Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса - Филип Пулман

Джим вытащил пять соверенов.

– Никогда не спорь с женщинами, – вздохнул он, обращаясь к Бекки. – Итак, Сэл, все подтвердилось. Это действительно Аделаида, и она замужем за принцем. Мисс Винтер – ее учительница немецкого. И представь себе, кто-то попытался помешать им сегодня утром.

– Надеюсь, безуспешно?

– Нас хотели взорвать. Бомба была в подъехавшей карете, – пояснила Бекки. – Адская машина, как полагает мистер Тейлор.

– Бомба? – переспросила миссис Голдберг. – Я никогда не слышала, как взрываются бомбы. На что это похоже по звуку?

– Хоть убейте, не помню. Был, конечно, сильный удар. Но какой – гулкий, резкий или свистящий, – не могу вам сказать. Я была наверху в гостиной с мисс Биван, и вдруг окно вдребезги! А уж пыли было…

– Мисс Биван? Так теперь зовут Аделаиду?

– Да. Но это… – Бекки замялась: имеет ли она право раскрывать чужие секреты незнакомым людям? И все же редко когда она чувствовала такую доброжелательность к себе, редко к кому чувствовала такое инстинктивное доверие.

Миссис Голдберг заметила ее сомнения. Она взяла из буфета стереоскоп, вставила в него слайд и протянула девушке. Со стереографии на нее глядела девочка с необыкновенно темными глазами, одетая посудомойкой, на следующей она была цветочницей, затем – ветхозаветной девой, потом – маленькой феей. Неужели это мисс Биван? Трудно было сказать точно. Тут миссис Голдберг протянула ей новое изображение.

– Ну да! Это она!

Перед ней была в точности такая же стереография, какую она видела сегодня утром в комнате мисс Биван: маленькая девочка на коленях у мужчины с усами и сентиментальная подпись. Бекки рассказала об этом миссис Голдберг, и та захлопала в ладоши от радости.

– Это невероятно! Аделаида… Мы думали, она погибла, исчезла навсегда…

– Откуда так много фотографий?

– Мы тогда только начинали раскручиваться. Сперва продавали эти фотографии по отдельности, затем стали делать серии: сцены из Диккенса, сцены из Шекспира, замки Великобритании, уголки старого Лондона и так далее. Но к этому времени Аделаида уже пропала, поэтому она только на самых ранних снимках. И она, по-видимому, сохранила один из них.

Бекки рассказала ей, как на Аделаиду подействовало упоминание имен Тейлор, Гарланд и Локхарт.

– Еще бы! – ответила миссис Голдберг. – И вы говорите, она вышла замуж за принца Рацкавийского… Где же эта Рацкавия? Дэн, конечно, знает. Кажется, его там не раз арестовывали. Дэн – мой муж, – объяснила она Бекки. – Он не преступник, а журналист.

– Я знаю, где Рацкавия, – сказала Бекки. – Ведь я там родилась. И думаю, что по-прежнему обладаю рацкавийским гражданством.

Бекки осталась довольна впечатлением, произведенным ее словами. Миссис Голдберг и мистер Тейлор молча переглянулись; затем он ухмыльнулся, а она понимающе улыбнулась.

– Это решает дело, – заявила миссис Голдберг. – Ты останешься на ланч и все нам расскажешь. Такой случай слишком хорош, чтобы его упускать. Скажешь, нет, Джим?

К большому облегчению Бекки, ланч оказался совершенно неформальным. Не позднее чем через полчаса после его начала она уже была убеждена, что знакома с этими странными, шутливыми и дружелюбными людьми всю свою жизнь. И она охотно выложила им все, что знала о маленьком королевстве, которому довелось быть ее родиной.

– По площади оно не больше Беркшира. Расположено между Пруссией и Богемией, зажатое с одной стороны Германией, а с другой – Австро-Венгрией. Когда-то там было с дюжину таких карликовых королевств, но со временем большинство из них было поглощено своими могущественными соседями. Кроме Рацкавии. Все началось в тысяча двести пятьдесят третьем году…

И девушка поведала им историю Красного Орла, как она ее знала и помнила. Рацкавия была захвачена войсками Оттокара Второго, короля Богемии. Лишь один дворянин по имени Вальтер фон Эштен вместе с сотней верных рыцарей укрепился на высокой горе, стоявшей над излучиной реки Эштен. Он сражался под знаменем с красным орлом, и все войско Оттокара не могло выбить его с укрепленной позиции. А однажды ночью Вальтер и несколько его воинов тихонько выскользнули из лагеря. Они шли без доспехов – во избежание лишнего шума. По известным им тайным тропинкам они проникли в лагерь богемцев и уничтожили весь их запас провианта. Голодные, изжаждавшиеся и растерянные, захватчики вскоре были разгромлены Вальтером в битве при замке Вендельштайн.

С тех пор Оттокар больше не совался в Рацкавию, и, видя его уважение к победителю, прочие охотники до легкой добычи тоже стали не в пример почтительней. Отныне и навеки над Эштенбургской скалой реял Адлерфане – знамя Красного Орла. Все знают, что сказал Вальтер фон Эштен: пока орел летает, Рацкавия будет свободна. Лишь в двух случаях знамя покидало свое место: когда оно нуждалось в починке (ныне ни одной ниточки старой в нем не осталось, и все-таки это то же самое знамя) и еще во время коронации – полотнище освящали в кафедральном соборе, и потом новый король на руках нес его обратно через древний мост к Эштенбургской скале. Вот почему короля Рацкавии иногда называют Адлертрегером, то есть хранителем Орла. Для жителей страны Красный Орел не просто флаг, это сама их душа. Если когда-нибудь он упадет и коснется земли… Об этом даже страшно подумать.

Королевство никогда не было особенно процветающим. Когда-то в Карлштайнских горах существовали рудники, где добывали медь и немного серебра, но примерно двести лет назад рудник начал истощаться, по крайней мере что касается медной руды. Углубляясь дальше в породу в поисках нужного металла, рабочие наткнулись на другую руду, похожую на медную, чьи испарения были ядовиты. Рудокопы прозвали ее купфер-никель, или дьявольская медь, и избегали ее трогать.

Много позже кто-то открыл, что эта вредоносная руда состоит из мышьяка и неизвестного ранее металла, который был назван никелем. В начале девятнадцатого столетия ему было найдено применение, и рудокопы Карлштайнских гор снова взялись за молоты и буры.

Веками Рацкавия не представляла особого интереса для соседей, и ее оставили в покое. Люди доили коров, пасущихся на горных склонах, делали вино из чудесных лоз, росших в Эльпенбахской долине, охотились в лесах. В столице страны, Эштенбурге, был оперный театр, где когда-то дирижировал композитор Вебер. Столица гордилась своим собором и симпатичным дворцом в стиле барокко, украшенным фантастическими колоннами, фонтанами и белой, как сахарная глазурь, лепниной. При дворце был парк с павильоном-гротом, построенным одним рацкавийским королем, немного повредившимся в уме; впрочем, как все сумасшедшие короли, он был совершенно безобиден. В 1840-х годах представители молодой аристократии, уставшие от однообразной атмосферы королевского двора, попробовали учредить модный курорт целебных вод в деревушке Андерсбад, в глубине Эльпенбахской долины. Там работало казино; Иоганн Штраус выступал там со своим оркестром, он даже записал по заказу «Андерсбадский вальс» – не особенно удачный. Туристов было немного, хотя случалось, что туда проездом заезжал какой-нибудь герцог или