Европейская поэзия XIX века - Антология

«Я — царь во царстве…»

Я — царь во царстве духа своего.В душе моей мне уготован трон,Я властен, я диктую свой законИ собственное правлю торжество.

Мне служат ворожба и колдовство,Я избран, возведен, провозглашенИ коронован лучшей из корон:Я — царь во царстве духа своего.

Но все ж тоска порою такова,Что от постылой славы я бегу:И царство и величие отдам

За миг один — и смерть приять смогу:Восторженно прильну к твоим устамИ позабуду звуки и слова.

ABE МАРИЯ

Была ночная синева нежна;Я грезил; из неомраченной далиЗлатые звезды ласково сияли;Дремала утомленная луна.

И грезою предстала мне Она —Созвездия, столь ясные вначале,Над ней слились в подобие вуали,Струящейся, как чистая волна.

Возлюбленная, Ты явилась мне!Мария, аве! — к небу возлетая,Возник мой голос в воздухе ночном,—

Исчезли мысли обо всем ином:Я видел, как стоишь Ты, Пресвятая,В златом дожде, висящем в вышине.

«Деревья в позднем золоте стоят…»

Деревья в позднем золоте стоятИ ждут зимы недальнего прихода.Как бы вершит осенняя погодаПрощанья с жизнью медленный обряд.

Любовью и поэзией объятЯ был всю жизнь, — мне не лгала природа, —Но в окончанье бытия и года,Как понял я, никто не виноват.

И невозможно сделаться покорней,Чем из бегущей жизни вырвав корни,И помыслы становятся просты:

Небытие придет на смену яви,Ожить не вправе мертвые цветы —Но я в своем стихе воскреснуть вправе!

АЛЬБЕРТ ВЕРВЕЙ

Перевод Е. Витковского

Альберт Вервей (1865–1937). — Поэт, критик, историк литературы. Один из виднейших участников движения «восьмидесятников». В 1901 году Вервей основывает журнал «Двадцатый век», в 1905 году журнал «Движение». В 30-е годы А. Вервей выступил с осуждением фашизма.

Ранняя поэзия Вервея находится под сильным влиянием Шелли, Китса, Гете, а также Стефана Георге, с которым поэт состоял в многолетней переписке. Поздний Вервей обращается к жанру философских раздумий.

Наиболее известны сборники Вервея «„Персефона“ и другие стихотворения» (1885), «О любви, имя которой — дружба» (1885), «Земля» (1886), «Новый сад» (1898).

ТЕРРАСЫ МЕДОНА

Далекий город на отлогих склонах,ни шороха в легчайшем ветерке.Прислушался — услышал смех влюбленных,гуляющих вдвоем, рука в руке.

Неспешным взором тщательно ощупалнезыблемые профили оград,отягощенный облицовкой купол,старинный водоем, осенний сад.

И на руинах каменных ступенейболезненно осознаю сейчас,что мертвые предметы совершеннейи, как ни горько, долговечней пас.

МЕРТВЫЕ

В нас мертвые живут, мы кровью нашейпитаем их, — в деяньях и страданьяхпо равной доле им и нам дано.

Мы вместе с ними пьем из общей чаши,дыханье их живет у нас в гортанях,они и мы — вовеки суть одно.

Да, мы равны — но мертвые незрячи;одним лишь нам сверкает свет Вселенной,одним лишь нам дороги звезд видны.

Вовеки — так, и никогда — иначе,и оттого для них вдвойне бесценнамечтательная тяжесть тишины.

СОЗВЕЗДИЕ

Была темна дорога, словно ров.Он знал, что в зарослях таятся змеи.Бледнел закат полоской вдалеке.

И он ступил, спокоен и суров,на узкий путь — и разве что сильнеесвой виноградный посох сжал в руке.

И мнилось, что огромную змеюон убивает в тусклом звездном свете,на небе встав над нею в полный рост.

И там, у эмпирея на краю,его обвили золотые плетимерцающего лабиринта звезд.

АСТРОНОМУ

Ты знаешь звезды и в ночную поруглядишь на карту, а не в глубь небес,и твоему внимательному взоруясны размеры звезд, их яркость, вес.

Вокруг тебя в непостижимой дрожисомкнулся Космос обручем одним,но нет на свете ничего дороже,чем образ, — он в твоей душе храним:

там, в сельском доме, где сердца влюбленныхсейчас ведут неспешный разговор,—стирают мысль о солнцах и эонахвеселый детский смех и женский взор.

«Скорби и плачь…»

Скорби и плачь, о мой морской народ!Еще недели две, тревожных даже,—продав улов, при целом такелаже,себя счастливым счел бы мореход.

Но тени над прибрежиями виснут,и воет шторм, за валом вал валя,что возразит скорлупка корабля,когда ее ладони шквала стиснут?

Трещит канат, ломается бушприт,летят в пучину сети вместе с рыбой,на борт волна ложится тяжкой глыбойи дело черное во тьме творит.

Пусть вопль еще не родился во мраке,лишь пена шепчется, сводя с ума,но борт хрустит, ломается корма…Качай, насос! Вода на полубаке!

Придет рассвет, но нет спасенья в нем,кораблик вверх глядит пробитым трюмом.И женщины с усердием угрюмымглядеть на море будут день за днем.

Лишь гулкой тишиной полны просторы.Мы — нация бродяг в стране морской,нам неизвестны отдых и покой,и зыбко все, и нет ни в чем опоры.

СЕМЕРО ПЛУТОВ

Король и верный полицайкак-то направились вдаль.Полицай перчатками гордо сверкал,король же — кушал миндаль.

И увидал король: в лесупрячутся семь плутов.И молвил король: «Не дремли, полицай,Ты, надеюсь, к делу готов!»

Полицай сказал: «Наручников нет,однако есть шнурок!»Но молвил король: «Все равно вяжи,дадим плутам урок!»

И первому плуту тогдасказал полицай: «Прости,любезный, свяжи-ка руки себеи остальным шести!»

Всех семерых шнурком связали молвил: «Что ж, идем!К эшафоту бегите, семь плутов,между мною и королем!

Повесить вы себя должны —вас виселицы ждут!Позор не смыт, покуда в странеесть хоть единый плут!»

И к виселице семь плутовнаправились гурьбой,и в них король все время бросалминдальной скорлупой.

Но возле виселицы — шнуркунашлась иная роль:на нем повешен был полицай,а вместе с ним — король.

НОРВЕГИЯ

ЮХАН СЕБАСТЬЯН ВЕЛЬХАВЕН

Юхан Себастьян Вельхавен (1807–1873). — Поэт-романтик. Родился в семье священника. Получил богословское образование. В противоположность Х.-А. Вергеланну (см. о нем ниже), утверждая общность духовной жизни и культуры Дании и Норвегии. От художнике поэт требовал ясности и стройности изложения. Литературная полемика Вельхавена с Вергеланном отразилась в стихотворении «К Хенрику Вергеланну» (1830) и в целом ряде других произведений. Основное вклад Вельхавена в норвежскую поэзию — сборник сатирических сонетов «Рассвет над Норвегией» (1834), критикующих состояние норвежской духовной жизни и адресованных Вергеланну. Лирика Вельхавена, собранная и книгах «Стихи» (1839), «Сборник стихов» (1860), посвящена главным образом изображению норвежской природы и душевной жизни человека. Поэт внес существенный вклад в сокровищницу национальной культуры.