Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса - Филип Пулман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Согласен, – сказал Голдберг. – Первым делом всегда ищи политиков. В конце концов страна достанется одной из великих держав. Поверь мне, вся заварушка этим и закончится. А что до дикарей, отрывающих головы медведям, – нет, не похож он на бомбометателя. Дай мне вон ту книгу, на которую ты положил свои ноги. Ну да, вот эту самую, в роскошном переплете.
Джим снял ноги со стола и передал Голдбергу потрепанный справочник. Голдберг пролистал страницы и указал на колонку.
– Вот, смотри, – сказал он, – книжка издана пару лет назад, но это тебе не демократия, так что у власти, я полагаю, всё те же люди.
Он протянул книгу обратно Джиму. С трудом вспоминая немецкие слова, Джим прочел краткое описание королевства Рацкавии, имена и резиденции короля, кронпринца и принца Рудольфа, а также имена разных чиновников, канцлера, мэра Эштенбурга, министра рудной промышленности, начальника полиции и прочих.
– А твой принц не первый наследник? – спросил Голдберг.
– Нет. Первый – его брат Вильгельм, он женат, но детей нет, так что следующим будет принц Рудольф. Просто чтобы слегка разобраться – Дэн, как ты думаешь, кто бы мог подкинуть бомбу в его коляску? Кого мне искать?
– Во всяком случае, можешь забыть этого вервольфа Шварцберга. Он, конечно, очень интересен, но скорее антропологически, чем политически. Это не он. Должен быть кто-то невидимый, исподтишка нагнетающий ситуацию, чтобы у канцлера Бисмарка из Берлина или у императора Франца-Иосифа из Вены появился повод послать войска и захватить страну. А как только они это сделают, ничего уже не изменишь. Король станет герцогом чего-нибудь, сохранит свой дворец и охотничьи угодья, Отто фон Шварцберг сможет продолжать разрывать зверей на части, но весь никель из шахт отправится прямехонько по железной дороге… Куда, как ты думаешь? Готов поспорить, в Германию. Прямиком на заводы Круппа, в Эссен.
– Да ты, я смотрю, оптимист!
– Да нет, друг мой, просто реалист. Это меня поддерживало всю жизнь. Хочешь эту книжку? Мне она в Чикаго не понадобится. Я случайно знаю одну историю об Эштенбурге, столице Рацкавии. Там улицы такие запутанные, старинные и узкие, что у них даже названий нет, и дома пронумерованы не так, как они стоят сейчас, а в том порядке, в каком они были построены, так что дом номер три может стоять рядом с домом номер сорок шесть и тому подобное. Так вот, говорят, туда однажды забрел дьявол и заблудился. Он не смог найти обратную дорогу, а это означает, что он все еще там. Так что, думаю, я лучше поеду в Чикаго.
Года два тому назад Джим познакомился с бандой ирландских уличных подростков из Ламбета. Это была команда вечно вздорящих между собой, скверно ругавшихся мальцов, но таких хитрых и упорных в драке, каких он еще никогда не видел. Если бы можно было скрестить крыс с терьерами, у них бы получились такие детеныши. Джим работал с ними и раньше и всегда неплохо им платил, так что они уважали его как достойного арбитра, а также как щеголя и большую шишку.
Как только он начал подозревать, что встреченная им девушка и есть Аделаида, он велел им охранять виллу в Сент-Джон-Вуде – разумеется, так, чтобы никто не догадался. Они должны были прятаться в кустарнике на пустой вилле напротив дома Аделаиды и в случае опасности поднять тревогу. Тем утром после взрыва Джим первым делом наведался к ним. Они не видели, чтобы кто-то бросал бомбу, поэтому Джим понял, что это была адская машина.
Позже вечером, пока принц был на суаре в бразильском посольстве, Джим зашел проинспектировать свою ирландскую гвардию. У них все было в порядке. Даже более чем: они выяснили, что местные хулиганы им не ровня, так что, когда Джим явился в их логово, они праздновали победу над подручным мясника и жарили на костре очень аппетитные на вид сосиски.
– Но мы же добываем провизию в полевых условиях! – запротестовал Лайам, когда Джим упрекнул их. – Разве партизанам это не положено?
– Вам положено, во-первых, вести себя незаметно. И забудьте про драки, пока не закончите эту работу. Леди дома?
– Она уезжала на машине, – ответил мальчуган по имени Чарли. – Вернулась с час назад. Послушайте, мистер, хотите знать кое-что про служанку?
– А что с ней?
– Она втюрилась в одного типа.
– Это настоящий альфонс!
– Похож на потрошеную скумбрию, уж поверьте мне.
– Ладно, только потише, – сказал Джим. – Что он делает, этот тип?
– Приходит каждый вечер, как стемнеет, – сказал Лайам. – Она выскальзывает из дома и точит с ним лясы в кустах. Может, стукнуть его по котелку, так, слегка? И посмотреть, что у него в карманах.
– И не вздумайте. Почему вы за ним не проследили, не выяснили, откуда он взялся?
– Тише! – прошипел дозорный, и Джим попытался понять, куда тот указывает. – Вон там…
Дорога была освещена газовыми фонарями, но лавровые деревья в саду Аделаиды затеняли свет.
Джим с трудом смог различить темную фигуру, скользнувшую вдоль дома и скрывшуюся в темноте. На пару секунд блеснула полоска света из кухни: дверь приотворилась и снова захлопнулась.
– Ладно, – сказал Джим. – Попробуем разузнать, о чем они толкуют. Я, Лайам, Чарли и Шон. Если крикну, хватайте его. Если нет, сидите тихо, как мыши.
Ирландские гвардейцы были настоящими профессионалами. Они проскользнули через дорогу, как кошки, и через несколько секунд вместе с Джимом уже были под деревьями в саду Аделаиды. Джим почувствовал, как Лайам коснулся его плеча и прошептал:
– Слушайте…
Невдалеке были слышны два приглушенных голоса. Девушка говорила:
– И она сказала этой наглой девке, что она за ним замужем!
– Замужем? – переспросил другой голос.
От волнения по шее Джима пошли мурашки. Какой чудной голос… Может, иностранец? Или дело в чем-то другом?
– А еще у меня есть вот что.
Послышалось шуршание бумаги, а потом появилась искорка света – мужчина зажег спичку. Джим видел, как заблестели глаза Лайама.
– Брачный сертификат, – сказал мужчина. – А это еще что за знак?
– Крестик. Вместо подписи. Эта дура – неграмотная, ни писать, ни читать не умеет, вот и ставит крестик. Вот здесь, пониже, ее имя, глядите… так что все по закону.
– Ага, – протянул мужчина.
Послышался звон монет. Джим прошептал, воспользовавшись моментом:
– Как только служанка вернется в дом, хватаем его. Мне нужна эта бумага, дело жизни и смерти. И я не хочу, чтобы кто-нибудь услышал, как он орет.
Больше ничего объяснять не потребовалось. Как и большинство ребят его возраста, Лайам был обмотан шелковым шарфом, полезным в различных ситуациях. Он снял его, нагнулся за камнем и привязал его к одному концу шарфа, чтобы, брошенный с размаху, он мог обмотаться
