Товстоногов - Елена Владимировна Семёнова

Владиславом Стржельчиком и Алисой Фрейндлих, причисляемого критиками чуть ли не к бульварщине, от «Идиота» до «Ханумы», от «Генриха IV» до шукшинских «Энергичных людей», «пьесы об алкоголиках и жуликах», как возмущались партийные надзиратели…

Еще один сын «врага народа», чей отец был расстрелян в 1930-е, Василий Шукшин стал определенной вехой в истории БДТ, хотя и обидно краткой. Василий Макарович, человек кино, поначалу не интересовался театром, но БДТ его заинтересовал. Точнее сказать, сперва заинтересовали актеры театра, снимавшиеся в его фильмах. Познакомившись с товстоноговской империей поближе, писатель отдал Георгию Александровичу свой первый драматический опыт – сатирическую пьесу «Энергичные люди». Во время первой читки в авторском исполнении актеры буквально покатывались со смеху. Это была действительно удача, настоящая сатирическая пьеса, острая и смешная. Главные роли блистательно сыграли Евгений Лебедев и Валентина Ковель, в дальнейшем часто показывавшие фрагмент спектакля в эстрадных концертах и на творческих вечерах. Авторский текст за сценой звучал в записи в исполнении самого Шукшина. Зрители приняли вышедший в 1974 году спектакль на «ура», в зале царило безудержное веселье. Постановка продержалась на сцене долгие годы. А вот партийные блюстители остались недовольны. Хотя и непонятно – чем? Пьеса не воспевала, а бичевала такие пороки, как пьянство, воровство и даже супружескую неверность, бичевала – в лучших традициях русской литературы – пошлых людей, советских мещан, которые были совсем не похожи на мещан Горького… Но, видимо, кошка, как всегда, знала, чье мясо съела, и видела в шукшинской сатире узнаваемые черты значительной части того общества, которое сложилось за полвека торжества революции, и это никак не отвечало партийным установкам, требовавшим показывать положительных героев, которые борются с отрицательными. У Шукшина положительных борцов, которые бы читали зрителю мораль, не было. За счет этого и выходило живое и настоящее произведение, не соцреализм, а искусство. Искусство комического жанра.

Увы, ранняя смерть Василия Макаровича оборвала его столь успешно начавшееся сотрудничество с БДТ.

Георгий Александрович, следя за успехами своих артистов в кино, мечтал и сам проявить себя в этом жанре. Одной из его заветных идей было поставить «Мертвые души». Был написан и сценарий, была и предварительная договоренность с Ленфильмом. Но для того, чтобы снимать кино, нужно было на добрых два года отойти от работы в театре, а оставить свою империю Товстоногов не мог. В результате кино было принесено в жертву театру.

Единственная гоголевская постановка Георгия Александровича, «Ревизор», увидела свет в 1972 году. По мере смены эпох и дряхления системы страх, довлевший надо всем в Стране Советов, ослабевал. Это отчетливо проявилось десятилетие спустя в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» в сцене Мамаева (Басилашвили) и Крутицкого (Лебедев). Сцена была построена на виртуозной импровизации актеров и могла затягиваться на четверть часа, к восторгу зрителей, видевших в двух явных маразматиках, ограниченных и враждующих против всего нового, правителей собственной страны, в которой уже вовсю шла, по выражению острословов, «гонка на катафалках», и Кремлевская стена стремительно обрастала все новыми могилами «кремлевских старцев». Недаром критик Инна Соловьева назвала спектакль «насмешливым и злым», отметив, что «может быть, такого язвительного спектакля Товстоногов вообще еще не ставил…»

Незадолго до постановки «Мудреца» Евгений Лебедев, находясь на гастролях в Твери, перенес тяжелый инсульт. Врачи говорили, что на сцену он уже не выйдет, были серьезные проблемы с речью. Но Гога назначил его на роль Крутицкого со словами: «Я его силы знаю, он поправится». Он прекрасно понимал, что без театра шурин жить не сможет и новая роль будет для него лучшим лекарством. И все были свидетелями чуда. Если в домашней обстановке Евгений Алексеевич говорил еще с трудом, то на сцене преображался и ни тени болезни заподозрить в нем было невозможно. Постепенно актер действительно поправился и еще много лет успешно играл и на сцене родного театра, и после смерти Товстоногова ввиду нехватки ролей «дома» – в антрепризе, а на юбилейном вечере пел и танцевал, как в лучшие годы.

Натела Товстоногова говорила, что, несмотря на преклонение перед Станиславским и МХАТом, всего ближе ее брату была эстетика Вахтангова. Тот самый фантастический реализм, который стал визитной карточкой Евгения Багратионовича и его театра. Эта эстетика вышла на передний план многих постановок БДТ в 1980-е годы. И в частности, в «Мудреце», которого Георгий Александрович ставил не как бытовую комедию, а как яркий, изобилующий импровизациями гротеск. В спектакле были заняты лучшие артисты театра: Людмила Макарова (Мамаева), Эмма Попова (Турусина), Владислав Стржельчик (Городулин), Николай Трофимов (Голутвин), Валентина Ковель (Манефа)…

Роль Глумова стала второй значимой работой на сцене БДТ еще одного киевлянина – Валерия Ивченко. Анатолий Смелянский как-то заметил: «Товстоногов брал свое богатство везде, где находил, не зная границ “своего” и “чужого”, столь относительных в искусстве. Он брал черновики старых и новых театральных идей, бросал в свой тигель разные формы и приемы, обновлял привычное для себя пространство мощной изобразительной метафорой Кочергина, художника нового поколения». Так оно и было. Так «взял» Товстоногов Кочергина из Театра имени Комиссаржевской, так «брал» нужных ему актеров. «Я артистов не собираю, я их коллекционирую», – говорил сам мастер.

Валерий Ивченко стал последним крупным приобретением его коллекции.

Летом 1982 года Георгий Александрович отдыхал под Киевом и в один из вечеров посетил спектакль «Дядя Ваня» Национального драматического театра имени Ивана Франко. Увидев в роли Астрова Ивченко, великий коллекционер произнес:

– Без этого артиста я в Ленинград не вернусь!

В марте следующего года Валерий Михайлович прилетел на переговоры в город на Неве.

«Разговор был пятиминутный, деловой, – вспоминал Ивченко. – Георгий Александрович сказал, что у него в мужской части труппы открылась вакансия, Олег Борисов по состоянию здоровья переезжает в Москву, и мне предлагается занять не место, а положение Борисова. Сейчас, спустя 16 лет, я вспоминаю этот разговор и поражаюсь емкости и точности сформулированной режиссером задачи: занять место – пассивное действие, но занять (понимай – завоевать) положение – требует мобилизации всех твоих ресурсов, активного действия. К счастью, я тогда этой тонкости не уловил».

Ивченко Товстоногов пригласил на роль Глумова, но для начала поручил новому артисту эпизодическую роль в параллельно ставившейся «Смерти Тарелкина». Работа над этим спектаклем по пьесе Александра Сухово-Кобылина шла уже долго и не клеилась. Возможно, из-за того, что изначально главную роль должен был играть Евгений Лебедев. Он и репетировал ее, но возраст и болезнь, по-видимому, в тот момент накладывал свой отпечаток, и Тарелкин у Евгения Алексеевича не получался. В результате Товстоногов принял рискованное решение о срочном вводе вместо шурина нового артиста. Так Тарелкин стал дебютом 43-летнего Ивченко на сцене БДТ.

«Что привлекло мастера в этой истории? – задавался впоследствии вопросом Валерий Михайлович. – О спектакле много