Роковая Роксана - Ната Лакомка

- Как ты догадалась? – глухо спросил он.

- Эверетта видели, когда он бежал по улице, весь в крови, - ответила я. – А в цветочную лавку за розами он пришёл уже умытый, переодевшись в чистое. Я догадалась только сегодня.

- Ты всегда была слишком умной, - кивнул он. – Женщине не надо быть такой. Это приносит лишь скорби.

- Прости, что не оправдала твоих ожиданий. И спрошу ещё раз: зачем? зачем ты это делал?

- Всё ради тебя, - произнёс он так же глухо. – Они не были тебя достойны.

- Это мне решать – кто достоин, а кто нет, - возразила я.

- Мне жаль, что всё так сложилось…

- Жаль? – саркастически переспросила я. – Ты убил четверых ни в чем не повинных человек! А теперь говоришь – жаль?

- Они не были такими уж невинными, - усмехнулся он.

- Эверетт сошёл с ума…

- Ну нет, он знал, что делал. Просто все они посягнули на то, на что не имели права. На тебя, Роксана.

- Какое право… - начала я, но он словно не слышал меня.

- Когда я познакомился с твоей матерью, - продолжал он, - тебе было шесть. Мод была красавицей, но кто же знал, что ты её превзойдёшь? Мне надо было подождать всего лет десять, и я бы получил тебя – настоящую, совершенную красоту. Но я поторопился, и навсегда тебя потерял. Я только и мог, что оберегать тебя от других, которые не смогут оценить тебя по достоинству. Я не мог допустить, чтобы ты досталась кому-то другому.

- Насылал проклятья на моих женихов? – прошептала я, потому что подобные признания посреди белого дня, в центре города - это и вправду походило на сумасшествие. – Чёрные розы были заколдованы?

- Ох уж эти чёрные розы, - грустно усмехнулся он и стал невероятно похож на прежнего Аделарда. – Я говорил, что тебе было бы приятно получить чёрные розы, и эти болваны тут же бросались их покупать. Это был предлог поговорить с ними наедине, чтобы убить вернее, и завершающий штрих к общей картине. Чтобы остальные боялись. И у меня получилось.

- Не получилось. Эмилю Бэдфорду все сплетни и приметы были безразличны.

Отчим всё крепче сжимал мою руку, до синяков, но я терпела и не отпускала его. Мне казалось, пока я держу его – хотя бы так, он будет откровенен, он в моей власти.

- Да наплевать на этого мальчишку, - отрывисто сказал отчим. – Он ничего не значил для тебя, не было смысла с ним связываться. Размахивал пистолетом, но вряд ли знал, как нажимать на крючок.

- Граф Бранчефорте, - сказала я, и отчим поморщился.

- Граф… - тут он посмотрел на меня с укоризной, и я в который раз поразилась, как он похож на прежнего Аделарда. - Ты говорила, что он для тебя никто. Что ваш брак – всего лишь сделка. А потом…

- Я люблю его, - сказала я просто. – И ничто на свете – ни небеса, ни чёрное колдовство, не заставят меня от него отказаться.

- Жаль, колдовство на него не действует, - процедил отчим сквозь зубы.

- А ты пробовал, - догадалась я. – Как ты мог, Аделард? Как, вообще, так получилось? Как ты превратился в чудовище?

- Для тебя я чудовище? – спросил он, помолчав, и вдруг отпустил меня.

Я продолжала держать его за одну руку, а другой он потрепал меня по плечу. Как делал раньше, когда хотел подбодрить.

- Сам как думаешь? – ответила я вопросом на вопрос.

- Думаю, что битву за тебя я проиграл, - спокойно произнёс он. – И уверен, что этот ворюга Бранчефорте прячется где-нибудь рядом. Сидит в кустах и ждёт момента, чтобы меня арестовать.

- Совсем не в кустах, - сказал Гилберт, выходя из беседки. Он был злой, как чёрт, и сразу потребовал: - Отпусти её и отойди в сторону.

- Считаешь, она достанется тебе? – отчим говорил с ним, а смотрел на меня. – Нет, не достанется.

Он обхватил меня за плечи, перевалился через перила, и я не успела вскрикнуть, как мы полетели в реку, прямо в быстрые волны Пойзена.

Мне никогда не приходилось падать в воду, но я всегда представляла себе, что вода – это что-то мягкое. Только почему-то когда мы врезались в неё, удар был такой силы, что я на несколько секунд потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, то первое, что увидела, были мои волосы. Пряди плыли передо мной длинными чёрными водорослями, и я успела огорчиться, что потеряла шпильку с сапфиром, которую подарил мне Гилберт только вчера, а потом сделала вдох.

Вода хлынула в горло и лёгкие, я захлебнулась, лихорадочно задёргалась, пытаясь всплыть, но юбка облепила ноги, мешая двигаться, и совсем рядом я увидела перекошено лицо отчима. Он схватил меня за плечи, утягивая вниз, в илистую темноту, всей тяжестью своего тела.

Лёгкие болезненно сдавило, в глазах потемнело, но в следующую секунду над нами мелькнула тень, и Гилберт вцепился в руку Аделарда, пытаясь оторвать её от меня.

Отчим сопротивлялся, пытаясь намотать себе на запястье мои волосы, больно дёрнул прядь, но мне уже не было дела до этой боли. Сердце просило воздуха, лёгкие выворачивало наизнанку, вода заливала нос и гортань. Ещё немного – и я захлебнусь…

Движения мужчин были до странного медленные – как в кошмарном сне. Наконец, Гилберту удалось оторвать отчима от меня и оттолкнуть его в сторону. Я почувствовала, как меня подхватили под плечи и потащили наверх.

Ещё пара секунд – и в лицо мне ударил солнечный свет.

Закашлявшись, я пыталась сделать хотя бы один вдох, но меня скручивало, а вдоха не получалось.

- Держись, - прохрипел Гилберт мне на ухо и поплыл к берегу, загребая одной рукой.

Плавал он отменно хорошо, и вскоре я уже держалась за каменный бордюр под откосом, отплёвывая воду и – слава Богу! – дыша полной грудью. Над нами звенели встревоженные голоса, и люди перегибались через перила, чтобы разглядеть, что происходит внизу. Кто-то крикнул, что нужна верёвка.

- Забирайся, - Гилберт приподнял меня и с трудом перевалил через бордюр.

Сама я не могла пошевелиться – платье и нижние юбки намокли и стали тяжёлыми, как свинец.

- Эй, там! – крикнул мой муж, махая рукой.