизжал громко и пронзительно, как женщина. Жезл выпал из его руки и покатился по полу. А Узеркоф все еще держал руку перед собой… Кожа на пальцах покраснела, затем медленно приняла пепельно-серый цвет. Узеркоф снова завизжал. Пальцы его съежились в когти и оплавились, он даже не мог их согнуть.

Айдис отскочила, с ужасом глядя на обезображенную руку, а визг Узеркофа превратился в бессмысленный агонизирующий вой. Его жена хотела отшвырнуть жезл ногой, но остановилась, потому что теперь ее охватил смертельный ужас. Узеркоф упал на колени, все его тело сотрясалось. Затем он растянулся на полу, продолжая вопить.

Сбежались люди. Сначала стража с оружием наготове. Но увидев то, что лежало рядом с хозяином, и изуродованную руку, в ужасе отступили и этим освободили дорогу другому человеку.

Касти!

Он был худощав и такого же роста, как Джессон. Черты лица казались тоньше, чем у Узеркофа. Он вполне мог сойти за члена Рода. Но кто он был, оставалось неразрешимой загадкой.

Десять лет назад патруль нашел его в пустыне еле живого рядом с мертвым верблюдом. Он был похож на людей Империи, а не на северных варваров, и его вылечили. Он произвел неплохое впечатление. Его послали в Новую Напату с рекомендацией к генералу Немучу.

С самого начала фортуна, казалось, благоволила к нему. Несмотря на то, что он не заводил друзей и ни с кем не откровенничал, он нравился людям, когда хотел. Никто не отрицал удивительных способностей Касти. Даже Зилаз не мог не оценить глубину его ума.

С самого первого дня своего появления в Новой Напате он избегал всего, что относилось к Храму. Иногда он давал понять, что презирает суеверие и не считает нужным относиться к нему всерьез. Это льстило тем, кто не мог войти в правящий центр Империи.

Теперь он опустился на колени перед Узеркофом и, сжав ему запястье, осмотрел ужасную рану, потрогал пальцы пострадавшего. Это было похоже на врачебный осмотр. Потом он обратил внимание на самого Узеркофа, который уже не визжал, а скулил. Нагнувшись, Касти уставился прямо в его расширенные от ужаса глаза и пробормотал что-то так тихо, что услышать его мог только принц. Остальные, включая Айдис, держались на значительном расстоянии, будто Узеркоф был действительно проклят и это проклятие могло обрушиться на всех.

Узеркоф медленно закрыл глаза. Голова его безвольно откинулась, из открытого рта потекли слюни. Касти быстро скомандовал:

— Отнести его в спальню! — и щелкнул пальцами стражникам, которые были явно не склонны приближаться, но и ослушаться не могли. Когда они унесли принца в комнаты, Касти оглянулся и посмотрел на Айдис, на жезл и, наконец, с большим вниманием на Талахасси.

Когда он обернулся к ней, она увидела бесстрастные глаза, которые абсолютно ничего не выражали. Талахасси испугалась. Касти не выказывал никаких эмоций, она не могла угадать его мыслей. Он смотрел на нее, как на неодушевленный предмет. Ашок более всего пугала в Касти эта его манера смотреть, не замечая, и теперь Талахасси обнаружила, что ей тоже страшно.

— Итак, принцесса, — обратился он к Айдис, продолжая смотреть на Талахасси, — похоже, вы неплохо поработали.

Возможно, эта холодная нота превосходства в голосе Касти вывела Айдис из состояния шока. Губы ее сжались, а сама она подтянулась, овладев собой.

— Мы добились успеха, — ответила она. — Здесь лежит то, за чем ты напрасно посылал своего помощника. — Она кивнула на жезл.

— И, кажется, с неудачным результатом: принц не смог справиться с ним.

Касти снова встал на одно колено, посмотрел на жезл и достал из своей длинной серой мантии что-то маленькое, настолько маленькое, что оно уместилось в его ладони. Он провел этим предметом вдоль жезла, стараясь, как отметила Талахасси, не коснуться его. Он проделал это дважды в обе стороны, а затем раскрыл ладонь, чтобы осмотреть металлический предмет размером не более спичечного коробка.

Пока Касти изучал его, между бровями у него появилась глубокая складка.

— Излучение, — сказал он скорее для себя, чем для слушателей. — Но какое?

Гибким движением Касти встал, шагнул к Талахасси и развязал стягивающие ее веревки.

— Что ты делаешь? — метнулась к нему Айдис. — Она…

— Если расчеты верны, — на этот раз его высокомерное презрение к Айдис было весьма заметным, — похоже, что принцесса Ашок может держать этот символ могущества без вреда для себя. Я немедленно проверю это. Или ты, принцесса, не рискнешь поднять его с пола?

Когда последняя из обертывающих тело Талахасси пелен была снята, она осталась в одной тонкой ночной сорочке. Ее тело одеревенело, спина болела от долгого пребывания в одной позе. Однако она встала, стараясь не показывать своих чувств.

— Можешь поднять это? — Касти показал на жезл.

— Я из Рода Высшего Пути, — ответила Талахасси уклончиво. Она не знала, могут ли они подействовать на нее своими методами контроля. А вдруг она возьмет жезл в руки и сможет затем оказать давление на них? Память Ашок дала ей только смутный и неполный намек, каким образом можно пользоваться этим символом власти.

— Не надо! Она проклянет нас, и мы умрем! — Айдис схватила Касти за локоть. — Ты освободил ее, но ты не знаешь, что она сделает с жезлом в руках!

— Она сделает очень немногое, — спокойно ответил Касти. — Я присмотрю за этим. Ну!

В одной руке он все еще держал предмет, которым пользовался при осмотре жезла, но другой с быстротой фокусника достал блестящий диск, который раскрутил в воздухе за цепочку. Глаза Талахасси против воли уставились на диск. На нее упало то же самое ПРИНУЖДЕНИЕ, в каком держала ее чужая воля в музее.

Под этим ПРИНУЖДЕНИЕМ она послушно двинулась, уже не владея своим телом, и протянула руку к жезлу. Он был теплым, почти живым в руке. Что-то ей сейчас нужно было совершить, чтобы завладеть положением, но память Ашок не была достаточно сильной, чтобы подсказать ей… Нет, как пленница Касти она должна взять жезл, пронести его три-четыре шага и положить в ларец. Так она и сделала.