Город бездны - Аластер Рейнольдс

Как и в Эшер-Хайтс, здесь было людно, хотя время давно перевалило за полночь. Архитектура представляла собой нечто невообразимое. В общих чертах она напоминала здания Кэнопи, где меня высадил Уэверли, или жилище Зебры. Та же невозможная топология чудовищно изогнутых линий, те же трубки-катетеры, тестообразные потолки и стены. Но здесь все это выходило за пределы разумного.

Я бродил по залу целый час, разглядывал лица прохожих, время от времени присаживался у водоемов с вездесущими рыбками кой — просто для того, чтобы лишний раз прокрутить в голове последние события. Может быть, одна из частей головоломки вдруг встанет на место, и я пойму, что происходит, и какое место я в этом занимаю. Но головоломка не складывалась. Вероятно, в ней не хватало каких-то частей. Так или иначе, но некая таинственная и досадная асимметрия лишала картину достоверности. Возможно, кто-то более сообразительный смог бы разгадать эту загадку, но я слишком устал, чтобы заниматься поиском хитроумных ловушек. Я видел лишь последовательность событий. Я отправился сюда, чтобы убить человека. Вопреки всем законам вероятности, я очутился в нескольких метрах от него, даже не успев начать поиски. Казалось бы, я должен прийти в восторг. Но использовать этот шанс не удалось. И я не мог избавиться от омерзительного ощущения, что меня одурачили. Получить в первой сдаче покера четыре туза…

Удача, с которой начинается крупное невезение.

Сунув руку в карман, я нащупал пачку оставшихся денег. За этот вечер я поиздержался — одежда и консультация Миксмастера обошлись недешево, — но нельзя сказать, что карманы Вадимова сюртука опустели. Я направился обратно на площадку, где меня высадила Шантерель. Что делать дальше, я не представлял и чувствовал лишь сильнейшее желание еще раз поговорить с Зеброй.

Уже собираясь покинуть площадь, я увидел, как из мрака ночи появляется рой ярко разряженных прохожих, сопровождаемых домашними любимцами, роботами-слугами и «левитирующими» камерами — ни дать ни взять процессия средневековых святых в окружении херувимов и серафимов. Мимо меня прошествовала пара бронзовых паланкинов размером не больше детского гробика, украшенных в стиле барокко. За ними двигалась модель построже — серый шкаф с острыми кромками и крошечным зарешеченным оконцем спереди. Манипуляторов у него не было. До меня доносился натужный шум каких-то механизмов, а за паланкином тянулся хвост жирных выхлопов.

У меня созрел план — правда, не слишком надежный. Я затесываюсь в толпу и пытаюсь выяснить у прохожих, не знает ли кто-нибудь Зебру. А затем придумаю, как добраться до нее, — даже если придется уговорить одного из них подвезти меня на фуникулере.

В этот момент шествие остановилось, и я увидел, как человек с головой-полумесяцем извлек из кармана шкатулку с флаконами Горючего Грез. Его движения были почти трепетными. Казалось, он хочет скрыть ящичек от посторонних глаз и одновременно показать его остальным участникам процессии.

Я шагнул в тень и с удовольствием отметил, что на меня пока никто не обращает внимания.

Другие члены группы столпились вокруг него. Я заметил тусклый блеск свадебных пистолетов и других устройств подобного назначения, украшенных не менее вычурно. Мужчины и женщины оттягивали воротники, готовые вонзить себе под кожу сталь. Два «детских» паланкина присоединились к остальным, но серый паланкин начал огибать толпу. Я заметил косые взгляды некоторых участников шествия, ожидавших своей порции Горючего.

Человек в сером паланкине не был одним из них.

Я убедился в этом, когда он остановился, передняя дверца со скрипом распахнулась, выпустив из петель струйки пара, и наружу неуклюже вывалился пассажир. Кто-то вскрикнул, указывая на него, и в тот же миг вся толпа отпрянула — в том числе и миниатюрные паланкины, — а кто-то бросился прочь.

С ним происходило нечто ужасное.

Глядя на него с одной стороны, можно было обмануться. Его нагое тело казалось столь же вызывающе красивым и юным, как у любого участника процессии. Но с другой стороны кожу покрывала блестящая короста, из которой, пронзая плоть, тянулись бесчисленные тускло-серебристые волокна. Они достигали около фута длиной и окутывали тело серой вуалью. Волоча ноги, человек побрел вперед.

Каждый шаг сопровождался нежным шелестящим звоном колышущихся волокон, словно они были изо льда.

Человек попытался заговорить, но из перекошенного рта вырвался лишь мучительный стон.

— Сожгите его! — крикнул кто-то в толпе. — Ради всего святого, сожгите!

— Бригада уже на подходе, — отозвался другой голос.

Человек с головой-полумесяцем осторожно приблизился к бедняге и покачал у него перед лицом полупустым флаконом.

— Ведь ты этого хочешь?

Зачумленный что-то пробормотал. Судя по всему, он рискнул оставить у себя имплантаты, но недостаточно позаботился о своей безопасности. Возможно, он выбрал дешевый паланкин, который оказался негерметичным — в отличие от более дорогих моделей. А может быть, он приобрел его уже будучи зараженным, потому что надеялся остановить течение болезни, оградив себя от дальнейшего контакта с окружающей средой.

— Вот. Бери быстрее и оставь нас в покое. Бригада скоро будет здесь.

Человек с головой-полумесяцем бросил ему флакон. Зачумленный метнулся вперед, чтобы поймать его здоровой рукой, но не успел. Флакон разбился, и остатки Горючего растеклись по тротуару.

Продолжая движение, человек упал, почти ткнувшись лицом в алую лужицу. Часть волокон сломалась, образовав облачко серой пыли, и человек застонал — то ли от удовольствия, то ли от боли. Зачерпнув скрюченными пальцами здоровой руки несколько капель Горючего, он поднес его ко рту. Остальные смотрели на него через объективы, замерев от ужаса и любопытства. Зрелище привлекло несколько посторонних. Они тоже смотрели на конвульсии и стоны зачумленного, словно на экзотическое театральное действо.

— Это особый случай, — произнес кто-то. — Я никогда не видел подобного рода асимметрии. Как ты думаешь, мы не слишком близко стоим?

— Ты это непременно узнаешь.

Человек все еще корчился на земле, когда с площади прибыла упомянутая бригада. Сомневаюсь, что им пришлось проделать долгий путь. Группа техников, закованных в скафандры, толкала перед собой громоздкую машину, похожую на гигантский паланкин с распахнутой дверцей, украшенную выпуклым значком «биологическая опасность». Не обращая на них внимания, зачумленный продолжал собирать капли драгоценного эликсира — даже в тот миг, когда машина, гудя, накрыла его и захлопнула дверцу. Техники двигались с быстротой и точностью отлаженных механизмов, общаясь между собой скупыми жестами рук и шепотом, создающим странный контраст со стуком и гулом машины. Толпа молча наблюдала за ними. Я заметил, что флакончики с Горючим Грез, пистолеты и шприцы исчезли, словно их и не было.

Когда техники откатили «паланкин», на тротуаре не было ничего. Один из них деловито подметал площадку чем-то похожим на помесь швабры с миноискателем. Взмахнув прибором еще несколько раз, он поднял вверх большой палец, и бригада, обступив несмолкающую машину, направилась обратно в здание.

Участники шествия какое-то время оставались на месте. Однако это происшествие явно заставило их изменить планы на вечер. Один за другим они садились в свои фуникулеры, лишая меня шанса втереться к кому-нибудь в доверие.

И тут я кое-что заметил — на тротуаре, возле того места, где стоял человек с головой-полумесяцем. Вначале я принял этот предмет за флакон с Горючим Грез. Но, незаметно приблизившись, — пока мою находку не обнаружил кто-нибудь еще — понял, что это эксперименталия. Очевидно, человек-полумесяц потерял ее, доставая свою шкатулку.

Опустившись на колени, я поднял эксперименталию. Это была тонкая черная палочка с маркировкой в виде крошечной серебряной личинки на конце.

Такие же я обнаружил у Вадима вместе с запасом Горючего Грез.

— Таннер Мирабель?

В голосе звучал лишь намек на любопытство.

Я обернулся. Человек, который произнес эти слова, был невысок ростом и одет в темное пальто, по минимуму — необходимому минимуму — отдающее дань уважения моде Кэнопи. Мрачное невыразительное лицо могло принадлежать гробовщику, который узнал скверную новость. Но его поза говорила о готовности к бою, а на шее играли мускулы.

Кем бы он ни был, с ним не стоит шутить.

— Я специалист службы безопасности, — продолжал он тихо, еле шевеля губами — он знал, что мое внимание приковано к нему. — Я вооружен нейротоксическим оружием, которое убьет вас в течение трех секунд, совершенно бесшумно и незаметно для окружающих. Вы не успеете даже моргнуть.

— Спасибо за предупреждение, — перебил я.

— Вы признаете, что я профессионал, — продолжал он, кивком подчеркивая собственные слова. — Меня, как и вас, учили убивать наиболее эффективным способом. Надеюсь, теперь, когда у нас обнаружились общие интересы, мы сможем спокойно обсудить ситуацию.