Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка

поближе к морю, чтобы шум волн полностью заглушил наш разговор, и уже не важно было, отчего там передёргивает короля – от близости принца Альбиокко или от его наглости.

– Шахматные состязания пойдут по жеребьёвке, – объясняла я, и дракон слушал меня неожиданно внимательно.

Казалось, он затаился, будто ждал, что сейчас я пырну его кинжалом под рёбра. Странный тип. То бросался на принца Альбиокко, словно хотел его сожрать со всеми потрохами, а теперь дрожит, как перепуганный котёночек.

– Сначала будут играть парами, после чего должна отсеяться половина, – я почти шептала, и мне пришлось привстать на цыпочки, чтобы говорить дракону почти в ухо. – Мы с вами попадём в одну пару…

– Какое тонкое жульство, – проворчал король.

– Так надо для дела, – перебила я его строго. – Ну вот. Вы мне проиграете, а потом… – тут я почти прижалась губами к его уху, рассказывая дальнейший план.

На это ушло около десяти минут, и всё это время король Рихард стоял неподвижно. Я лишь чувствовала его дыхание – тяжёлое, размеренное... Как морской прибой в предштормовую погоду…

Когда я закончила, король хмыкнул и закусил нижнюю губу.

– Ну, что скажете? – спросила я, скрывая волнение.

Больше всего я боялась, что дракон заявит что-то вроде «да лучше откусить пару пальцев – сразу расскажут», но король Рихард несколько раз медленно кивнул.

– В этом есть смысл, – произнёс он. – Вы сами это придумали?

– Да, – коротко ответила я. – Знаем только мы с вами. В таких делах третий – лишний.

Он покосился на меня, блеснув чёрными глазами, и снова кивнул:

– Согласен. Давайте, попробуем. Это должно быть даже забавно.

– Это не забавно, – возразила я. – Это мятеж.

– Мятеж, – хохотнул он.

Я по-прежнему держала его под локоть, и теперь поспешно отпустила. Потому что стоять рядом с королём вот так близко, нашёптывать ему на ухо, чувствуя аромат мускусных благовоний и горьковато-солёный запах, так похожий на запах моря – всё это слишком кружило голову и будоражило кровь. Пожалуй, теперь я понимала, почему Хильдика попала в плен драконьего очарования. Было в этих тварях что-то колдовски притягательное. Это как когда смотришь на море и вдыхаешь полной грудью его свежесть, и в голове слегка кружится, и способен на любую глупость.

Король чуть повернул голову, проследив за моей рукой, скользнувшей с его локтя. Движение было по-змеиному гибким, не по человечески резким, еле заметным, но от него у меня перехватило дыхание. Сердце застучало в три раза быстрее, а в голове закрутилась одна-единственная мысль – если бы дракон знал… может, признаться?..

– Сделаем так, – рокочущий голос короля привёл в чувство, и мне стало стыдно за минутную слабость.

Признаться!..

Признаться всегда успеешь. А пока есть дела поважнее.

– Только держите себя в руках, ваше величество, – произнесла я с беспокойством. – Всё-таки, вокруг будут люди…

– Изо всех сил постараюсь, – заверил он меня с такими медовыми интонациями, что это поневоле настораживало. – Значит, вы тревожитесь за меня? – продолжал дракон, чуть не мурлыча. – Это чертовски приятно.

Я сделала шаг назад, потому что дракон посмотрел на меня с таким удовольствием и томлением, что это было заметно даже в сумерках.

– Только безумец будет тревожиться за дракона, – сказала я намеренно-грубовато. – Но я знаю, чем грозит смерть короля. Наша страна только начала приходить в себя после войны людей и драконов, и я не хочу повторения. Надеюсь, вы тоже не хотите?

Король Рихард сразу оставил дурашливое мурлыканье, и взгляд его стал пристальным и цепким.

– Раньше я мечтал, чтобы у меня был сын, – сказал он совсем невпопад.

Сказал – и замолчал, уставившись на горизонт. Будто признался в самом сокровенном, открыл несусветную тайну.

Тоже мне – тайна! Да все знали, что король помешан на появлении наследника…

– А теперь уже не мечтаете? – осторожно спросила я, потому что он молчал очень уж долго.

Дракон встрепенулся и посмотрел на меня глубоко, без улыбки.

– А теперь я мечтаю, чтобы мой сын был похож на вас, принц, – произнёс он глухо.

– Э-э… – только и смогла промычать я.

– Хорошая погодка! – заявил дракон уже совсем другим тоном – весело и с задором. – Почему бы нам не искупаться? А, твоё высочество?

– Нет, благодарю, – пробормотала я, отступая ещё на два шага назад.

– Ну, как хотите, – благодушно пророкотал дракон, сдёргивая с себя камзол. – А я окунусь.

Он сбрасывал одежду безо всякого стеснения. И хотя я уже видела его голым, всё равно смотрела, как в первый раз.

Когда на песок упали подштанники, и король очутился на берегу в первозданной наготе, он потянулся всем телом, раскинув руки, а потом неторопливо пошёл к морю, оставляя глубокие следы на прибрежной полосе.

Кожа дракона была гладкой, как отполированный камень, и мускулы так и играли под ней, завораживая, очаровывая… Король был крепко сложен, но в его фигуре не чувствовалось кряжистости, как это обычно бывает у крепких и сильных людей. От него так и веяло мощью, но в то же время хотелось любоваться им, а не бояться.

Вот я и любовалась этой совершенной, дикой, опасной красотой, как любовалась морем на закате, на рассвете, или во время шторма. Стояла и смотрела вслед голому королю, скользя взглядом по широким плечам, узким бёдрам и мощным ляжкам. Задница, впрочем, у него тоже была отменная. Ягодицы круглые и упругие, как половинки апельсинов. Не захочешь, а облизнёшься.

С моря налетел ветер, разбивая волны на тысячи мелких хрустальных брызг. Он взметнул черные длинные волосы короля, переплёл пряди, и это было удивительное зрелище… Мне показалось, что во всём мире не осталось больше никого – только я и мужчина, который шёл к воде лёгкой, упругой походкой. Словно вернулись первозданные времена, когда небеса создали мужчину и женщину, и весь мир принадлежал лишь им двоим… И если совсем мечтать… Как бы мне хотелось точно так же сбросить с себя одежду и раскрыть объятия морю и… любви.

Король вдруг оглянулся через плечо и поймал мой взгляд. Я не успела отвести глаза, а он расхохотался, показав белые, как очищенный миндаль, зубы, а потом с гиканьем и хохотом помчался по воде, перепрыгивая через волны. Когда море захлестнуло его по пояс, он нырнул, и вскоре его