Моргемона (СИ) - Ирина Аркадьевна Орлова

Она подняла на него свой пылающий взор и злобно оскалила зубы, словно желала вцепиться в его лицо.

Но не могла, ведь это было лицо не демона, а её возлюбленного диатра.

— Так что же ты не утопил всю Рэйку в крови? — выдохнула она, чувствуя недолгий прилив спасительной иронии. — Ты ведь всеми правдами и не правдами разрушал эти печати. Теперь ты свободен. Айда, устрой кровавый дождь всему народу Рэйки и растерзай всех к чёртовой матери! Так ведь поступают демоны?!

Тот свёл брови в ответ и коснулся её лба своей ладонью, как раньше. Будто проверял, нет ли жара.

— Разве я когда-нибудь хотел этого?

— Ты — да! — прокричала Гидра и стиснула в кулаках края его ворота. — Ты же об этом только и мечтал! Это Энгель хотел привести Рэйку к былому величию, справедливости и миру — а ты хотел лишь всё испортить и всё разрушить, чтобы по руинам ходили тигры!

— Какой юный разум, — наконец выдавая себя, произнёс Мелиной. Но в этих словах не было надменности — лишь сожаление. — Ты думаешь, я и правда горевал по тиграм?

Слёзы иссохли мгновенно: пытливый ум Гидры быстро потребовал объяснений. Она внимательно уставилась в лицо лхама.

То никак не изменилось. Это были всё ещё совершенно человеческие черты. Не проступила чернота в глазах и не вытянулись черты лица. Но взгляд его стал более туманным, обращаясь в прошлое.

— Мы жили здесь, на берегах Тиванды, до прихода Кантагара, — произнёс он негромко. — Иные, непохожие на вас. Нас не пугала тьма лесов. И мы не просили Ирпала пролить на нас свет. Тогда пролился огонь.

Гидра обомлела. Она всматривалась в него снова и снова. Но эта мысль казалась ей и пугающей, и очевидной одновременно.

— Т-то есть… — заикаясь, пробормотала она, — т-ты… остался такой… последний?

— Не остался, — он качнул головой. — Но уничтожить меня было не так просто. Я был их надеждой. Я был их Энгелем. И я им и остался на все эти века тишины.

— Так ты ищешь мести Рэйке?

Он вздохнул и улыбнулся ей своими глазами.

— Посмотри, моя Шаа, — и он, положив ладонь ей на щёку, повернул её лицо туда, где вдалеке, сквозь ветки, просвечивали огни города. — Они строят дома после того, как недавно сами горели в них.

— Да…?

— Это и есть мой народ. Люди, которые, просыпаясь, каждый день ждут, что потомки Аара окатят их огненным дождём. Это они же. И я всё тот же. Я — Энгель, Энгель — Мелиной.

Сердце Гидры замерло окончательно. Она хлопала глазами и не могла найти слов.

То, что он говорил, теперь было понятно ей.

И непонятно одновременно. Взаправду принять им сказанное ей было не под силу.

— И ты хочешь, чтобы больше не было драконов? Или Ирпала? — Гидра пыталась подвести всё к тому, что могла бы усвоить своим «юным разумом».

— Я хочу, чтобы их надежды воплотились. И они больше не знали огня, — тихо, но отчётливо произнёс лхам. — Я хочу стать для них тем, кем они просили меня стать — их правителем и их защитником. Драконы должны уйти.

«Мелиной — это Энгель», — думала она растерянно, будто пытаясь себя вразумить.

— Ты жаждешь исполнить свою судьбу, — сказала она неожиданно для самой себя.

И он погладил её по голове.

— Ты постигла часть моей мысли, моя Шаа.

— Но то, как ты убивал показанных марледи Ланхолией людей…

— С печатями я был властен лишь над частью себя. Другая находилась в чужих руках.

Она неловко кивнула и расслабила пальцы, что стискивали его ворот. И пробормотала:

— Выходит, ты лишь хочешь быть тем, кем должен был быть… и эти люди будто действительно ждали тебя… Вся страна воспевала Энгеля. И тебя когда-то…?

— Да. Судьба важна. Ты верно сказала.

— А что же тогда с моей судьбой? — и она успела уловить, как он покосился куда-то в сторону. Словно надеялся, что этот вопрос пройдёт стороной. — Не молчи, Эн… Ме… не молчи. Ответь мне.

Он моргнул и минорно посмотрел на неё в ответ. Но в этом взгляде было покровительство и желание просветить её, невзирая на внутренний протест.

— Боюсь, доа — это судьба, — тихо произнёс он. — Которая отсекает мою. Либо ты, либо я.

Гидра остолбенела. Ей было услышать эти слова столь же тяжело, сколь ему — говорить их.

— Так… кто-то из нас должен прервать свой путь здесь? — прошептала она.

Он опустил белые ресницы, отвечая «да».

Почему-то Гидра не знала, что чувствовать. Она подалась вперёд и вновь прижалась к его груди. А он неожиданно стиснул так крепко её в своих руках, так сильно прижался щекой к её голове, что горе сжало ей горло.

— Моё солнце, — прошептала она и зарылась носом в его плечо. — Моё солнце…

— Моя луна, — проворковал он в ответ. И она ощутила влагу его слезы у себя на макушке.

Набрав воздуха, она решилась и проговорила:

— Ты много лет ждал исполнения того, что предначертано тебе. А мне без тебя здесь делать нечего. Я уступаю тебе, ми…лый мой.

— Я не принимаю твоей уступки, — прошептал лхам и стиснул её