Вся правда о нас - Макс Фрай

— А что потом? — спросила Нур Иристан. — За это ты согласишься учить меня магии?

— Я? Ну уж нет. Но пока ты будешь многократно умирать и терять близких во сне, я придумаю, кого об этом попросить, не сомневайся.

— Хорошо, — кивнула она. — Я согласна. Но как я докажу?..

— Как докажешь, что честно посмотрела сны обо всех этих людях? Тоже мне проблема. У моего начальника есть перстень по имени Хозяин Лжи. Соврать в его присутствии невозможно. Выпрошу поносить.

Вовремя же я вспомнил эту старую байку, одну из тех, что сочиняли когда-то Джуффин и Кофа для повышения авторитета Тайного Сыска среди доверчивых горожан. Нур Иристан сразу в неё поверила. Думаю, примерно как-то так она и представляла себе нашу жизнь в Сердце Мира: волшебный амулет для каждого случая, и ни одной неразрешимой проблемы.

Ох, если бы. Но о проблемах, — твёрдо сказал я себе, — будешь думать потом. Ты ещё с этим делом не закончил.

Ну или закончил. Чего воду в ступе толочь?

— Пошли, — сказал я. — Провожу тебя до дома, чтобы не промокла. Можно было бы просто отдать тебе одеяло, но обойдёшься, самому пригодится. Им можно пугать собак, любителей подглядывать в окна и подозреваемых во время допросов. Где я ещё такой ужас найду.

— Но ты же можешь просто приказать дождю прекратиться, — заметила Нур Иристан.

Я не стал её разочаровывать. Сказал:

— Дождь нужен деревьям. Так что пусть идёт.

— Ты говоришь совсем как наши лесные колдуны, — улыбнулась она. — Деревья то, деревья это, надо к ним прислушиваться, нельзя их сердить… И только мы, опытные Глашатаи Воли Старших Деревьев, изучившие их куда лучше, чем самих себя, знаем, что в подавляющем большинстве случаев им просто плевать.

Я молча пожал плечами. Зачем спорить, когда можно просто придать своему лицу выражение «мне видней». Эффект обычно ничуть не хуже, чем у заклинания, заставляющего присутствующих заткнуться на целых три минуты. Всего тридцать вторая ступень Белой магии, я его даже как-то сдуру разучил. Ни разу не пригодилось. Выражения лица всегда оказывается достаточно.

Вот и сейчас Нур Иристан сразу притихла и молчала всю дорогу, пока я сам не спросил:

— Слушай, а с чего ты поначалу решила, будто я пришёл тебя убивать? Ты не раз играла со мной в Злик-и-злак, а Ди говорит, это отличный способ быстро узнать человека.

— Вот именно, — подтвердила она.

— Тоже мне, нашла прирождённого убийцу.

— Ну что ты. Я поняла совсем другое: ты очень не любишь быть предсказуемым. Готов поступиться собственными интересами, лишь бы поступить наперекор ожиданиям. Вот и подстраховалась на всякий случай. Кто ж тебя знал, зачем ты на самом деле пришёл?.. Теперь-то ясно, что совсем не с этого следовало начинать разговор.

— А с чего?

— Доску достать, — улыбнулась Нур Иристан. — И кубики. Не шкуру свою спасать, а узнать, как ты играешь наяву.

— Наиграемся ещё, какие наши годы. И наяву, и во сне. Никуда я от тебя не денусь. Хорошие партнёры по игре на вес золота.

— Я тоже так думаю, — согласилась она. — Поэтому когда заглянув в сновидение Дигорана Ари Турбона, увидела, с каким лицом ты бросаешь кубики, сразу поняла, что хочу с тобой сыграть. Даже не догадывалась тогда, насколько это важная встреча. Удивительно всё совпало, правда?

— Да ладно тебе — совпало, — отмахнулся я. — Не догадывалась она…

— Когда-нибудь, три тысячи партий спустя, ты сам поймёшь, что именно так всё и было, — сказала Нур Иристан. — Я подожду, мне не к спеху.

— Давай всё-таки без меня, — упрямо повторил Нумминорих.

До сих пор он всегда с энтузиазмом соглашался на все мои предложения. И вдруг — на тебе, упёрся и ни в какую. А ведь я не подбивал его совместными усилиями уничтожить Мир. И даже о свержении с престола Его Величество Гурига Восьмого речи не заводил, хотя Король, несомненно, был бы рад такому внезапному облегчению его участи. Я просто предложил вместе отправиться в трактир.

В «Свет Саллари», куда же ещё.

Мы только что вышли из кабинета Джуффина, который добрых два часа подвергал меня бесчеловечным пыткам. В смысле, не отпускал пожрать, пока не расскажу всё до мельчайших подробностей. И не повторю ещё раз под грохот его хулительных комментариев, положенных всякому триумфатору. И не заключу с ним пари, на какой по счёту день мне приснится Нур Иристан и устроит первый из неизбежной череды грядущих скандалов: «Хватит с меня этого ужаса, больше не хочу, засунь себе свою драгоценную угуландскую магию сам знаешь куда!»

Потом конечно успокоится и продолжит — до нового срыва. И вряд ли обойдётся всего двумя. Потому что это и правда должно быть совершенно невыносимо — чередовать сны, где тебя неизбежно убивают в финале, со снами о том, как ты навсегда теряешь близкого человека. Особенно, когда ты мастер сновидений высочайшего класса и не схалтуришь, как ни старайся, все твои сны будут отличаться от так называемой яви только тем, что покажутся ещё более достоверными, чем она.

До сих пор я считал себя противником пыток. Выяснилось, что это не всегда так.

В общем, Джуффин ставил, что выдержки Нур Иристан хватит, в лучшем случае, на пару дюжин дней. А я отказывался заключать пари, поскольку считал, что он совершенно прав. Можно заранее начинать придумывать, куда именно я буду засовывать угуландскую магию. Не так уж много существует мест, где она поместится целиком, и все они явно расположены не на моём теле. Такая беда.

Нумминорих, как главный добытчик полезной информации, получил почётное право присутствовать при нашей беседе. Иными словами, был вынужден сидеть в кабинете и с умным видом слушать ахинею, которую мы несли. Это испытание он выдержал с честью. А вот перед наградой в виде долгожданного ужина неожиданно спасовал.

— Если по уму, мне вообще пора возвращаться в Нумбану, — сказал он. — Вчера и сегодня палатки Правдивого Пророка на ярмарке не было, значит, завтра наверняка появится. И там уже какие-то Кофины люди приехали, а ещё жена сэра Луукфи и наша бывшая няня, все меня ждут, им же сказали, что я их провожу и, если что, помогу разобраться с любыми проблемами.

— До завтра ещё целая вечность, — заметил я.

— Да, но…

— Просто ты больше не хочешь видеть урдерцев. Вернее, их нюхать. Сидеть за столом, есть приготовленную ими еду, вести беседу и всё время знать, что они — не настоящие люди, а просто чужие сновидения. Нам-то легко абстрагироваться от теоретического знания, поскольку все ощущения ему противоречат. А у тебя не получится: запах сновидения слишком силён, чтобы его игнорировать. Так и скажи.

— Ну вот! — с облегчением улыбнулся Нумминорих. — Сам же всё прекрасно понимаешь.