Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса - Филип Пулман

– Ты очень честная, да? – спросила она.

– Не знаю. У меня никогда не было поводов говорить неправду. А что?

– Рассказать тебе один секрет?

– Если хотите. Но ведь мы почти не знаем друг друга.

– Я тут вообще никого не знаю, – с горечью ответила мисс Биван. – Только повара, да мальчишку-рассыльного, да горничную, эту хитрую сучку, которой я бы не сказала даже, какое сегодня число, если бы сама его знала. Я тут чуть не спятила – сижу взаперти, как в курятнике. Я ведь даже не умею писать и читать…

– Это и есть ваш секрет?

– Только его часть. Принц должен был нанять тебя учить меня этому вместо немецкого.

– Принц? – удивилась Бекки. – Вы имеете в виду герра Штрауса? Это и есть остаток секрета?

– Часть остатка. Да ты и сама, наверно, догадалась, а?

– Моя мать догадалась. Принц чего, откуда?

– Принц Рудольф Рацкавийский. Держу пари, ты в жизни не слышала о Рацкавии.

От неожиданности у Бекки перехватило дыхание.

– Нет, я слышала. Но почему… то есть… я думала…

– Он в большой опасности. Не понимаю, почему он должен был довериться именно тебе. И зачем я все это тебе говорю? Ты же можешь оказаться социалисткой или даже хуже.

– А что плохого в социалистах? – поразилась Бекки.

– Терпеть их не могу. Я консерватор. И всегда им была.

– Но у вас же нет права голоса!

– Ха! Вовсе не нужно права голоса, чтобы доказать свою верность. Если люди голосуют за социализм, значит, они совершенно не знают, что для них является благом. Нам нужны короли, королевы и принцы. И консерваторы. И принцессы. Даже если они не умеют читать ни черта…

Бекки была уверена, что ослышалась.

– Погодите минутку. Вы сказали принцесса?

– Ну да. Мы ж с ним женаты. Я принцесса.

Бекки уставилась на девушку во все глаза.

Мисс Биван хихикнула:

– Ладно, сейчас докажу.

Она соскочила с дивана и выдвинула ящик бюро. Из этого ящика она достала бумагу, которая, как убедилась Бекки, являлась свидетельством о браке. Бракосочетание состоялось в католической церкви Святого Патрика на Хиксон-стрит, в Манчестере, между мисс Аделаидой Биван и его королевским высочеством принцем Рудольфом Евгением Вильгельмом Августом Иосифом фон унд цу Эштен унд Риттерсталь. Свидетелями были некто мистер Альберт Саггз и мисс Эмили Туайт. Принц подписался как Рудольф, а его невеста просто поставила крестик.

– Я не перепутала? Это случайно не счет из прачечной?

Она через силу рассмеялась. Бекки протянула ей бумагу обратно, тем временем прикидывая, не нужно ли ей сделать реверанс.

– Я сражена, – сказала она.

– Еще бы! А я просто оглоушена. Не знаю, что и делать.

– Но как так случилось?

– Принц настоял. Он такой милый, такой любезный. Если бы ты перевидала и пережила все то, что я перевидала в жизни, ты тоже не смогла бы сказать «нет», когда тебе предлагают кое-что получше. Хотя и надо было. Я знаю, что надо было отказаться.

– Но почему в Манчестере?

– Подальше от любопытных глаз. Естественно, это должна была быть католическая церковь, но он не хотел, чтобы об этом узнали и помешали нам. Так что венчаться в Лондоне мы не могли, это ясно. И мы приперлись в эту убогую, маленькую церковь позади какой-то фабрики. Свидетелей мы просто поймали на улице, они, по-моему, вообще ничего не поняли. Священник еле на ногах стоял, от него так и несло спиртным. Он вытирал нос рукавом и думал, что мы не замечаем. Как бы там ни было, все сделано по закону. Я могу называть тебя Бекки? И ради бога, не говори мне «ваше высочество». Просто «Аделаида» – будет в самый раз.

– Но кто-нибудь еще знает об этом? Как насчет королевской семьи, придворных и прочего народа? Что они скажут, когда все выплывет наружу?

Мисс Биван махнула рукой и упала на диван.

– А черт его знает! – сказала она.

Бекки вытаращила глаза. Чем больше она думала обо всем этом, тем больше удивлялась. Свадьба принца – вопрос международной политики. В него вовлечены монархи, государственные деятели, дипломаты; устраиваются консультации с послами, составляются договоры, обдумываются все династические и политические последствия. О чем он думал, этот принц, когда повез эту неотесанную, вульгарную девчонку в Манчестер и тайно женился на ней? А может, он такой же наивный, какой была Бекки, когда дымила в кустах вместе со своим мясолюбивым другом.

И кроме того…

– Вы подумали, я никогда не слышала о Рацкавии, – неуверенно начала она. – Совсем наоборот – я там родилась. Я рацкавийская подданная.

Мисс Биван ошеломленно посмотрела на нее и внезапно впала в бешенство.

– Ты шпионка! – воскликнула она и, вскочив, яростно топнула ногой по полированному паркету. – Ты явилась, чтобы сунуть свой проклятый нос куда не надо? Кто тебе платит, а? Немцы? Русские?

Будь у меня пистолет, я бы пристрелила тебя на месте, шваль, мерзкая притворщица! Нахалка! Кто тебе позволил прийти сюда и притворяться тихоней? А сама в это время…

– Заткни хлебало! – коротко рявкнула Бекки.

Она сама не знала, где слышала эту фразу, никогда раньше не произносила ее вслух, но тут это сработало. Мисс Биван моргнула и осеклась. А Бекки продолжала:

– Кто вам позволил так со мной разговаривать? Я рацкавийка, но я понятия не имела о принце, и никакая я не шпионка. Неужто вы думаете, что я могу предать моего собственного монарха – теперь, когда я что-то о нем знаю?

– Тогда что ты делаешь в этой стране?

– Мы в изгнании.

– Почему?

– Это вас не касается.

– Нет, касается. Потому что я, черт возьми, принцесса, скажешь, нет? Я имею право знать, кто собирается меня учить. А ну давай садись! И нечего на меня так сердито смотреть. Ладно, я не думаю, что ты шпионка, – шпионку не так-то легко вогнать в краску.

Бекки шмыгнула носом и обиженно села; она и не заметила, как вскочила на ноги.

– Хорошо, – сказала она. – Я расскажу вам, почему мы в изгнании. Мой отец был адвокатом. Он хотел начать движение за демократию, но его арестовали и посадили в тюрьму, где он заразился тифом и умер. И тогда моя мать подхватила меня и мою бабушку и мы переехали сюда. Вот и все.

– Непохоже, чтобы ты очень любила принца, не так ли?

– Отца посадила в тюрьму не королевская семья, это сделал суд. У меня нет никаких причин ненавидеть принца Рудольфа.

Мисс Биван, точнее, принцесса Аделаида слушала, удивленно приподняв бровь. Потом она кивнула и села, задумчиво теребя нитку на своей юбке. Смущенно взглянула на Бекки.

– Что я могу для вас сделать? – спросила она наконец, смущенно глядя на гостью.

Бекки задумалась.

– Ну… для начала хорошо бы вам научиться читать. И писать. Нельзя, чтобы вы продолжали подписываться крестиком.

– И впрямь. – Принцесса выпрямилась. – Тогда начнем не откладывая?

Бекки огляделась по сторонам. В комнате не было ни одной книги, но перед ними лежала открытая коробка с