Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - Анастасия Ивановна Архипова

На протяжении эпизода «Ужасная невеста» Шерлок пробуждается несколько раз, и каждое такое пробуждение опровергает правдоподобие пробуждения предыдущего: даже когда Шерлок просыпается, казалось бы, окончательно, в реальности XXI века и уже начинают идти титры, мы вновь переносимся в викторианскую гостиную на Бейкер-стрит, к двум джентльменам, с недоверчивой усмешкой обсуждающим фантастические и нелепые реалии, пригрезившиеся Холмсу.

Но дело конечно же отнюдь не в правдоподобии, а в структурном принципе, объединяющем эти пробуждения. Шерлоку Холмсу снится кошмар. Когда напряжение (страх) достигает предела, сновидец просыпается. Согласно Фрейду, функция сновидения – это всегда исполнение желания. И в самой своей неприкрытой форме желание выступает именно в кошмарных сновидениях: «Страх является признаком того, что вытесненное желание оказалось сильнее цензуры, что, несмотря на нее, оно все-таки пробилось к исполнению или было готово пробиться. Мы понимаем, что то, что для него является исполнением желания, для нас, поскольку мы находимся на стороне цензуры сновидения, может быть только поводом для мучительных ощущений и отпора. Появляющийся при этом в сновидении страх, если хотите, есть страх перед силой этих обычно сдерживаемых желаний» (лекция 14).

Первый раз Шерлок просыпается после трансовой встречи с погибшим Мориарти, который возвращается только для того, чтобы вновь разворотить себе череп и посулить гибель самому Шерлоку. Второе пробуждение – назад в XIX век – происходит, когда Майкрофт (воплощение цензуры, первый, если не считать экипаж самолета, кого видит Шерлок), обличающий Шерлока как наркомана, упоминает о том, что это его, Майкрофта, вина, он должен был догадаться, что недельное заключение в тюрьме столкнет Шерлока с его «худшим врагом». В предыдущей серии нам не показывают меры пресечения, избранной для совершившего убийство Шерлока, зато нам показывают тяжело раненного Шерлока в его «чертогах разума», где он попадает в одну камеру для умалишенных с Мориарти. Именно этот ужасное воспоминание становится триггером для очередной попытки проснуться.

Здесь необходимо отметить исключительно важную деталь: Майкрофт, появляющийся в «чертогах разума» раненого Шерлока, называет «чертоги» не «mind palace», a «memory palace» – чертогами воспоминаний. Воспоминания, следы памяти, подвергшиеся вытеснению, – это и есть, по Фрейду, бессознательное. «Чертоги разума» – не медитативная или трансовая техника; это бессознательное Шерлока. А знаменитая операция «delete», к которой Шерлок нередко прибегает, чтобы «очистить свой жесткий диск» от излишней информации, это не что иное, как операция вытеснения, создающая бессознательное.

Следующее пробуждение – столкновение с Мориарти под вуалью. Проснувшись в XXI веке, Шерлок настаивает на раскапывании могилы Эмилии Риколетти. Cherchez la femme, говорит ему Майкрофт-цензура, и действительно, под взглядом Майкрофта Шерлок может раскопать только отвратительный живой скелет вместо женщины – и снова в ужасе пробудиться. Разложившееся тело некогда прекрасной женщины; раздувшаяся туша Майкрофта – это обличья жуткого объекта по ту сторону объекта-агальмы.

В последний раз он просыпается – как нам кажется, окончательно – после встречи с Мориарти над водопадом и поочередного падения обоих в пропасть. Если под взглядом Майкрофта Шерлок падал в объятия кошмара, то под взглядом Джона он безопасно парит над бездной. На этот раз Майкрофт в XXI веке признает свое поражение и самоустраняется в пользу Джона: «Приглядите за ним, доктор Уотсон». Любопытно, что и Мэри в современной нам реальности тоже переигрывает Майкрофта – оказывается расторопнее его секретных служб и с легкостью находит доступ к любой информации.

Итак, мы видим, что все пробуждения Шерлока маркированы столкновением со смертью, которая практически во всех случаях принимает обличье Мориарти (но и скелет Невесты в могиле – это двойник Мориарти, что легко устанавливается в контексте системы уже описанных нами соответствий). Пожелание смерти – это и есть самое пугающее вытесненное желание Шерлока, проложившее себе путь в обход цензуре. На границе сна и яви оно заявляет о себе особенно откровенно, но оно присутствует в более приемлемом для сновидца виде и в других частях сновидения: например, раздувшийся Майкрофт, который вот-вот должен умереть от обжорства; или же лорд Кармайкл, отец семейства, который не внемлет предостережениям Шерлока, и тот удаляется со словами, что в таком случае ему придется расследовать убийство лорда.

Чьей гибели желает Шерлок? Мы уже знаем, что истинные побудители сновидения – ядро инфантильных желаний, смесь враждебных и сексуальных переживаний, магнит, к которому притягиваются в течение жизни все более сложные образования, также подвергающиеся вытеснению и постепенно окончательно затемняющие суть младенческого желания. Говоря о самых ранних воспоминаниях и о феномене детской амнезии, Фрейд приходит к выводу, что все-таки в детских воспоминаниях остается самое важное, просто под влиянием процессов сгущения и смещения важное перекрывается незначительным, почему и дает Фрейд этим «незначительным» воспоминаниям название покрывающих.

В сновидении вновь возникает имя собаки, которая была у Шерлока в детстве, – Редберд. С означающим «Редберд» связано предостережение Майкрофта Шерлоку об опасности привязанности, чреватой последующей утратой. Слово «Редберд» возникает на странице записной книжки Майкрофта в «Невесте», наряду с Верне и рядом математических формул.

В коллективном интервью Бойда Хилтона с Марком Гейтиссом, Стивеном Моффатом, продюсером сериала Сью Вертью и актрисой Амандой Аббингтон, исполнившей роль Мэри, Аманда и Марк шутливо обыгрывают слово «Redbeard». «Куча народу думает, что Redbeard – это моя собака», – говорит Аманда. «Твоя beard!»83,-подхватывает Марк. Beard, помимо своего первоначального значения «борода», значит также «прикрытие», некая роль для отвода глаз в социально щекотливых ситуациях (например, жена скрытого гея или же «отец»/«старший брат» куртизанки).

Такого рода шутка в устах одного из создателей сериала конечно же не может не наводить на подозрения. Собственно, именно этого и добиваются всегда Моффат и Гейтисс, провоцируя бурное фантазирование фанатов и обнажая параноидальное, бредовое измерение этого фантазирования. Так, в том же интервью они говорят, что последние кадры «Невесты» создают ситуацию, при которой все предшествующие девять серий «Шерлока» могут рассматриваться как галлюцинации викторианского джентльмена-наркомана, безумца, который возомнил себя непогрешимым разгадывателем любых загадок. Сложная архитектоника замысла Моффата и Гейтисса далеко не исчерпывается провокативностью и троллингом зрителей, но об этом более подробно мы будем говорить позже.

Вернемся к Редберду. Здесь нам интересно то, что слово «beard» и впрямь отсылает к прикрытию – покрывающим воспоминаниям. Не так важно, была ли у Шерлока и впрямь собака, которую пришлось усыпить, или же образ пса «сгустился» из каких-то неведомых означающих, подобно