Дороги на Ларедо - Лэрри Макмуртри

— Нам надо продолжать двигаться, — сказал ему Калл. — Жуй мясо и дай сестренке, если она проснется.

— У меня отмерзают руки, — пожаловался мальчик. — Хоть бы не было так холодно.

— Держи руки под одеялом, — посоветовал Калл. — Я не могу остановиться и развести костер. Мокс-Мокс может обнаружить нас.

— Жаль, что вы не убили этого косоглазого, — проговорил Бобби.

— Ничего, у меня еще будет такая возможность, — пообещал Калл.

Калл ехал, повязав старый платок вокруг шеи, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего ветра. Он знал, что маленький бой был проведен им плохо. Бобби Фант правильно сетовал на то, что он не пристрелил Мокс-Мокса. Крики мальчишки заставили его пороть горячку там, где этого не следовало делать. Разумнее было бы, чтобы мальчик потерпел еще несколько секунд. Здоровяк мог бы отступить в сторону и дать ему возможность сделать прицельный выстрел по Мокс-Моксу. Подожди он еще минуту, прежде чем начать стрелять, у него, может быть, даже появилась бы возможность взять на мушку Джимми Камса.

Но он поспешил и в результате своей спешки убил шестерых неумех, дав сбежать двоим по-настоящему опасным бандитам. Поступить так мог только глупец. Он спас детей, но не ликвидировал угрозу. Ему не следовало выпускать из виду главную цель, которая сводилась к тому, чтобы убрать Мокс-Мокса. Джимми Камса, возможно, не менее опасен, но не он возглавлял банду и не он истязал детей ради собственного развлечения.

Как ни горько, но надо признать и то, что стрелял он не очень хорошо. Только юнец со спущенными штанами был убит наповал с первого выстрела, да и то, наверное, по счастливой случайности. Все другие потребовали двух и более пуль. Такая стрельба никуда не годится. А ведь у него были все преимущества: в его сторону не было сделано ни одного выстрела, стрелял он менее чем с пятидесяти ярдов, и напал он внезапно.

Калл винил во всем свои распухшие суставы. Не был он также уверен и в своем зрении. Окажись бандиты посмелей, ему бы не поздоровилось. Если бы Джимми Камса с Мокс-Моксом укрылись за каким-нибудь бугорком и стали отстреливаться, исход боя мог быть другим.

Калл часто прокручивал в голове проведенные бои. Четких правил, по которым они проходили, было не много. Как только начиналась стрельба на поражение, всякая тактика и разработанные планы оказывались забытыми. Люди действовали и реагировали так, как подсказывали им их инстинкты. Не всегда помогал даже предшествующий опыт. Ветераны многочисленных боев иногда допускали дикие и необъяснимые ошибки. Даже те, кто во время боя оставались спокойными, совершали поступки, в которых сами потом не могли разобраться, если, конечно, оставались живы.

Но худо или бедно, а дело сделано. Детей, по крайней мере, он отбил, и они будут жить, если ему удастся поскорей доставить их в тепло.

Дорога не кончалась, а холод становился все сильнее. Его плохая стрельба не выходила в него из головы. Август Маккрае в сходных обстоятельствах, наверное, легко расстрелял бы всех из пистолета.

К утру дети замерзли так, что Каллу пришлось остановиться и рискнуть развести костер, для которого он с трудом смог набрать негнущимися пальцами веток. Ноги у детей заледенели, и им грозила обморожение. К счастью, поблизости было много кустов, и хвороста оказалось достаточно. Он развел два костра и посадил замерзающих детей между ними. Запекшаяся кровь на лице мальчика покрылась корочкой льда. Первое время он держался стойко, а теперь, когда худшее было позади, впал в шок и лишился дара речи. Его маленькая сестра замерзла так, что не могла даже плакать.

Калл подбрасывал в костры ветки и следил, чтобы пламя не ослабевало, пока дети спали. Сам он лишь время от времени подсаживался к огню на несколько минут. Холод стоял такой, что вряд ли кто из бандитов мог отважиться на вылазку против них. Но уверенности в этом не было, и он не мог позволить себе расслабиться возле тепла. Когда он склонялся над костром, его начинала мучить сильная усталость. Он привык спать урывками, присев на корточки или прислонившись к лошади. Спать приходилось даже верхом, если местность была ровной, а лошадь надежной. Воюя с индейцами, он старался выработать в себе способности и выносливость своих врагов.

Ему хотелось научиться всему, что могли делать команчи или апачи. Гас посмеивался над ним и говорил, что ни один белый не может жить так, как живут индейцы, или передвигаться с такой скоростью, как они, или неделями обходиться без пищи и воды.

Гас, наверное, был прав. А если Калл не мог тягаться с лучшими из индейцев, когда был молодым, то теперь вряд ли может рассчитывать на победу в единоборстве с одним из них. Джо Гарза был мексиканцем, а не индейцем, но мексиканцы мало чем отличались от индейцев. К тому же ходили слухи, что Гарза несколько лет жил в горах у апачей, так что холод вряд ли был для него помехой, раз он не был помехой для самого Калла.

В такой неясной обстановке нельзя уступать усталости или слишком долго дремать у костра. Он может проснуться от того, что ему перерезали горло.

Утром мороз был такой сильный, что седла покрылись льдом. Дети от холода не могли даже есть. Он решил, что ему лучше привязать их к лошади. Появившееся было на востоке солнце вскоре заволокло темными тучами, и мороз ничуть не ослабел.

Раненая лошадь застоялась и едва передвигала ноги. К счастью, через час езды на северо-западе появилось несколько струек дыма, ясно видневшихся в морозном воздухе. Дым поднимался над крышами Форт-Стоктона.

Через некоторое время дым появился и на востоке. Этот дым двигался на запад и шел от паровоза. Самого паровоза Калл не видел, но знал, что там проходит железная дорога.

Раненая лошадь замедлила шаг, незадолго до полудня остановилась совсем и больше уже не двигалась с места. До города оставалось не больше пяти миль. Лошадь пришлось оставить. Отдохнув день-другой она, возможно, дойдет сама. Калл пересадил детей на своего коня, но мили через две тот поранил копыто об острый лед и захромал.

Но до города было уже недалеко. Девочка немного ожила и время от времени спрашивала, где ее мама. Бобби Фант с ужасными ранами на лице молчал весь день. Калл медленно вел охромевшую лошадь за повод. Ему не хотелось оказаться в ситуации, когда бы пришлось нести детей на руках, оставив винтовки и снаряжение.

В двух милях от города им встретились двое овцеводов, забивавших овец для продажи в Форт-Стоктоне.

— Откуда вы взялись, люди? — воскликнул старший из них, завидев Калла, который вел хромавшую лошадь с двумя детьми верхом на ней.

— Из такого далека, что были бы очень признательны, если бы вы подбросили нас куда-нибудь, где эти дети могли бы согреться, — ответил Калл. — Мы были бы более чем признательны, — добавил он. — Мы бы неплохо заплатили, если бы вы взяли нас в свой фургон и довезли до города.