Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды» - Филип Пулман

а за ним оглушительный треск и грохот: это пол в комнате Салли провалился в кухню.

– Жди здесь, – рявкнул Джим и унесся вниз.

Маккиннон уже успел выбраться, да и миссис Гриффитс отважно спустилась по хлипким простыням, а вот с Элли возникли проблемы. Она уже наполовину вылезла в окно, но застряла на подоконнике – ни туда, ни сюда.

– Давай дальше, глупая девчонка! – кричала сверху Салли, но та только хватала ртом воздух, моргала и в ужасе цеплялась за связанные узлами простыни.

– Тебе придется спуститься с ней, Джим, – выдохнула Салли.

– Хорошо, но ты лезь первой: покажи ей, как это делается.

Он втащил рыдающую Элли обратно в комнату и уронил на пол, потом помог Салли выбраться на импровизированную веревку.

– Крикните там Фреду, скажите, пусть поторапливается, – бросил он Уэбстеру.

Тут крикнул и услышал ответ.

– Надеюсь, он справится. Здание долго не простоит. Пойду, помогу ему…

– Никуда вы не пойдете, – отрезал Джим. – Я спущу Элли и сам сбегаю. Следите, чтобы узлы не распустились.

Уэбстер кивнул, и Джим мартышкой взвился на подоконник.

– Как ты там, Сэл? – крикнул он.

Дома напротив были освещены, как декорация в театре. В зрительном зале уже начала собираться толпа. Салли долезла до земли и подала сигнал, что она в порядке.

– Ну, давай, Элли, – сказал Джим в комнату. – Давай-ка переправим тебя вниз.

Она торопливо вскарабкалась на подоконник рядом с ним.

– Берись за веревку, вот так… молодец… смотри, я немного спущусь и освобожу тебе место… это хорошее белье, оно не порвется: я его из первоклассного отеля спер… вот так, молодец, хорошая девочка…

Голос его постепенно удалялся… На подоконнике уже ждал своей очереди Уэбстер.

В начале последнего лестничного пролета Фредерику пришлось остановиться: пол под ногами наклонился под углом вниз. Или, кажется, наклонился вниз… Дом звучал, как корабль в пучине шторма: он весь скрипел и трещал. Со стороны студии донесся приглушенный взрыв. Химикаты, подумал Фред; надеюсь, Салли уже снаружи…

Тем не менее, он полез дальше, по узкой, темной и ощутимо качающейся лестнице. Полез ли?.. Он ли?.. Все кругом было как во сне. Когда он добрался до вершины лестницы, стало гораздо тише, будто пожар бушевал в сотне миль оттуда.

Дышать было тяжело. Силы с каждой минутой утекали – он буквально чувствовал это, как если бы правда истекал кровью. Может, это и есть кровь… Он медленно поднял руку и забарабанил в дверь Изабель.

– Нет! – едва слышно донеслось из-за нее. – Пожалуйста, оставьте меня.

– По крайней мере, открой дверь! – крикнул он. – Я ранен. Я не могу бороться с тобой.

В замке повернулся ключ, от двери оттащили подпиравший ее стул. Внутри мягко светила свеча; у девушки были распущены волосы, а на плечах – ночная рубашка… Совершенно нереальная картина, из другого мира – от нее Фреду стало еще больше не по себе, словно он еще глубже погрузился в сон.

– Боже! Вы же… что вы с собой сделали? – тихо воскликнула она, отступая, чтобы дать ему войти.

– Изабель… идемте… у нас мало времени… – слабо сказал он.

– Я знаю, – ответила она. – Скоро все кончится. Я никуда не пойду. Вы все были так ко мне добры… Зачем мне спасаться, чего мне искать?

Она села на кровать. По всему одеялу ковром раскинулся десяток или больше листков бумаги – писем, судя по всему, написанных четкой, уверенной рукой. Она перехватила его взгляд.

– Да, – прошептала она. – Его письма. Я их читала. Ничто не доставляло мне большего счастья, за всю мою жизнь. Даже доживи я до ста лет, ничего лучшего со мной уже не случится. Да и зачем мне жить? Ради чего? Одиночество, горечь и сожаления… Нет, нет, нет, прошу вас, вы должны бросить меня здесь. Пожалуйста! Уходите… ради Салли.

Глаза ее сияли, все лицо словно светилось изнутри. В голове у Фреда плыло; ему пришлось схватиться за шкаф, чтобы не упасть. Слова доносились словно издалека, но зато очень ясно – как дагерротип, только в звуке.

– Изабель, глупая вы дрянь, идемте со мной и помогите мне выбраться, если уж вам на себя наплевать, – едва смог выдавить он. – Все остальные уже спаслись, здание может рухнуть в любой момент. Сами знаете, я без вас не выйду…

– Господи, какой вы упрямый! Это безумие. А он уже спасся?

– Да, я же вам сказал – все. Идемте, ради бога!

Она выглядела такой взволнованной – как девица, собирающаяся на первый бал: разрумянившаяся, хорошенькая, совсем юная… или как невеста. Фреду вдруг стало страшно, что он, может быть, уже умер, и это какой-то сон души… Она еще что-то сказала, но он ее не услышал. В ушах у него поднимался рев – так ревет огонь… впрочем, это и правда мог быть огонь… а теперь еще и пол под ногами затрещал.

Он рванул штору в сторону и распахнул окно. Комната выходила окнами на улицу, как и лестничная площадка внизу. Может быть, если они прыгнут…

Он обернулся. Она лежала на кровати, широко раскинув руки, и смотрела на него: волосы невесомой пеленой упали на щеки, видно было лишь блестящие глаза и высокий чистый лоб. Она улыбалась. И выглядела невероятно счастливой.

Ярость поднялась в нем – гнев на такую глупую упорную растрату всего, себя… Шатаясь, он шагнул к девушке, схватил, потащил к окну, но она вцепилась в кровать, и ему пришлось тащить и кровать тоже, и тогда, едва живой от боли и изнеможения, он рухнул поперек нее. Как хорошо было бы сдаться…

Боже, ну почему все так глупо!..

Жар был невыносим. Пламя очертило дверной проем. Пол проседал и трещал, как морской бриг, избиваемый волнами. Воздух гудел: рев пламени, хлопанье ткани – словно у огня был свой голос. Остальные звуки сливались с ним, образуя хор… Кажется, он даже слышал музыку и колокола…

Она шевельнулась. Ее рука нашла его руку, крепко сжала.

– Салли? – сонно спросил он.

Это же правда могла быть Салли. Она бы вот так легла рядом с ним… Бесстрашная, сильная и такая красивая – несравненная… Леди Мэри была прекрасна, но Салли затмевала ее, словно солнце. Где же она?

Странным образом ему казалось, что он тонет. Вокруг было море жестокой боли – он чувствовал, что оно там, рядом, – но оно как будто его не касалось. Он просто лежал в нем, внутри, и пытался дышать, и воздух тек в его измученные легкие, как вода.

Стало быть, он умирал.

Он повернул голову на бок, чтобы поцеловать Салли один последний раз. Она захныкала. Нет, стоп… Салли никогда бы так не поступила. Салли здесь нет, она где-то еще. Это другая девушка. Надо вывести ее отсюда, а потом…

Он протянул руку к окну.

Пол рухнул.

Глава двадцать первая. Во тьму

Когда его тело вынесли на улицу, было еще темно. Пока пожарные сражались с огнем,