Место полного исчезновения: Эндекит - Златкин Лев Борисович

— Будет исполнено? — шутил Дарзиньш.

— Можешь не сомневаться! — уверяла Ольга.

Уже третий день Дарзиньш почти что не вылезал из кровати, не в силах оторваться от источника своей последней любви.

И он все пытался вспомнить имя французского короля, который на старости лет женился на молоденькой красотке и тоже не вылезал из постели, требуя от врачей, чтобы они готовили ему отвары, восстанавливающие мужскую потенцию.

Правда, Дарзиньш, не помня имени французского короля, хорошо помнил, что обессиленный король вскоре скончался, не выдержав соревнования старости с юностью.

Ама не появлялась в доме, проявив поистине интеллигентскую деликатность. Она жила в юрте возле своей главной березы для камлания, по ночам, чтобы не замерзнуть, залезая в меховой спальный мешок, потому что резко континентальный климат при дневной жаре в тридцать градусов ночью спускал столбик термометра до плюс пять, что в неотапливаемой юрте ощущалось, и даже очень.

В ночь перед началом бунта Дарзиньш внезапно проснулся, словно его какая-то сила подтолкнула, и он резко поднялся, сев с вытянутыми ногами на постели, широко раскрыв глаза, с испугом всматриваясь в нечто, стоявшее рядом с кроватью. Сердце Дарзиньша билось с частотой до ста тридцати ударов в минуту, холодный липкий пот выступил на лице и на теле, тремор конечностей все усиливался и усиливался, а ледяной холод постепенно овладевал кончиками пальцев, грозя двинуться дальше и выше, на штурм главной цели — сердца.

Дарзиньш попытался было слезть с кровати, чтобы выпить воды и приготовленного им, на всякий случай, нитроглицерина, но не мог сделать ни единого движения, руки-ноги ему абсолютно не повиновались.

Он с трудом повернул голову, чтобы позвать Ольгу на помощь, но она спала, отвернувшись от него к стене, и храпела так, что с легкостью заглушала его слабые стоны. Она тоже утомилась, беспрерывно занимаясь любовью с Дарзиньшем, неожиданно проявившим такую любовную прыть на старости лет. И ее сейчас было невозможно разбудить даже пушками.

Ледяной холод медленно, не торопясь, двинулся на завоевание главной твердыни — сердца.

— Ама! — прохрипел из последних сил Дарзиньш, надеясь лишь на чудо.

Обещание Ольги поднять у него, мертвого, вспомнилось ему как дьявольская шутка. Умирать ему не хотелось, и он верил в чудо.

И чудо свершилось!

Дверь открылась и в комнату вошла Ама.

— Ты звал меня? — тихо спросила она, но для Дарзиньша ее голос звучал гулким колоколом.

У Дарзиньша не было сил, чтобы четко и внятно ответить, и он лишь кивнул головой в знак согласия.

Ама подошла к нему вплотную и сказала:

— Повелитель подземного мира требует взамен твоей души другую! Ты согласен, чтобы я отправила к Ерлику вместо твоей души душу Ольги? Кивни головой, если «да», и закрой глаза, если «нет»!

Дарзиньш вздрогнул. Решение было не из простых: дать согласие на смерть любимого человека было трудно, если не невозможно. Но, с другой стороны, холод неумолимо надвигался все ближе и ближе. Дарзиньш уже не чувствовал ни кистей, ни ступней. А умирать, ох, как не хотелось!

И он поспешно кивнул в знак согласия.

Мгновенно в руке Амы появилось питье в туеске, которым она поспешно напоила Дарзиньша.

И сразу ледяной холод отступил, сердце резко сбавило темп и ритм своих ударов, стало легче дышать, и Дарзиньш обессиленно откинулся на подушку, облегченно вздохнув и закрыв глаза.

Ама прощупала его пульс и тихо сказала:

— Час ты еще будешь жить! За это время я постараюсь уговорить Ерлика взять вместо твоей души душу Ольги.

Она покинула комнату, а Дарзиньш сразу впал в какое-то забытье, находясь между жизнью и смертью.

Ама вышла из дома и направилась к своей главной березе, перед которой и должно было проходить главное камлание.

Здесь Ама зажгла большой костер и, сидя лицом к огню, стала пытаться предварительным камланием получить ответ на главный вопрос: что сталось с душой Виктора Алдисовича, заблудилась ли она, или, похищенная, томится в темнице мрачного повелителя подземного царства Ерлика.

Аме было бы намного легче, если бы оказалось, что душа попросту заблудилась и находится близко, тогда Ама известными ей способами вернула бы обратно душу в тело Дарзиньша.

Поблизости души не было. И Ама отправилась искать отбившуюся душу по всему свету.

Для этого она повернулась к огню спиной и стала камлать — вот она летит на бубне, разыскивая отбившуюся душу в дремучих лесах, в степях, на дне морском, чтобы, найдя ее, водворить в тело.

Часто душа избегает преследователя, она бежит туда, где ходят бараны, чтобы шаманка-кама не смогла отличить ее следов, смешавшихся со следами бараньих ног, или же уходит к духам юго-запада, хатам, где она чувствует себя в безопасности от преследования и козней камы, потому что эти духи ей враждебны.

Но Ама не побоялась поискать душу Дарзиньша и у враждебных ей духов-хатам, потому что если души нигде нет в пределах этого мира, то Аме пришлось бы искать ее в царстве Ерлика.

Ама недаром заранее запаслась согласием Дарзиньша предложить Ерлику вместо его души душу Ольги. Ама прекрасно знала, что Ерлик так просто не отдаст душу Дарзиньша, а потребует взамен душу близкого Дарзиньшу человека.

А ближе, чем Ольга, у Дарзиньша за последнее время не было никого.

Перед тем как отправиться в подземное царство Ерлика, Ама устроила себе небольшой перерыв, во время которого, опираясь на поставленный ребром бубен, она обсудила с духами все увиденное и услышанное, а ее духи взамен рассказали ей все, что им известно, о положении души Дарзиньша.

Обсудив, Ама разделась догола и, стоя задом к огню, стала камлать, чтобы отправиться в опасное путешествие на бубне в подземное царство, где всеми душами повелевал жестокий правитель Ерлик.

Этот путь в подземное царство был очень труден и убыточен для умирающего. Этот путь требовал значительных жертв.

Как и предполагала Ама, когда она, преодолев сотни трудностей и препятствий, все же предстала перед Ерликом, тот наотрез отказался отдавать душу Дарзиньша без выкупа, то есть души ближайшего друга умершего.

Стоя спиной к огню, Ама крутилась в бешеной пляске, не сдвигая ног, она низко приседала и выпрямлялась, как бы изображая этими движениями танец змеи.

Неожиданно она схватила плащ и, набросив его на тело, стала еще сильнее раскручиваться, маньяки — жгуты, нашитые на плаще, рассыпались и кружились в воздухе, образуя изящные волнообразные линии.

В то же самое время Ама с бубном делала различные обороты, ото всего этого получались разнообразные звуки. Иногда она обращала бубен перекладиной вверх и неистово ударяла в бубен снизу.

Затем Ама стала собирать в бубен своих духов для совета.

Собрав, она села спиной к огню и стала держать себя заметно спокойнее: иногда стала прерывать удары в бубен разговорами с духами, хохотала, указывая на свое пребывание в обществе духов.

Закончила она камлание протяжным и приятным пением под удары в бубен, напоминающие топот коней.

Затем она оделась и с бубном в одной руке и колотушкою в другой отправилась в дом, прямо в спальню, где умирал, вернее, был в коме, Дарзиньш.

За окном занялась заря.

Ама обратила душу Ольги, беззаботно и устало спящей, в жаворонка, и душа ее вспорхнула к небу, чтобы своим пением встретить и восславить рассвет.

Но Ама была настороже. Она мгновенно превратилась в ястреба и цепко схватила когтями жаворонка — душу Ольги. Стрелой помчавшись в подземный мир повелителя Ерлика, она отдала ему душу Ольги, получив взамен душу Дарзиньша.

Ама приподняла умирающего Дарзиньша так, что бубен касался его груди, а колотушкой она стала соскребать со спины «хозяина» все нечистое, освобождая таким образом возвращенную душу и при помощи всех духов, собранных в бубне, очищая ее от всяческих зол и бедствий, которые могут причинить враждебные духи-хатам.

А душа, по верованиям алтайцев, находится у человека в спине.