Глаза Сатаны - Константин Волошин

опасности, они скорей всего всё бросят и скроются в горах или на северном побережье. Трудно предположить, что они новички в таких делах.

— Так что же вы хотите мне предложить, сеньор?

— Прежде всего — найти сеньору Фонтес. И плясать от этого. Мы уже начали поиски, и надеюсь, мои люди скоро её найдут. Городок у нас маленький и поиски не затянутся. Уверен, что завтра мои люди мне всё доложат.

— Да, сеньор, вы, скорее всего правы, — озабоченно проговорил дон Рассио. — Лучше потерять день-два на этом, чем искать иголку в стоге сена.

— Слова зрелого мужа, дон Рассио! — дон Амбросио довольно усмехнулся.

Однако прошёл день, потом миновал другой, а люди алькальда ничего не могли разнюхать.

— Дон Амбросио, — молвил лейтенант оживлённо, с явной надеждой, — вам говорит о чём-нибудь имя сеньоры Корнелии? Очень старая сеньора.

— Гм! Кто ж её не знает? Известная колдунья. И её давно ждёт костёр инквизиции, да наш падре из собора горой стоит за неё. А что вы её вспомнили, лейтенант?

— Понимаете, сеньор, мой отец имел с нею что-то общее, и считает её вполне способной на нечто подобное, дон Амбросио.

Алькальд вопросительно и с явным интересом уставился на молодого дона Рассио. Глубокомысленно подумал, спросил, пытливо смотря на молодого человека:

— А что может её связывать с вашим отцом, дон Рассио? Вы что сами знаете об их отношениях?

— К сожалению, дон Амбросио, я ничего не знаю. Отец не соизволил мне поведать об этом. А матушку я побоялся тревожить. Она и так очень плоха.

— Понимаю, сеньор, — ответил алькальд и внутренне усмехнулся. Он вспомнил, как судачили в городе после очередного кутежа дона Рожерио, который в свои старческие годы не отказывал себе в удовольствии развлекаться в обществе молодых привлекательных сеньорит. — Ваша матушка и так была болезненной женщиной, а теперь… Однако мы проверим ваш намёк, сеньор. И я тотчас пошлю лучшего моего сыщика разнюхать про эту сеньору как можно больше и подробнее.

Донья Корнелия уже несколько дней находилась в подавленном состоянии. Её мучили кошмары по ночам, она мало и тревожно спала. И отлично понимала, что может значит такое состояние.

Дня за два до разговора дона Рассио с алькальдом, она вдруг заторопилась, собрала узелок с вещами Эсмеральды, заявив ей решительно:

— Мира, мы должны немедленно уйти из дома.

— Уйти? Зачем, бабушка? И куда же мы пойдём?

— Я знаю куда, внучка. Так надо.

Эсмеральда уже знала, что такое выражение лица бабушки не предвещает ничего хорошего. Спорить бесполезно.

И они, в наступившей темноте, неспешно ушли к побережью по дороге, что вилась среди холмов, иногда скрываясь в тоннелях из деревьев.

Идти пришлось недолго. Всего с милю за городом, и они свернули в сторону, куда вела тропинка, плохо обозначенная в такую ночь. А луна ещё не всходила.

— Бабушка, а тебе не страшно? — шептала девочка, когда они удалились от дороги. — Куда ведёт наша тропинка?

— Мы дойдём до ручья, перейдём его и попадём к одному негру, где ты поживёшь немного.

— К негру? А кто он такой? Он не страшный?

— Нет, Мира. Он добрый и позаботится о тебе. Ты поможешь ему с огородом и пчёлами. Полакомишься мёдом. Он готовит вкусный напиток из трав. У тебя будет собака и коза. Ты будешь довольна.

— Он что, один живёт?

— Один, Мира. Его освободили от рабства после того, как он покалечился.

— А что с ним, бабушка?

— У него одна нога не сгибается, и он ходит хромая и с трудом. Так что у тебя будет возможность помочь ему в доме.

— У него большой дом?

— Скоро увидишь, Мира. Не торопись. А вот и ручей. Смотри не оступись.

Они перешли шаткий мостик, углубились в чащу с её шорохами, таинственными криками ночных обитателей и тучами москитов.

Сквозь чащу вдруг блеснул огонёк.

— Уже пришли, Мира? Заметила огонёк?

— Ага, бабушка! Мне страшно! Вдруг на нас кто-нибудь нападёт!

— Здесь нами никто не поинтересуется, Мира. Это в городе могут напасть.

Они вышли на поляну, где горел костёр, а рядом чернела хижина без окон. У костра сгорбленно сидел человек, обмахивая себя веточкой с листьями.

— Сеньора Корнелия? — Поднял голову человек и посмотрел на пришедших.

— Я, Кумбо, — устало отозвалась старуха. — Вот привела тебе внучку. Ты с нею поживёшь маленько. Не против?

— Какой разговор, сеньора, — ответил негр, не встав с чурбака. — Буду только рад такой гостье. Тебя Мира зовут? Я уже слышал про тебя.

— Откуда ты мог это слышать? — удивилась девочка, с любопытством рассматривая старого негра.

— Мы с твоей бабушкой давно знакомы. Это она мне устроила этот земельный участок в четверть фанеги. и теперь я не раб и могу работать на себя. Лишь налог плачу, остальное — моё.

— Бабушка, почему ты никогда мне об этом не говорила? — девочка с некоторой обидой посмотрела на усталое лицо старухи, с бликами света от костра.

— Надобности не было, Мира. И ты об этом много не болтай. Поживёшь здесь неделю-две, и я верну тебя, коль захочешь.

Внучка настороженно глядела на старуху, спрашивать больше побоялась — лицо бабушки не предвещало ничего хорошего.

Лало торопил мула, подгоняя и так уже изрядно уставшего. Ему казалось, что погоня мчит по пятам, хотя и сознавал, что испанцы весьма медлительный народ и поднять их с места не так уж легко.

Мул чуть не падал, когда Лало добрался до деревни. Отец со страхом оглядел молчаливого сына, пересчитал реалы, покачал головой, с опаской глядя на изнурённого Лало.

— Лало, ты не слишком ли завяз в этом грязном деле? — спросил отец, отстранив мать, ринувшуюся обнять сыночка.

— Будешь говорить, что надо — и никто тебя не тронет, отец, — хмуро ответил парень. Помолчал и обстоятельно поведал и том, что надо говорить, коль белые будут спрашивать о нём. А под конец сказал решительно:

— Пусть Икути постоянно пасёт скот в соседней долине. Я туда обязательно приду, будто с охоты. — Повернулся к пятнадцатилетнему брату, многозначительно кивнул, мол мотай на ус и запоминай. — Завтра я уеду, аты, Икути, гони в ту долинку скот. Особо торопиться не стоит. И паси там, жди меня.

Мальчишка молча кивнул. Он, как и старший брат, не отличался говорливостью и охотно ушёл бы подальше от родительской опеки и беспрерывного труда на поле. А пасти скот ему нравилось, это было не так трудно.

Ещё до рассвета Лало с одним вьючным мулом выехал в долинуКоарами. В деревне все были понятливыми, трепать языками не приучены и можно было не сомневаться, что никто не