Мёртвые душат - Александр Бреусенко-Кузнецов

В кабинете уже собрались Жилоно, Киномро, Фопон, Отт, Фальк и Гны. Ждали толко Гру, который задерживался; Карамуф же редко посещал такие сборища.

Войдя, Чичеро скромно уселся на своё последнее место за длинным столом, и собрался было найти нейтральный предлог, чтобы вызвать Гны в соседнюю комнату для разговора наедине, когда заметил, что к нему приковано общее внимание. Поведение заговоршиков выглядело необычно; посланник понял, что о нём только что говорили.

— Интересно нам узнать, — неожиданно ядовито прозвучал в тишине голос советника Киномро, — как случилось, что посланник Чичеро стал соучастником отторжения замка Глюм у законного владельца? За тем ли мы его посылали?

— Вот-вот, — поддержал Жилоно, — добро бы этот замок отошёл к какому-нибудь другому великану, но он сейчас в руках у мятежников, и их оттуда так просто не выкуришь — глубокий ров, крепкие стены и всё такое. Ответьте нам, Чичеро!

— Отвечу! — бросил Чичеро резко. — Вы не забыли, случайно, за каким предметом я был в этот замок послан? За тенями крестьян в «призрачных шкатулках», не так ли? Так вот: почти всё, что я вам привёз, было извлечено из этого замка. И добровольно великан Плюст со своими тенями не расстался бы. Более того, он представлял реальную угрозу проведению моей миссии. Вы удовлетворены?

— Ну, допустим, хотя у великана Югера из Гарма на сей счёт иное мнение, — уточнил Фопон, — данный великан, с которым нам ссориться нет резона, был введён в заблуждение выданной вами распиской и так и не смог вступить во владение этим замком. Засевшие в Глюме мятежники с ним даже разговаривать не стали. А засели там — живые. И, вероятно, сторонники враждебной нам Эузы.

— Эти сторонники Эузы выпустили меня в Цанц с полным грузом душ! — заметил Чичеро. — Что же до расписки великану, то её выдача была единственным условием, на котором он соглашался предоставить вам свои тени. О том, чтобы помогать Югеру занять замок Глюм, речи не было. Если он сам этого сделать не смог, какие ко мне претензии?

— Складно, — поджал губы Киномро, — но есть ещё факты вашего общения с мятежниками. У замка Мнил вы посетили злостного сектанта Дрю из Дрона, устроившего там своё капище. А означенный Дрю обвиняется в пособничестве Живому Императору, будь проклято его имя!

— Глупости! — бросил Чичеро. — Давайте не будем врать самим себе. Несчастного Дрю обвинили во всех противосмертных грехах вы сами, когда обнаружили, что он вышел на след… нашего с вами заговора. Вся его вина — в излишнем рвении во славу Владыки Смерти, не так ли?

— Складно, — признал Фальк. — Мы не будем вас обвинять в невероятном. Но есть ещё кое-что. Замок Окс. Зачем-то вы дважды его посетили, хотя ни мертвецов, ни их теней в этом замке нет вообще.

— Во дворе этого замка я прятал суэниту с тенями, полученными в Гарме и Батурме, — признался Чичеро, — это был главный мотив моего заезда туда…

— А не главный? — оживился Гны.

— Разумеется, встреча с невестой, некромейстер. Вы же сами проводили церемонию обручения!

— Да-да-да, — усмехнулся Гны, — конечно. Только церемония-то церемонией, но вряд ли вы могли всерьёз воспринять свои обязательства перед Цилиндроном и его дочерью. Особенно — зная, что ваше посмертие крайне уязвимо и конечно. Знаете, Чичеро, я всё более склоняюсь к версии Фалька, что это вы по каким-то своим мотивам умыкнули управительскую дочь!

— Вам ли не знать, некромейстер, что Лулу Марципарина — не дочь Цилиндрона! — глядя прямо в глаза Гны, приобвинил его Чичеро.

Тут некромейстер слегка замешкался, глаза его забегали под недоумёнными взглядами прочих заговорщиков. Не ожидал он такой осведомлённости от посланника.

— Чья же она дочь? — живо встрял Фальк. — что вы знаете, дорогой Гны?

— Это… долгая история, и к нашему делу она не отностися, — нехотя отозвался тот.

— А вы что знаете, Чичеро? — не унимался бальзамировщик, провоцируя посланника.

— А мне известно, что Марципарина Бианка — дочь самого Гны. Что вы скажете, некромейстер?

— Чьей бы дочерью она ни была, Чичеро, но официально она — дочь Цилиндрона. И сейчас она единственная, кто может остановить запущенные нами процессы, признав собранное вече нелегитимным. Так что если вы, Чичеро, её действительно умыкнули… — и голос некромейстера выдал тревогу.

Тут в беседу встрял доселе молчавший Отт:

— Смотрите, Чичеро! Если окажется, что тот дракон послан вами…

Гны его поспешно поправил:

— Нет, милый Отт, такое невозможно. Не в силах посланников Смерти посылать драконов. Если почитать Цилиндиана, станет ясно, что драконы — это та самая Третья раса, которая недоступна контролю со стороны мёртвых существ. Кроме неё тем же самым славилась только Вторая раса, к которой принадлежали легендарные деревья Буцегу…

— Короче! — прервал Отт.

— Короче, невозможно, чтобы Чичеро принудил или нанял дракона-помощника. Зато не исключено, что дракона вообще не было, а невесту свою умыкнул сам Чичеро, — авторитетно заявил Гны.

Тут со своего места поднялся Жилоно — чтобы нависнуть над долговязым Гны своим невысоким ростом. Жилоно был официально первым лицом в Цанце со времени недееспособности Цилиндрона, и он же ишрал среди заговорщиков главную роль в отсутствие Гру.

— Некромейстер, я настаиваю, чтобы вы нам всё рассказали. Только что выяснилось, что беглянка приходится вам дочерью. Поэтому боюсь, что и вы сами не можете быть вне подозрения. Раз она ваша дочь, а мы до сих пор ничего не знали…

Гны досадливо выдохнул, буравя Чичеро весьма раздражённым взглядом (не ожидал, видать, что ему и самому придётся оправдываться). Начал:

— История о том, что Лулу приходится мне дочерью, стара, длинна, да и неправда всё это.

— То есть? — не понял Фальк.

— То есть я ей отец ничуть не в большей мере, чем Цилиндрон! — объявил Гны. — Вдумайтесь: девушке около тридцати. А моё посмертие, как и посмертие Цилиндрона, длится на добрых три-четыре десятилетия дольше. Посудите сами: мог ли мертвец породить живую девочку?

— Ну, допустим, — сказал Фопон, — откуда же она тогда взялась?

— Она была найдена в разорённом гнезде дракона где-то в безлюдной части Серогорья. Её нашли люди из личной разведывательной дружины Цилиндрона (у него тогда такая была), меня же пригласили в качестве эксперта. Было ясно, что девочка рождена в одной из тех сводных человеческо-драконьих семей, о которых уже сложены легенды. Особенно такими случаями изобилует род дракона Драеладра, к которому относятся люди, драконы — все вместе.

Она была найдена годовалой, когда никакие силы из её драконьей природы не были ещё проявлены. Умбриэль Цилиндрон считал эту находку большой удачей и думал, что сможет, держа девочку в заложниках, диктовать драконам из её рода свою волю. Я сомневался, что такое возможно, ведь стоило ей подрасти, как за безопасность её тюремщиков можно было бы всерьёз опасаться. Цилиндрон тогда решил воспитать её, как собственную дочь. Поскольку же он — как герой войны с Живым Императором, будь он уже пойман, — находился слишком на виду, и все знали, что детей у него нет, то нарочно пустили слух, что девочка родилась у меня.