Второй сын - Эми Хармон

Она лишь кивнула. Ей дела не было до того, что этот юноша о ней думал.

– Все не так, как вам кажется, – прошептала она. – Байр… не единственный сын Банрууда.

Это было все, что она сумела сказать в оправдание сложных хитросплетений судьбы и поступков Хёда. Его связь с Банруудом не станет для него приговором в глазах этих мужчин. Не теперь, когда их горячо почитаемый ярл узнал, что связан с королем теми же узами.

– Что ты имеешь в виду? – прохрипел Дред.

– Ровно то, о чем говорю. Король обесчестил и обездолил многих из нас, – повторила она, поднимая глаза на Дреда.

Часовой у восточных ворот с любопытством смотрел на них.

– Не суди слишком скоро, – сказала она. – Умоляю тебя. – Она не смела предупредить их о том, что им следовало покинуть гору. Это лишь укрепило бы их в желании остаться. Им предстояло поступить так, как велел мастер Айво – и сам король. Им предстояло покинуть гору, и ей больше нельзя было их удерживать.

– Найдите Байра… и уходите. Борьба с этим королем ничего вам не даст. Но он пожнет то, что посеял.

– Он тоже предупредил нас, дочь. Быть может, теперь… я наконец понял, – пробормотал Дред.

Он словно пытался распутать клубок событий, до самого основания, но времени больше не было.

– Идите. Прошу, – настойчиво повторила она.

Сестры заметят, что ее нет, к тому же к ним уже приближались два стражника. Не каждый день ей удавалось дважды безо всяких помех вернуться обратно в храм.

Дред взялся за косу в знак уважения, и его воины сделали то же самое. А потом они вышли за восточные ворота, шагая широко и размеренно, так что мечи звенели от каждого их движения.

28 дочерей

Байр шел быстро, почти бежал. Он вылетел за восточные ворота и ринулся вниз по склону горы, словно пастушья собака. Но Хёд, несмотря на все свои умения и способности, не был всесилен. Он мог преодолевать огромные расстояния… но быстро двигаться не мог. Спустя всего несколько минут Байр был так далеко от него, что Хёд его больше не слышал.

У подножия горы Хёд остановился и вслушался, стараясь отыскать брата в многозвучии жизни, которое представлял собой лес.

Он не слышал его.

Но в воздухе еще висел его запах, смесь кедра и ладана, словно в Байре слились ароматы деревьев Долфиса и храмового святилища. Кожа Байра источала их оба, но теперь к ним примешивалось отчаяние, и потому пахло от Байра как от раненого животного, что прокладывает себе путь через лесные заросли.

Хёд вошел в лес и стал пробираться вперед, убеждая себя, что Байр остановится и тогда он, Хёд, сумеет его разыскать. Быть может, на это уйдет вся ночь, но он его отыщет. И расскажет ему обо всем.

Хёд утешался мыслью о том, что Байр покинул гору, и мог лишь молить небеса, чтобы Гисла и другие обитатели храма вскоре сделали то же самое.

* * *

Принцесса Альба пропала.

Никому нельзя было входить в храм, никому нельзя было из него выходить.

Спустя пару минут после того, как Гисла вернулась, король приказал запереть двери храма.

Теперь он шагал по покоям дворца, следя за тем, как шли поиски, требуя, чтобы его люди снова и снова проверяли все тайники. Но поиски были безрезультатны. Когда спустя час Альбу так и не нашли, король вернулся в святилище в сопровождении своих стражников, взбешенных не меньше, чем он.

– Где она, Айво? – рявкнул король, возвышаясь над усталым верховным хранителем.

Мастер Айво устремил на Банрууда мрачный взгляд.

– Кто она, государь?

– Моя дочь, – выдавил Банрууд.

– Но, государь… у тебя нет дочери, – пробормотал Айво. – Есть только сын. И его отослали прочь.

Лицо у Банрууда потемнело, взгляд метнулся на женщин и девушек, сбившихся в задней части зала. За последние годы храм стал прибежищем для множества женщин, которым больше некуда было идти. К дочерям храма прибавилось еще двадцать восемь других дочерей.

Король подошел к ним и растолкал в стороны, словно Альба пряталась среди них. После этого он точно так же ринулся на хранителей. За ними последовали Гисла и ее сестры. Банрууд поглядел на нее в последнюю очередь и громко втянул носом воздух, будто почуяв на ее коже запах Хёда. Быть может, так все и было.

Он прищурил глаза и широко раздул ноздри, но потом отвернулся и двинулся обратно к хранителям.

– Снимайте свои балахоны! – велел король. Хранители потрясенно шарахнулись от него. – Снимайте одежду, вы все! – повторил Банрууд, срывая с голов капюшоны, так что в оранжевых отблесках факелов, которые держали в руках стражники короля, показались голые беззащитные макушки.

Банрууд хотел их запугать, застращать, и у него это получилось.

Гисла смотрела, как старые хранители – все, кроме мастера Айво – безропотно покорились королю. Не говоря ни единого слова, они распахнули свои балахоны и сбросили их на пол святилища. Теперь на них были одни только белые ночные рубахи. Дагмара в храме не было. Тени тоже. Гисла утешилась мыслью о том, что они сбежали. Она понимала, что король ищет не одну только Альбу, но еще и Тень, и уничтожит ее, если найдет.

– Отделите хранителей! – велел король своим людям, и те сразу же принялись переводить раздетых хранителей из одного угла святилища в другой. После этого король приказал проделать то же самое с женщинами.

Банрууд искал, распаляясь все больше, а потом снова двинулся к верховному хранителю, печатая шаг по каменному полу.

– Где она? – прорычал король, вплотную прижавшись лицом к лицу старика и брызжа слюной.

– Кто, король Банрууд? Кого ты ищешь? – вопросил Айво едва слышным, совершенно спокойным голосом.

– Белую женщину. Призрака. Где она? – прошипел Банрууд.

– А… Белую женщину. Ты ведь уже искал ее. Быть может, она забрала у тебя дочь. Или… быть может… ты сам… забрал дочь у нее.

Ноздри Банрууда раздулись, в глазах что‐то блеснуло, и у Гислы вырвался стон. Верховный хранитель подтвердил то, чего король боялся больше всего на свете. Айво знал, что сделал король, и тот не мог этого вынести.

Рука короля метнулась вперед, вонзила клинок, выдернула его обратно, и Айво застыл. Воздух заполнил крик Гислы. Король отступил назад, глядя, как Айво без единого звука повалился на пол и свернулся клубком.

– Здесь мы закончили, – бросил Банрууд своим стражникам. – Поставьте охрану у всех дверей. Никому не входить и не выходить, пока не найдется принцесса.

*