Русский Моцартеум - Геннадий Александрович Смолин

– Совершенно верно, – согласился Сансаныч. – Только заруби себе на носу: независимо ни от чего все наши с тобой действия остаются теми же, что и прежде. Как в старые добрые времена.

Помолчав, он добавил:

– Загляни по дороге в картотеку. Возможно, за время твоего отсутствия там появились новые физиономии по антиквариату и прочим раритетам, до которых так охочи всякие кримдеятели. И запомни: там, в Германии, конечно, тоже есть хладнокровные, жёсткие, смышленые и безжалостные личности, но они в определенном смысле одомашнены. То есть они вполне профессионально рассуждают, каким способом прикончить противника, но дальше слов дело у них не заходит. При виде настоящей крови любой из этих молодцов тут же кинулся бы звать полицию.

Старый пират изобразил подобие улыбки и зашёлся кашлем хронического курильщика.

Только зачем всё это мне надо и для чего? На эти вопросы, даже если бы я и спросил у Сони, то ответа, скорее всего, не получил. А была бы стандартная реплика: не брать в голову, сходить погулять, сыграть в боулинг-центре, бильярдной или просто выпить хорошего пива, наконец, марочного коньяка.

Сансаныч поколдовал с базой данных на компьютере, открыл пару сайтов… Картотека располагалась дома у Сансаныча в памяти мощного домашнего системника (компьютера), – она была точной копией материалов в «конторе» (там наверняка был еще более хитроумный компьютерный комплекс – писк технической мысли). Нас вполне устраивала прежняя, пусть и устаревшая база данных и допотопная программа.

Сансаныча привлекали в «конторе» для проведения вводных инструктажей общего плана. Перед поездкой в Германию я в очередной раз прослушал его пафосную вводную лекцию по нашей специальности. Пришлось скучать на ней в наказание за двухлетнее отлынивание от дела. Кроме меня здесь присутствовали несколько молодых людей – юношей и девушек, сгоравших от желания воочию увидеть легендарного Сансаныча, а также три матёрых волка, призванных, вроде меня, из запаса. Эта святая троица откровенно скучала, борясь со сном. Уж нам-то делать тут было нечего.

– Не зря нас называют бойцами невидимого фронта, по сути наша работа это и есть война, дамы и господа, – распинался Сансаныч, – и потому вы со спокойной совестью можете считать себя ратниками или воинами. Но не стройте особых иллюзий на сей счет. Например тех, кто работал на преступную организацию, именовали террористами; вас же, состоящих на службе у правительства, называли… «санитарами» или «чистильщиками». Очень, на мой взгляд, удачно. Иными словами вы те, кто проводили зачистку. Во всяком случае, этот термин точно отражал суть вашей деятельности.

Дело в том, что перед каждым выходом на задание мы были обязаны заходить в картотеку и знакомиться с новостями, а, следовательно, умели профессионально работать в загранкомандировках, на «чужом поле».

Я внимательно просмотрел досье, освежая в памяти образы собратьев-коллег, находящихся на службе других суверенных государств. Особенно меня интересовали те, кто в настоящее время трудился в объединённой Германии. Среди них были коллеги из наших экс-дружественных стран. В их отношении предписывалось, по возможности, проявлять понимание, хотя удавалось это не всегда. Мелкая рыбёшка из стана оппозиции была ни в счёт – в стародавние добрые времена нужно было только своевременно уведомлять контору о появлении неприятеля.

А вот досье на серьёзных противников: таких, как Евгений Романцов («гитарист») с партнёршей Ольгой («продюсер»), Михаил Глотцер («Антиквар»), Ник Тейлор (или Ник-Красавчик, он же Марк Портнов) и даже стерву со взведенным курком по имени Линда Шварцер (та пропала без вести в Мексике, недалеко от деревеньки Эль-Питаль) и её подручного Эрика Юнга, тоже неонациста, проживавшего в Мюнхене– с ними церемониться не советовали. Из этих легионеров четверо недавно объявились в Германии.

Я нахмурился и раскрыл их досье.

– Евгений и Ольга Романцовы, – произнес я. – А я уж было решил, что после встречи с Максом они выбыли из игры. Дай-ка я ими полюбуюсь поближе, шеф.

На экране появились фотографии Романцовых. Снимки были превосходного качества – над ними трудились профессионалы из шоу-бизнеса. «Объективки» на них были достаточно чёткие. Я стал читать:

«Евгений Романцов. Рост 185 сантиметров, вес 75 килограммов, шатен, волосы вьющиеся, открытый лоб, светлые брови, карие глаза, прямой нос, пухлые губы, интеллигентный подбородок. Есть отпечатки пальцев. Неплохо стреляет из пистолетов любых систем, хорошо кидает нож, отравленные дротики, зато рукопашным боем владеет средне.

Не пьёт, не курит – в общем добропорядочный муж и гражданин. Продюсер Ольга – его гражданская жена, пресс-секретарь и в то же время охранник, поскольку имеет чёрный пояс по восточным единоборствам…»

«Ник-Красавчик. Владимир. Рост 1 метр 95 сантиметров, вес 90 килограммов, шатен, широкий лоб, густые брови, карие глаза, нос с горбинкой, губы узкие, волевой подбородок. Есть отпечатки пальцев. Прекрасно стреляет из пистолетов разных марок, из ружья – неважно, нож и рукопашный бой – владеет средне.

В пристрастии к алкоголю, наркотикам и гомосексуальным связям не замечен. Падок на женщин, поэтому имел взыскания из-за пренебрежения служебными обязанностями.

Под именем Марка Портнова он объявился в Дюссельдорфе, служа телохранителем у Антония Бертолуччи. Установлено, что под именем Марка Портнова он совершил ряд преступлений (см. на следующей странице – перечень арестов и отпечатки пальцев). Причина для изменения имени неизвестна. Цель нынешнего задания неизвестна. Местопребывание в настоящее время установлено: Берлин, Франкфурт-на-Майне, Кёльн, Мюнхен. Приоритет номер один…»

Я всмотрелся в живописное лицо Красавчика на экране. Профессионал ближнего боя; хороший стрелок из пистолетов разных систем. Любитель слабого пола. Охранник Антонио Бертолуччи…

– Кто такой Антонио Бертолуччи? – осведомился я.

– Махинации с недвижимостью, контрабанда, наркотики. Сейчас в тюрьме.

– Красавчик стал безработным, – задумчиво произнес я. – И далее, судя по досье, он лет пять успешно входил в роль мафиози, работая телохранителем.

Несёт ответственность за гибель нашего агента Хантера в Берлине в сентябре 1993 года. Сведения о местопребывании до 2005 года отсутствуют. В августе 2005 год под именем Ник-Красавчик объявился в Берлине, служа помощником у видного мафиози, немецко-русского Дона Корлеона – Михаила Глотцера.

Я еще раз вгляделся в нечёткое изображение на экране и кивнул: «Мафиози крупно повезло. Этот Ник достойный противник. Убить человека – для него досадный пустяк».

А вот и последний из могикан. Из бывших. Эрик Юнг, неонацист, работал в тесном контакте с Линдой Шварцер. Ас ближнего боя: бокс, дзю-до, каратэ; мастер владения огнестрельным и холодным оружием, включая отравленные дротики и средневековую аптеку. В беспорядочных связях с женщинами не замечен, наркотиками не балуется; безукоризнен в выполнении заданий. Жизнь человека для него ничего не стоит… После того, как Линда Шварцер затерялась в джунглях Мезоамерики, он сильно сдал, практически вышел из игры.

– Кто такой Михаил