Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков

Уперся ладонью в нечто мягкое, похожее на матрац. Это то, на чем он проснулся, а значит и спал. Провел рукой под матрацем, а там дерево, деревянный щит, лежанка. А сразу под ней пол. Не ровный, земляной или каменный.

Олег присел на невидимой лежанке. Провел рукой по сторонам. За спиной наткнулся на стенку. Тоже не ровную, влажную, каменную. Прощупал ее пальцами, пытаясь понять, что это за кладка – кирпичи или просто камни. Но пальцы не нащупали стыков. Стена на ощупь напоминала бок скалы.

Олег вспомнил о телефоне, вытащил из кармана, несколько раз нажал на боковую кнопку, которая обычно оживляла экран. Телефон не проснулся. Вспомнилось, как умирала батарея вчерашним вечером, когда он продирался через кустарники и оливковые рощицы к дороге. Но как он попал сюда? Это ведь явно чье-то жилище? Чей-то подвал или погреб!

– Sorry! – крикнул и удивился, как удивительно тихо прозвучал его голос.

Посидев еще минут пять, осторожно поднялся на ноги. Опять дотронулся до стены за лежанкой. Прошелся вдоль, не теряя с ней тактильный контакт. Уперся в угол. Протянул вперед и правую руку, желая ощутить реальное присутствия угла в этом помещении. Правая рука наткнулась на сухое дерево. Провел пальцами вниз по дереву. Вроде, дверь. Закрытая дверь. Стукнул. Потом еще раз. Дерево оказалось толстым, оно глушило звук стука.

– Эй! – закричал Бисмарк. – Кто-нибудь есть? Sorry!!!!

Никакого эха. Стук, крик, все мгновенно тонуло в темноте, превращалось в тишину, которая будто бы сразу засасывала звуки в свою каменную воронку в момент их рождения.

Олег вернулся по стенке к матрацу. Присел.

Вспомнился визг тормозов, противный, резкий. Вспомнилось, что после того, как он вышел из снек-бара прямо на проезжую часть улицы-дороги, он так по ней и пошел, по дороге, в сторону Ормоса. Он знал, в какой стороне Ормос. Он же приехал оттуда. Успел пройти совсем немного, может, шагов тридцать, когда сзади завизжали тормоза. Он даже оглянуться не успел, как машина, которую несло на бровку, задела его бампером и он отлетел под забор с другой стороны дороги. Он уже поднимался на ноги, целый, не чувствующий никакой боли, оглядываясь на остановившуюся машину, из которой, как в замедленной съемке, медленно выскакивал коренастый грек с разъяренным лицом. Он явно желал Олегу зла. Он спешил к нему, сжав кулаки. И у Олега внезапно появились силы, достаточные для того, чтобы бежать. И он понесся дальше по обочине дороги, а потом свернул в первый попавшийся проход вниз, в сторону моря. Ему казалось, что грек-водитель все еще гонится за ним. Он опять свернул куда-то направо, потом налево и вниз, потом стал продираться через кусты – ноги потеряли дорогу. Он не знал, сколько времени и с какой скоростью он мчался в сторону моря, но в какой-то момент силы покинули его и он упал, споткнувшись о приземистую ветку можжевельника или о выглядывающий из земли, но не видимый ночью камень. Упав, он полежал несколько минут, а потом просто пополз. И уперся в древнюю каменную кладку, в остатки стены. Присел. И вот когда он присел и снова услышал тишину, и сверчков и что-то еще, может каких-то мелких ночных зверей, ищущих ужин, его глаза различили невдалеке огонек, живой огонек. И он решил подойти и посмотреть: что это такое. Его уже качало и ноги, ставшие ватными, не охотно слушались головы. Когда он выбрался на полянку, где горел костер и возле него кто-то сидел, голова тоже решила себя не слушаться и почти отключилась. Он еще успел подойти и остановиться, может, в метре от костра, после чего просто осел на землю. Глаза закрылись. Усталость, алкоголь, удар бампера о бедро победили его окончательно. Он еще вроде слышал, как кто-то спрашивал его по-гречески: «Poio eínai to théma me sas? Aistháneste áschima?» (Что с вами? Вам плохо?).

Только мысленно Бисмарк успел отреагировать на услышанное фразой «I don’t speak Greek!», но изо рта его ни одно слово не вылетело. Он упал боком на землю и больше на этом свете сознательно не присутствовал. Он даже не почувствовал, как человек, сидевший у костра, потащил его куда-то к краю поляны, останавливаясь, давая себе передышку.

Захотелось снова прилечь. Бессилие просто валило его обратно на матрац. Он упирался, упирался в него ладонями, пытался усидеть. Вот если бы умыться, – мечтательно подумалось ему.

Превозмогая навалившуюся слабость, пошатываясь, он все-таки снова поднялся на ноги. Обеими ладонями уперся в стенку над лежанкой. Показалось, что стена справа более влажная, чем слева. Он просунул правую руку повыше и понял, что по стенке стекает вода. Поднес ладонь к лицу, понюхал – никакого запаха.

«Может, там, наверху, дождь?» – Подумал и обтер мокрой ладонью свои щеки.

Влажная прохлада слегка ободрила его. Он уже обеими ладонями снял влагу со стены и снова обтер лицо, лоб, шею. Потом еще раз. Ощутив жажду, провел ладонью по губам, попытался слизать языком эту невидимую влагу. Вода немного кислила. «Умывание» настенной водой его пробудило. Мозг вроде чуть уменьшился и больше не давил с прежней силой изнутри на черепную коробку.

– Sorry! – снова изо всех сил закричал он.

Подошел к двери и стал в нее барабанить.

Как только перестал, услышал шорох.

– Tóra, tóra! Periménete! (Сейчас! Сейчас! Подождите!) – прозвучал за дверью сиплый мужской голос.

Звякнул железный засов и дверь ушла из-под ладони Бисмарка. Он чуть не упал вперед.

Думая, что за дверью должно быть светлее, он впялился глазами в продолжение темноты. Даже того, кто сейчас стоял перед ним и чей голос он только что слышал, видно не было!

– Sorry! I don’t speak Greek! – простонал он жалобно. – English please!

– Okay, okay, – произнес тот же голос. – Come with me! (Пойдем со мной!)

Бисмарк ощутил, как рука невидимого человека сжала его запястье и потащила за собой в продолжение темноты.

Он шел, приподнимая ноги чуть выше обычного, боясь споткнуться, не доверяя окружающим его невидимым поверхностям. Он поворачивал на ходу за невидимый угол, успевая наощупь удостовериться в его присутствии. Он, казалось, поднимался по невидимым ступеням, которые имели разную высоту и поэтому пару раз нога переступала сразу через две ступеньки и излишне напрягалась, перенося тяжелое тело на новую невидимую высоту.

– Careful! (Осторожно!) – сказал ведущий его куда-то че– ловек.

Он понял услышанное слово и тут же ударился макушкой о слишком низкий потолок. Автоматически втянул голову в плечи, нагнулся, свободной рукой провел по волосам, проверяя: есть ли кровь.

Время в темноте тянулось