Море имен - Ольга Онойко

Болезненно шипя, Алей извернулся по-змеиному, прижался виском к холодной ткани и нашел позу, в которой мог почти непрерывно думать и иногда открывать глаза.

– Быстро, – сказал Летен проксидемону, – к Тарусскому. Пусть из кожи вон вылезут, но найдут.

– Кого? – смиренно спросил Эн.

Летен оглянулся на Алея.

– Мальчика, – прошептал Алей. – Десять лет, стриженый… Иней, Цан-тайджи, второй сын хана Гэрэла…

Инея не нашли.

Нечему было здесь удивляться, и Алей не удивился, но бессильное отчаяние сжало его сердце стальными скобами. Совсем недавно ему казалось, что путь окончен. Он отыскал Инея, добрался к нему на край и за край света, и Иней готов был уже отправиться с ним домой, к маме… Прошел день, ночь, и что же? Алей отброшен к началу пути, а брат вновь затерян в безднах мультивселенной. «Я не знаю, на что еще способен папа, – думал Алей. – Он развлекается. То так, то сяк. Пострелял из винтовки по мутантам, поводил кочевые орды. Дальше что? Что будет, если он примется за дело всерьез? Он хотел, чтобы я стал его лоцманом, повел его к Последнему морю. Но теперь ему придется продолжить игру…» Заняться предельным поиском Алей не мог физически – мешали тошнота и резь в висках. Оставалось только ждать. Летен предупредил, чтоб царевич не выбирался дальше коновязи, но Улаан и сам не рискнул бы. Стерегли его крепко. Конечно, лишь безумец рискнет поднять руку на личного пленника Ледяного Князя. Только кто знает, не придумано ли уже в этой параллели убивать при попытке к бегству… Улаан сидел тише мыши.

Перевалило за полночь. Летен почти не появлялся. Когда только стемнело, он прискакал на взмыленном коне, тяжело слез с него и упал спать прямо в доспехах. Проспал он часа полтора, а потом явились два ратника. Один красовался посеребренной броней и заморским шлемом, второй был одет скромно, но держались они на равных. Летен покосился на Улаана, обменялся взглядами с тем воином, что выглядел попроще, и все трое молча вышли.

Зажмурившись, Улаан грыз пальцы от досады, горькой ярости и непрекращающейся головной боли, когда в княжеский шатер вновь куницей проскользнул Аникей, поддельный монашек. Алей открыл глаза, наткнулся взглядом на медный крест на груди демона и снова смежил ресницы.

– Хорош? – поинтересовался Эн, зажигая свечу; голос у него был – как гвоздем по стеклу. – Нравлюсь? Вижу, что не нравлюсь. А ты мне нравишься, Улаан-тайджи. Глаза у тебя красивые. Хотя этим диким урусутам все одно. Прибьют и не пожалеют красоты.

– Заткнись, – пробормотал Алей и смутно вспомнил, что разговаривать с проксидемоном опасно. «Был у меня какой-то метод, – мысль навивалась на раскаленный штырь боли, как нерв на иглу стоматолога. – Метод. Вопросы. Я разговаривал с ним вопросами…»

– Поздно командовать, покомандовал уже, – Эн захихикал. – Где твой тумен, царевич? Где великий хан-отец? Прекрасная Саин-хатун отдана на поругание злобной холопской своре. А тебе все равно. Конечно, ты не хотел. Тебя заставили. Ты чистенький. А что успел женщине сделать ребенка, так ведь она все равно ненастоящая…

Алея так и подбросило, точно его кнутом хлестнули.

– А ты почем знаешь?! – рявкнул он.

С трудом собранные крупицы хладнокровия вскипели и испарились. Техники ведения бесед с демоном разом вылетели из головы.

Монашек сделал постное лицо.

– А что тут знать-то? – благостно проговорил он. – Бери да читай.

– Что?!

– Читать, – ласково объяснил Эн. – Книжку. Так и не догадался, что ли? Вроде папа тебе все мозги проточил. Но нет, нет. Какие там тайны мироздания, ты же чингизид, прямой потомок Угедэя. Нажраться кумыса, закусить кониной и завалить славянскую пленницу – вот все твои интересы. А еще интеллигент, диссертацию писать собирался. Тонок налет цивилизации!

Алей стиснул зубы. От злости даже голова перестала болеть. Лишь случайность позволила ему не отдать Эну всю полноту контроля, и он все еще скользил по лезвию бритвы…

– Тебе крест не жжет? – через губу спросил он.

– А должен? – Эн удивился. – Я же не бес, а туннелирующая сервис-программа. Я чист перед Церковью! Никаких отблесков адского пламени.

– Аникей, – сказал Алей, – как ты в человеческое тело попал?

Демон радостно засмеялся. «Он явился сюда просто поиздеваться, – понял Алей. – Это даже хорошо. Если я возьму себя в руки, а я обязан взять себя в руки, я сумею с ним разобраться. На самом деле он глуп. Мне нечего бояться…»

– Ясный князюшка, – нежно сказал Эн, – Летен свет-Истин вас, козлов, не в пример милостивее. Я ему поклонился, он мне и разрешил. Что ему бесовскую железную змею на шее носить, государю святорусскому?

Алей на миг зажмурился. Его трясло от бешенства, но мысли начали проясняться. Он уже видел, как можно пикироваться с Эном; не знал пока, как заставить его подчиняться.

– Уже государю? – спросил Алей с насмешкой, просто чтобы не терять инициативу.

– А то! – демон засмеялся снова, скаля неровные зубы. – И я не Аникей, – продолжал он с удовольствием, – нашел Аникея! Я, милый мой, сейчас Нирманакая. По-твоему – Хутагт-гэгэн. Как считаешь, мне идет?

– Тебе не кажется, что это нескромно?

– А чего стесняться? – просиял Эн. – Ты же царевич, а Летен – так и вообще. Вымышленные миры – они пластичнее настоящих, прогибаются легко. В некотором смысле это лучший способ понять, чего ты стоишь. Летен – и дома большой человек, но пока не особо. Здесь он – великий князь. А перевали он Предел… – Эн мечтательно закатил глаза, – быть ему императором всея Великия, и Малыя, и Белыя, и Советския.

Алей потер лоб. Голова болела, как будто мозг внутри болтался и толкал в стенки черепа.

– Значит, вымышленный мир?

– Вселенная так велика, что в ней есть место всему, – назидательно сказал Эн.

– Вымышленный где и кем?

– Да черт его знает, – лениво сказал демон и уселся на ковер. – Неважно.

«Вот теперь все понятно, – сказал себе Алей, – и другой ход истории, и другие названия городов». Стоило еще подумать над этим: может, отыскалась бы зацепка… Времени недоставало. Алей поколебался немного и закинул удочку:

– Значит, Ясень ушел не в опорный мир этой книги?

– Грубо, – сказал Эн, – неаккуратно, не годится. Я пришел не о Ясене поговорить, а о тебе. Пока великий государь с разведкой своей толкует и бояр стращает.

– И что ты хочешь мне сказать?

Эн подался к Алею и доверительно шепнул:

– Алик, а ты никогда не задумывался, какой у тебя Предел?

Несколько мучительных мгновений Алей искал, как можно ответить на это вопросом. Проксидемон лучезарно улыбался и терпеливо ждал.

– Тебе-то зачем? – наконец выговорил Алей.

– Да я тут подумал, – прожурчал Эн, – должна же тебе быть от меня какая-то польза. Я все же сервис-программа, не как-нибудь. Могу, например, тебя на верный путь вывести, цель указать. Что ты все сводишь к приземленному и обыденному! Я ведь и мировоззренческие, философские вопросы решать могу.