Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

Когда она подошла к двери своего номера, глаза Розы уже привыкли к темноте, и ей стало ясно, что там никого нет. Она стояла возле двери. Она услышала, что в номере что-то свалилось на пол.

Макмагон очень медленно и осторожно отворил дверь в детскую. Он думал, Роза и там ему примерещится. Был уверен, что увидит ее. Ей снова будет восемнадцать. И никого до него у нее не будет. Она будет девственницей. С яблоком на голове. Она будет там его ждать. Она опять будет там его ждать.

– Роза, – прошептал он.

Мопс, похожий на окурок сигары, просеменил по дому как на цыпочках.

Она открыла дверь в свой номер. Ей казалось, он будет сидеть там в кресле и ждать ее.

– Мак? – прошептала Роза.

Пудель осторожно заглянул в комнату, как будто поздно вернулся домой и старался никого не побеспокоить.

Раздался выстрел.

В разных концах города Макмагон и Роза схватились за сердце. Каждый желал смерти другому. Кто же на самом деле в кого выстрелил? Никто из них, казалось, этого не знал. Такой поступок приканчивает и жертву, и заказчика. Они оба закрыли глаза.

Роза открыла глаза. Она почувствовала, что ее тошнит. Она могла поклясться, что в тот миг ее сразила пуля. Она посмотрела вниз, чтобы увидеть, где на ее теле пуля оставила рану.

Она ничего не ощущала. Ей хотелось почувствовать боль от раны в том месте, куда вошла пуля. Ей хотелось убедиться в серьезности и достоверности того, что она только что сделала. Ей хотелось, чтобы пуля ее тоже убила. Но она знала, что так не бывает. Она очень долго была не способна осознать, как случилось, что она смогла причинить такое зло.

Макмагон открыл глаза в последний раз. Он лежал на полу, и последней его мыслью было: «Слава Богу. Слава Богу за то, что я что-то значил для этой милой девочки». Он бросил взгляд на небеса в окне в беспричинной надежде туда попасть. Больше он уже никогда ничего не видел.

Пудель тявкнул на крысу, опрокинувшую с полки вазу. Грызун торопливо скрылся в трещине стены, из которой вылез.

Роза закрыла за собой дверь. Как случилось, что она бросала всех мужчин в своей жизни? Она сознавала всю значимость ответственности за свои поступки. Она была независима, ее действия имели огромные последствия. Ее дела имели большое значение. Она должна была продолжать идти по уготованному ей в жизни пути.

Рисунок красных цветов на ковре расходился от нее во все стороны, как большая лужа крови.

68. Баллада для Луны в до миноре

Через несколько месяцев Роза послала Пьеро в гостиницу «Не забудь меня» розовый чемодан, полный денег. Она прекрасно понимала, что он их заработал. Теперь ко всему в жизни Роза относилась исключительно по-деловому. Она помнила, что в истории с представлениями его помощь оказалась бесценной, и значит, ему причиталась его доля прибыли.

Пьеро положил чемодан на кровать. Рисунок покрывала образовывали оранжевые и коричневатые осенние листья с маленькими красными ягодками. Он напомнил Пьеро детскую сказку «Ребята в лесу», где двоих малышей оставили в чаще леса. Он открыл чемодан и уставился на деньги. У него никогда и близко такой суммы не было. У него вообще никогда никаких денег не было, потому что ими ведала Роза, до нее – Поппи, а еще раньше – Ирвинг. Так ему было проще. Он присел на край матраса рядом с деньгами и представил, что его вместе с ними оставили в лесной чащобе. Такова, видно, судьба всех сирот в сказках. Ему хотелось откинуться на одеяло и вообразить стрекот кузнечиков и чириканье птиц.

Но деньги сказали: «Трать меня, трать меня, трать меня». Вот чего хотели деньги. Они хотели, чтобы их потратили. Причем им хотелось, чтобы их потратили на всякие дорогие удовольствия. Самый большой восторг они испытывали, когда их проигрывали. Им хотелось сменить хозяина. Им хотелось оказаться на бегах, им хотелось, чтоб их швырнули на центр стола в казино. Деньги склонны к мазохизму.

У Пьеро мелькнула мысль, не хотела ли Роза его убить, прислав ему такую кучу денег. Но это должно было подразумевать, что он все еще был ей небезразличен. Под всеми этими деньгами лежала их свадебная фотография.

В своем маленьком гостиничном номере Пьеро жил отшельником. Стены в комнатенке были выцветшего белого цвета. Он повесил на гвоздик свою с Розой свадебную фотографию так, чтобы смотреть на нее, лежа в постели. Теперь он не собирался и даже не пытался бороться со своим пагубным пристрастием. Проснувшись утром, он делал себе укол. Изредка он выходил на улицу, когда очень хотелось хоть какого-нибудь общения. Женщины близко к нему не подходили. Иногда он протягивал руки к какой-нибудь девице, проходившей мимо. Та тут же шарахалась от него и спешила прочь. Дело было вовсе не в том, что он и в самом деле хотел коснуться женщин. Просто ему нужно было вспомнить чувство, которое возникает, когда протягиваешь к кому-то руки. Ему очень не хватало нежности.

Он жил в гостинице уже почти год. Когда деньги подошли к концу, он совсем не удивился. На самом деле он удивился тому, что их хватало так долго и что он еще жив.

Он сел пообедать, поставив перед собой тарелку с яйцами. Пьеро не вполне понимал, как случилось, что он сидит за столом, а перед ним стоит тарелка с яйцами. Он вообще не понимал, зачем нужно что-то есть. У него вообще не было желания что бы то ни было кушать.

Он худел. Он всегда был худым, но таким тощим еще не был никогда. Его сшитый на заказ костюм всегда сидел так, что он выглядел щеголем, независимо от того, сколько у него было денег, но теперь и пиджак, и брюки казались слишком широкими. Костюм утратил магический шарм. А может, Пьеро сам себя пытался в этом убедить, оправдывая продажу костюма старьевщице на восьмой авеню.

Старьевщица, седовласая старуха в очках, подвешенных на нитке фальшивого жемчуга, дала ему достаточно денег, чтобы как-то пережить еще пару дней. Еще она дала ему одежду на замену. Черный костюм. Он был маленького размера на высокий рост, и продать его ей никак не удавалось. Но Пьеро он подошел. Хотя, взглянув на себя в свое овальное зеркало, он не смог не заметить, что выглядит так, будто заранее готовится