Европейская поэзия XIX века - Антология

МОЕЙ ЛАКФИОЛИ

Когда ты блеск утратишь свой,я не прощусь с твоей листвой,я буду там, где мы росли,как часть земли.

Тебе я шлю последний крик,последний взгляд к тебе приник;и в трепете воздушных струйпоследний поцелуй.

Я дважды прикоснусь к устам,сначала попрощаюсь сам,а роз моих любимых кусттвоих коснется уст.

С ним разминусь, уйду во тьму…Ты передай привет ему,пусть на могиле зацветет,когда пора придет.

Хочу, чтоб на груди моейлежала роза новых дней…Прошу, в дом смерти призовиты только свет любви.

АРМИЯ ПРАВДЫ

Слово? Кто услышит слово,боль стихов?Вечна беззащитность слов.И когда слова готовыв бой идти, где им силы наскрести?

Правдой мир пренебрегает.Но пред нейнебо блеск своих огнейв молнии переплавляет.Это весть, что величье правды — есть.

Почему ж в сраженье этомне видната, что небом рожденаи одета звездным светом?Что ж вперед на врага нас не ведет?

Почему не разбиваетвойск шатрытам, где в бой идут миры,где героев убивают?Тем, кто должен пасть,дай над жизнью власть.

Войско тьмы сломить не просто.Так прочнысуеверия опоры, так черны,что от люльки до погостакраток путь.Трудно тьму перешагнуть.

Но — вперед! — сквозь боль и беды,войско слов!Ведь творцом в конце концоввам обещана победа.До конца —с правдой, детищем творца.

Слово! Правды славный воин!Ты храбрец!Из достойнейших сердецбудет храм тебе построен.Мир простернад тобой небес шатер.

Слово! Приоткрой забралои — вперед.Сила слова все растет,хоть порою сил так мало.Лишь тебеВечность суждена в борьбе.

Потому, малыш отважный,не ропщи,в пораженье отыщиотблески победы важной.В мраке лжитропку правды подскажи.

Я САМ

Неужто я не в духе, Моргенблад[236]? Хоть мне необходимо только солнце,чтобы от счастья громко рассмеяться…

Вдохнув листвы нежно-зеленый запах, я, как от легкого вина, пьянеюи забываю бедность и богатство, друзей моих и недругов не помню.

О щеку трется кошка неяшой шерстью и ссадины душевные врачует;и глазах собаки, как на дне колодца, топлю я беды горькие мои.

Плющ под окном мне на ладонях листьевприносит разные воспоминанья, которые не надо бы хранить.

Прошепчут капли первого дождя мне имена людей, меня предавших,и лабиринты дождевых червей они отравят, соскользнув на землю.

Меня, кто сто восторгов испытал от центифолии столепестковой,меня всего один листок газетный принудить хочет, чтобы я убилсекунду радости.

А это — словно коварное убийство беззащитных небесно-нежныхи пурпурно-пышных беспечных бабочек;подобный грех бессмыслен и до дна души пронзает.

И еще — попытка серым пеплом седины мне волосы до срока опалить,стряхнуть жемчужины секунд счастливых, которые усердно сеет время.

Нет, горе-борзописцы! Лисьи когти напрасно вы вонзаете в скалу,цветы и мох соскабливая с камня.

Как в раковине злобная песчинка, жемчужиной нападки станут в сердце,и диадему крепнущего духа они однажды радостно украсят.

Где ненависть? На тысячу локтей ее уносят, улетая, птицы,она, как снег, под вешним солнцем тает и растворяется в морской пустыне.

Но почему бы крови не кипеть в живущих жилах?Разве справедливо лишить ландшафт кипящего ручья?!

Вы, ивы высочайшие, терпите, когда ручья стремительная пенасреди камней омоет ваши корни.

Мне не по праву вечно голубое, похожее на круглый глаз глупца,извечно одинаковое небо.И разве небо хуже оттого, что в нем живут изменчивые тучи —необъяснимые вассалы солнца?

И если бы я был совсем один,то разве стал бы менее великим тогда господь наедине со мной?

Не жалуйся на беспросветность жизни, на звезды глядя,—ведь они, мерцая, о вечности беседуют с тобой.

Сегодня ярко светится Венера! У неба тоже, может быть, весна?О ней мечтали звезды зимней ночью; теперь они сияют: Аллилуйя!

У смертных множество богатств несметных!Душа, цветеньем неба наслаждаясь, приветствует цветение земли.Она прекрасней, чем весною звезды, хотя зенит цветенья не настал.

Я обнажаю голову пред ликом звезды вечерней.Словно дождь хрустальный, она на землю изливает свет.

В родстве с душою звезды.По вселенной идет душа, лицо, как маску, сбросиви грубый грим морщин стерев легко.

Потом в душе застынет звездный свет, напоминая алебастр покоя.Как статуя, душа внутри меня; внимательно в ее черты вглядитесь!

Теперь они, наверное, такие, как вам хотелось. Да, они застылив немом сарказме.У моей души — отныне кроткая улыбка трупа. Так почему же выопять боитесь?

О, черт! Под алебастром сердце бьется, смеется и трепещет.И не в силах к нему вы жадность дланей протянуть.

БЬЁРНСТЬЕРНЕ БЬЁРНСОН

Бьёрнстьерне Бьёрнсон (1832–1910). — Один из крупнейших норвежских писателей-реалистов. Родился в семье сельского священника. Занимался журналистикой. Принимал активное участие в борьбе за независимость Норвегии, за создание норвежского литературного языка, выступал против милитаризма. Широкую известность Бьёрнсону-прозаику принесли повести из крестьянской жизни «Синневе Сульбаккен» (1857), «Веселый парень» (1860) и др. В эти же годы Бьёрнсон создает ряд романтических пьес на исторические сюжеты, пишет поэмы и лирические стихотворения. Поэзия Бьёрнсона проникнута духом борьбы за свободу; в ней звучат мотивы любви к родине, ее природе, к норвежскому народу. Драмы Бьёрнсона 70-х годов «Банкротство» и «Редактор» знаменовали собой наряду с пьесам Г. Ибсена рождение реалистической социальной драмы в Норвегии. Острая критика буржуазной действительности, характерная для этих произведений, продолжается и в драмах Бьёрнсона («Перчатка», «Свыше наших сил» и др.). В 1903 году Бьёрнсон становится лауреатом Нобелевской премии.

Творчество норвежского писателя оказало большое влияние на развитие литературы в Норвегии и других скандинавских странах. В России оно получило высокую оценку Л. Н. Толстого и А. М. Горького. Произведения Бьёрнсона неоднократно переводились на русский язык.

МЫ ЛЮБИМ ЭТОТ КРАЙ

Перевод В. Левика

Да, мы любим край родимый,Край лесистых круч,Море, ветер нелюдимый,Небо в хлопьях туч.Любим дым родного дома,И отца, и мать.Стужи бодрость нам знакома,Солнца благодать.

Гаральд здесь набегам вражьимПоложил предел.Хокон был нам верным стражем,Эйвин песни пел.Начертал здесь кровью ОлафКрест на склонах гор.Сверре вел из этих доловС новым Римом спор.

На врага точили бенныТопоры свои.Торденскьольд в поход священныйВыводил ладьи.Жены защищали кровьюЧесть родной землиИ без жалоб участь вдовьюДо конца несли.

Правда, нас немного было,Но хватало все ж,—Коль валила вражья сила,Все брались за нож!Лучше сжечь гнездо родное,Чем отдать врагу.Я напомнить вам, герои,Фредриксхалл могу!

Но насупилась погода,И пришла беда.Синеглазая СвободаРодилась тогда.С нею все легко, и что тамГолод иль война!Даже смерть для нас почетомСделала она!

Враг бежал, покинув сечу,Но, подняв булат,Вышел нам визирь навстречу,Наш названый брат.Огорчась, без чувства местиСпор вели мы с ним,И теперь, три брата, вместеМы навек стоим!

Славь, Норвегия, свой жребий,Ибо в дни тревогБог тебя услышал в небеИ тебе помог,—Чтоб не жертвою кровавой,Не ценой войныОтстояли мы и право,И покой страны.

Да, мы любим край родимый,Край лесистых круч,Море, ветер нелюдимый,Небо в хлопьях туч,И, как бились наши деды —Гордость наших лир,—Будем биться до победы,Но за вечный мир!

ПРИНЦЕССА