Двуликий бог. Книга 2 (СИ) - Мэл Кайли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Миновал год со смерти отца, и я, наконец, смогла улыбаться. Время излечивало печаль, выветривало из памяти дурные воспоминания. Траур был снят, однако Асгард уже никогда не стал бы прежним без улыбчивого и благожелательного властелина Мирных кущ. Печаль и страх закрались в сердца асов и ванов, как в те дни, когда по моей родине, словно хозяйка, разгуливала Гулльвейг. Ненавистная колдунья снова держала своё слово: мы больше не встречались и не говорили, ни лицом к лицу, ни во снах, однако её присутствие ощущалось повсеместно. Та разрушительная сила, о которой она рассказывала мне, нависала над Асгардом, точно меч над головой того, кому уже не ждать пощады. И не я одна ощущала её: и асы, и ваны ходили хмурые, задумчивые, а Один только и думал о том, как бы ему расширить и усилить своё воинство эйнхериев.
Единственным, кто сохранял ровное расположение духа, оставался Локи. Конечно, с течением времени и он менялся, как менялись мы все, становился серьёзнее, сосредоточеннее, хладнокровнее, словно на его широкие плечи легла некая сложная, практически непосильная задача, к которой он, тем не менее, подходил со всей ответственностью, на какую был способен. Глядя в спокойные, непроницаемые тёмные глаза мужа, я из раза в раз против воли вспоминала один наш разговор, случившийся когда я понесла Нарви. «Нам с тобой довелось жить на границе времён, мы увидим те первые шаги, которые приведут к падению старого мира и рождению нового, — сказал он мне в тот вечер. — Можно бояться, бежать, отвергать, но это ничего не изменит. Даже если захочу, не смогу изменить свою суть, преодолеть своё предназначение…»
Гулльвейг вторила ему, сливаясь с глубоким мужским голосом Локи: «…ни силу, ни происхождение, ни предназначение не подчинить своей воле. Они подобны бурному горному потоку, что несёт тебя к цели, к неизбежному концу…» Их речи, такие разные и в то же время такие похожие, заставляли меня трепетать. Я знала, что откладывала неизбежное столько, сколько могла, но как бы ни старалась, я оставалась бессильна что-либо изменить. Сегодня или завтра, через месяц или через год, час настанет, и нечто разразится, сметая всё на своём пути. Повелитель был прав, спорить или отвергать не имело смысла. Оставалось поднять голову, с гордостью и смелостью заглянуть в глаза своей судьбе. И я следовала за ней, ведомая предназначением.
В тот день в Асгард пришла весть от великана Эгира с одного из отдалённых морских островов к югу от Мидгарда, где он время от времени проживал со своей грозной супругой Ран — владычицей тёмных глубин. Древний властелин морей любил бога весны, чьё тепло и согревающий свет из года в год заставляли отступать ледяных великанов, досаждавших ему, а потому, чтобы почтить память старого друга, устраивал знатный пир в своём дворце на берегу Мирового моря, куда пригласил всех без исключения асов, ванов и альвов. Давно в Асгарде не случалось пиров и сборищ, а потому верховные боги с радостью приняли приглашение Эгира. В крепости асов господствовало небывалое возбуждение, однако Локи казался единственным, кто не разделил восторга богов. Он ходил задумчивый и тихий, полностью погрузившись в себя. Я его не узнавала.
Не один раз я пыталась выведать у хмурого мужа, что же гложет его, отчего так много дней в золотом чертоге не раздаётся весёлый заразительный смех, однако из раза в раз ласковый, но отстранённый повелитель отправлял меня прочь. У меня не оставалось никаких сомнений, что любимый ас что-то скрывает, возможно, некую страшную тайну, а может, коварный замысел, которому предстоит претвориться в жизнь. В любом случае, не представлялось возможным выяснить это у молчаливого супруга, и я уже отчаялась проникнуть в чужие мысли, когда, перед самым отъездом во владения Эгира, Локи позвал меня к себе. Помню, как поднялась в верхние покои, трепеща от волнения, как он встретил меня рассеянной нежной улыбкой и прижал к груди, словно нам предстояло расстаться навеки. Сердце моё уже тогда замерло от тревожного наития.
— Ты останешься здесь, Сигюн, — без предисловий начал Локи, не отпуская от себя и поглаживая по волосам, однако уже эти слова так взволновали меня, что я вывернулась из-под его руки, отступила и взглянула на него с обидой и непониманием. Все асиньи будут сопровождать своих мужей, а я — дочь Бальдра, в честь которого хозяин морей давал пир, должна буду ждать в золотом чертоге?.. Я раскрыла было губы, чтобы возразить, однако бог огня предвидел это и прервал меня коротким, но решительным жестом. Я вновь удивлённо посмотрела во внимательные глаза аса. — Нарви и Вали останутся тоже. С тобой, в моих чертогах. Я хочу, чтобы ты позаботилась о сыновьях.
— Но как же?.. — чем дольше я глядела в бледное напряжённое лицо, тем сильнее воля отказывала мне, а в глубине груди поднимались, словно волны во время прилива, недобрые предчувствия. Нечто такое угадывалось в полных решимости тёмных глазах, в ожесточённых чертах лица, в мимолётном движении бровей, что я понимала: будет беда, какой ещё не было. Локи не ответил, покачал головой, полный неких загадочных сомнений, терзавших его. И я поняла… Бросившись вперёд, схватила мужа за локти и прильнула к нему, шепча, словно в горячке: — Локи, я умоляю тебя, не уезжай! Что бы ты ни задумал, что бы ни вело тебя, я заклинаю, не уезжай! Зачем, когда мы так счастливы?! Зачем, когда ты наконец обрёл всё, чего хотел?..
Двуликий бог молчал, глядя на меня с неприкрытой тоской. Узкие губы дрогнули, однако он быстро собрался с мыслями и вернул лицу прежнее спокойное, непроницаемое выражение. Я прижалась к тёплой груди, чувствуя, как слёзы щекочут уголки глаз, соскальзывают по ресницам. Что я могла? Как посмела бы перечить господину после всего пережитого, чем сумела бы переубедить его? Я понимала так ясно, что Локи не изменит своего решения, несмотря на собственную неуверенность. Ощущала,
