Хозяйка Англии - Элизабет Чедвик

Матильда закрыла глаза и прошептала:

– Бриан… Боже мой…

Вдруг она выдернула свою руку и отпрянула от него. Ее тело ослабло, ноги налились свинцом. Ей хотелось поцеловать его губы и трогательный завиток волос под его ухом, но переступать черту нельзя. Если это произойдет, она не сможет удержаться от следующего шага, нарушит все правила, и уже не будет пути назад. Они и так на волоске от скандала.

– Этого не должно случиться. – Сделав над собой огромное усилие, Матильда развернулась и поспешила к главной башне.

– Я не искушал вас, – отчаянно проговорил он, обращаясь к тому месту, где она только что стояла. – Я лишь мучил себя.

Матильда удалилась в свою комнату, ополоснула лицо и руки и сменила тяжелые сапоги на мягкие туфли. Она в ловушке, и в этой комнате, где все дышит Брианом, невозможно ни получить передышку, ни обрести спокойствие. Прогулка верхом ненадолго приободрила ее. Но замок ей нельзя покидать, а ведь здесь наблюдают за каждым ее движением и оценивают любое ее действие. Матильда чувствовала себя пленницей.

Леди Мод вошла в комнату. К ее темному платью пристали клочки собачьей шерсти, впрочем как обычно, и от нее попахивало псиной.

– Прибыл гонец от графа Глостера, госпожа, – сообщила она. – Милорд будет здесь к полудню.

Волна радости захлестнула Матильду. Словно гора свалилась с плеч.

– Слава богу, слава богу! Это прекрасная новость!

В присутствии Роберта в Уоллингфорде все будет как при дворе, и она снова сможет приступить к решительным действиям. Нужно узнать, что произошло в Нормандии, и главное – сколько людей готов прислать Жоффруа, хотя очевидно, что сам он не приедет. С его помощью она сможет вновь собрать войско, вернуть своим сторонникам боевой дух и взвесить шансы.

Мод чопорно присела в реверансе:

– Прошу меня простить, госпожа. С минуты на минуту замок будет трещать по швам от гостей, и мне необходимо позаботиться об их пище и крове.

Супруга Бриана произнесла это бесцветным голосом, но в апатичном взгляде Матильда уловила недовольство.

– Благодарю вас, – тихо сказала она. – Я знаю, это обременительно для вас.

– Это мой долг, госпожа. – Мод гордо вскинула голову. – Я леди Уоллингфорда, и была ею задолго до того, как ваш отец, присной памяти, стал королем.

– И тем не менее я вам очень благодарна.

Мод снова сделала принужденный реверанс, как будто ей нанесли оскорбление.

Матильда стала готовиться к прибытию Роберта. Она выбрала платье, что привезла из Оксфорда, одно из тех, в которые укутывалась той снежной ночью. Из красной шерсти, обшитое по рукавам и вороту темно-фиолетовым шелком – это королевский пурпур, такого цвета бывает небо на западе в полночь, – и украшенное драгоценными камнями. На один палец она надела отцовское кольцо с сапфиром, на другой – огромный блестящий рубин, сочетающийся с платьем. На голову поверх шелковой вуали надела корону с золотыми цветами, тоже привезенную из Оксфорда. Она чувствовала на своем челе тяжелый обод венца, и это придавало ей уверенность в себе, словно олицетворяло груз королевской власти.

Камергер сообщил, что граф Глостер прибыл со свитой и сейчас они устраиваются в другом крыле замка. Матильда пригладила платье и со смешанным чувством радости и тревоги направилась приветствовать брата.

Бриана, который по правилам гостеприимства заранее выехал встретить путников и сопроводить их в замок, нигде не было видно. Зато здесь оказалась Мод. Она тоже переоделась – в платье из синей шерсти, простое, но чистое. На стол уже выставили кувшины с вином и корзинки с хлебом и печеньем.

Роберт, как всегда решительно, вошел в зал, уверенная походка подчеркивала его рост и могучее телосложение. Но под его глазами появились мешки, и седых волос стало гораздо больше, чем прежде. Матильда подалась вперед, чтобы обнять его, но остановилась на полпути, увидев мальчика, стоящего за плечом брата, как верный оруженосец. Это был рыжеволосый веснушчатый здоровяк с прекрасными голубыми глазами.

– Генрих, – прошептала она, не веря своим глазам. – Генрих?!

– Я привез вам драгоценный рождественский подарок, – улыбнулся Роберт.

– Миледи мать, – сказал Генрих и преклонил колено.

Матильда все еще не оправилась от удивления. Ей хотелось нагнуться и взять на руки маленького мальчика, которого она помнила, но вместо него она видела уверенного в себе отрока. И в нем уже угадывался будущий мужчина! Словно она отложила на время дорогую ей вещь, а когда достала ее вновь, та изменилась до неузнаваемости.

Все эмоции, которые она подавляла, пока боролась за жизнь и лелеяла надежды на будущее, теперь грозили переполнить чашу и хлынуть через край. Матильда пыталась взять себя в руки, но, помимо ее воли, подбородок задрожал, губы искривились. Императрице не пристало давать волю чувствам на людях, в присутствии сына. Все глаза с тревогой были устремлены на нее.

– Мама, не плачьте, – неодобрительно произнес Генрих. – Я здесь. Все хорошо. Я смогу защитить вас.

Она попыталась сдержать слезы, но ничего не вышло.

– Я так рада видеть тебя, ничего не могу с собой поделать. – Слезы душили ее. – Сейчас милорд Фицконт покажет тебе твою комнату, а потом мы с тобой поговорим обо всем.

Генрих растерянно поморгал, но быстро освоился, и, когда поднялся с колен, на лице его опять сияла широкая улыбка.

– Прошу вас, господин. – Бриан, который при упоминании своего имени появился будто из-под земли, послал Матильде обеспокоенный взгляд, но без промедления приступил к своим обязанностям. – Для вас и милорда Глостера приготовлены удобные апартаменты. Здесь, в крепостной стене.

– А вы покажете мне подземную тюрьму? И арсенал? – Генриха переполняло горячее любопытство юности; встреча с матерью уже осталась позади, и он предвкушал более интересные мужские развлечения.

– Я покажу вам весь замок, расскажу, где что находится, и отвечу на все вопросы, – заверил его Бриан. – Но сначала пройдемте в вашу комнату. Позвольте матери прийти в себя.

Бриан остался с Генрихом и Робертом. Матильда позволила Мод и ее служанкам проследовать в ее комнату и помочь ей, но, придя туда, она поспешила отделаться от женщин, злясь на собственную слабость. Знаком приказала им удалиться и, задернув полог, упала на кровать. Боже, какой пример она подает сыну? Матильда обхватила подушку и со всей силы прижала ее к себе стиснутыми кулаками, стараясь заглушить нахлынувшие воспоминания. Все, что она так долго прятала, сохраняя императорское достоинство, теперь вырвалось наружу. Бегство из Винчестера, бешеная скачка, погоня и страх быть пойманной. Побег из башни в Оксфорде в колючий мороз. Долгий спуск в темноте и предчувствие смерти. Момент, когда она оттолкнула Бриана, отказав себе в этом утешении и выбрав путь одиночки. Лавина чувств, обрушившаяся на нее при встрече с Генрихом, пробила брешь в плотине, и внезапно Матильда ощутила себя матерью и человеком. Нельзя, чтобы Генрих видел ее такой. Он не должен считать ее слабой.