Обманщик - Фредерик Форсайт

Если погибший американец Гомес не ошибался – а он мог и ошибаться, – то, возможно, неуловимый Мендос проник на остров любым из доброго десятка других способов. Пароход с «большого острова» время от времени подвозил и пассажиров, а на пристани паспортного контроля практически не было. Изредка на Саншайн и соседние острова заходили яхты; их пассажиры и матросы купались в кристально чистой воде над коралловыми рифами, потом поднимали паруса и уплывали. Кто угодно мог тайком попасть на остров или скрыться с него. Ханна подозревал, что Мендес, убрав Гомеса, сразу сбежал. Если он вообще был на Саншайне.

Ханна позвонил в Нассау, но доктор Уэст сказал, что не сможет приступить к вскрытию раньше четырех часов, когда тело губернатора наконец оттает в достаточной мере.

– Как только извлечете пулю, сразу позвоните мне, – потребовал Ханна.

В два часа на Парламент-сквер снова собрались репортеры и операторы. Они были разочарованы даже больше, чем Ханна. Утренний митинг не принес ничего, что хотя бы отдаленно напоминало сенсацию. Речь кандидата в премьер-министры была обычной болтовней вокруг лозунга о всеобщей национализации, который британцы похоронили десятки лет назад. Потенциальные избиратели выслушали речь на удивление равнодушно. Из всего собранного репортерами и операторами материала невозможно было слепить и крохотного репортажа. Если в ближайшее время Ханна никого не арестует, то всем труженикам средств массовой информации можно будет упаковывать чемоданы и разлетаться по домам.

В десять минут третьего в своем длинном белом лимузине с открытым верхом прибыл Маркус Джонсон. На этот раз он был в небесно-голубом тропическом костюме и в рубашке с открытым широким воротом. Он взбежал на импровизированную трибуну – платформу грузовика. Технически митинг был подготовлен лучше, чем у Ливингстона: Джонсон говорил в микрофон, а на соседних пальмах висели два усилителя.

Оратор начал говорить, и Маккриди пробрался к Шону Уиттакеру, внештатному корреспонденту лондонской «Санди экспресс», который жил на Ямайке, в Кингстоне, и собирал информацию о происшествиях во всем бассейне Карибского моря.

– Скучно? – пробормотал Маккриди.

Уиттакер покосился на англичанина.

– Все вздор, – согласился он. – Думаю, завтра нужно уезжать домой.

Уиттакер был репортером и фотокорреспондентом. У него на груди висел фотоаппарат «Яшика» с телеобъективом.

– Не хотите ли тему для репортажа, – предложил Маккриди, – такого, что все ваши коллеги лопнут от зависти?

Уиттакер повернулся к Маккриди и настороженно поднял брови.

– Вы знаете то, чего не знает никто?

– Поскольку слушать речь нет смысла, я бы предложил вам подняться ко мне в номер и убедиться самому.

Маккриди и Уиттакер пересекли площадь, вошли в отель и поднялись на второй этаж, в номер Маккриди. С балкона было отлично видно всю площадь.

– Меня интересуют те «няни» в цветастых рубашках и темных очках, – сказал Маккриди. – Вы сможете отсюда крупным планом снять их лица?

– Конечно, – ответил Уиттакер. – Но зачем?

– Снимайте, потом я все объясню.

Уиттакер пожал плечами. Он был стреляный воробей, в свое время он получал информацию из самых невероятных источников. Кое-что оказывалось ценным материалом, кое-что – нет. Он настроил телеобъектив и отснял четыре кассеты – две цветной и две черно-белой пленки. Маккриди пригласил его в бар, заказал пиво, потом полчаса рассказывал. Уиттакер присвистнул.

– Это правда?

– Да.

– Вы можете доказать?

Подобный репортаж нуждался в ссылках на надежные источники, иначе Робин Эссер, лондонский редактор, не пропустит его в номер.

– Не здесь, – ответил Маккриди. – Доказательства находятся в Кингстоне. Вы можете вылететь сегодня вечером, утром закончить репортаж и к четырем часам передать его в Лондон. Там будет девять часов. Самое время.

Уиттакер покачал головой.

– Слишком поздно. Последний рейс Майами – Кингстон в семь тридцать. Мне нужно быть в Майами в шесть часов. Через Нассау я так быстро не доберусь.

– Дело в том, что в четыре часа – через семьдесят минут – отсюда в Майами вылетает мой собственный самолет. Я был бы рад подбросить вас.

Уиттакер встал и взял свою сумку.

– Кто вы такой, мистер Диллон? – спросил он.

– О, я всего лишь знаток этих островов и этой части света. Почти такой же знаток, как и вы.

– Лучше, – проворчал Уиттакер и ушел.

В четыре часа к летному полю подъехали Сабрина Теннант и ее оператор. Маккриди и Уиттакер были уже на месте. Воздушное такси из Майами приземлилось через десять минут. Когда самолет был готов к взлету, Маккриди объяснил:

– К сожалению, я не могу полететь с вами. Только что мне в отель позвонили. Очень жаль, но воздушное такси оплачено. Возместить расходы невозможно. Слишком поздно. Так что будьте моими гостями. Желаю удачи. Всего хорошего.

В полете Уиттакер и Сабрина Теннант опасливо косились друг на друга. Никто из них и словом не обмолвился о своих планах и о том, куда они направляются. В Майами Сабрина и оператор поехали в город, а Уиттакер успел на последний рейс до Кингстона.

Маккриди вернулся в «Куортер Дек», достал переносной радиотелефон, настроил его на работу в шифрованном режиме и позвонил по нескольким номерам. Один из этих номеров принадлежал представительству британского высокого комиссара в Кингстоне; коллега Маккриди обещал через своих знакомых организовать необходимые встречи. Потом Маккриди позвонил в Майами, в штаб-квартиру американского Бюро по борьбе с наркотиками. С этой организацией он имел давние тесные связи, потому что международная торговля наркотиками часто пересекается с международным терроризмом. Третий звонок был руководителю бюро ЦРУ в Майами. Закончив переговоры, Маккриди мог надеяться, что его новые друзья из прессы и телевидения получат необходимую поддержку.

Время приближалось к шести вечера. Оранжевый диск светила падал в океан, туда, где возвышались острова Драй-Тортугас, и, как обычно в тропиках, стало удивительно быстро темнеть. Настоящие сумерки длились не больше пятнадцати минут. В шесть позвонил доктор Уэст из Нассау. Десмонд Ханна взял трубку в кабинете губернатора, где Баннистер установил аппарат спецсвязи с представительством высокого комиссара на Багамских островах.

– Что с пулей? – сразу спросил Ханна.

Без результатов криминалистического анализа его расследование зашло в тупик. У него было несколько подозреваемых, но ни одного свидетеля, ни одного признания, никого, кто имел бы мотивы для убийства.

– Пули нет, – ответили из Нассау.

– Что?

– Пуля прошла навылет, – объяснил патологоанатом.

Он закончил аутопсию полчаса назад и прямо из морга направился в представительство высокого комиссара, чтобы сообщить новость Ханне.

– Вы предпочитаете точный язык медицины или вам достаточно знать результаты в общих чертах? – уточнил патологоанатом.

– В общих чертах вполне достаточно, – ответил Ханна. – Так как был убит губернатор?

– Была только одна пуля. Она вошла в грудь с левой стороны между вторым и третьим ребром, прошла через мышечные и другие мягкие ткани, проникла в верхний левый желудочек сердца, вызвав мгновенную смерть, и вышла между ребрами на спине. Удивительно, как вы не заметили выходное отверстие пулевого канала.

– Я вообще ни черта не видел, – прорычал Ханна. – Тело было так заморожено, что все раны затянулись.

– Что ж, – продолжал доктор Уэст, – есть и хорошее известие. На всем пути пуля не коснулась ни одной кости. Почти невероятно, но тем не менее это так. Если вы найдете пулю, она должна быть в первозданном виде – без единого дефекта.

– Пуля ни разу не изменила направление, не ударилась о кость?

– Ни разу.

– Но это невозможно, – запротестовал Ханна. – Убитый стоял спиной к стене. Мы обшарили каждый дюйм стены. На ней не осталось никаких следов, если не считать четкой выбоины от второй пули, той, что прошла сквозь рукав. Мы обыскали тропинку рядом со стеной, просеяли весь гравий. Нашли только одну пулю – другую, которая при ударе расплющилась.

– Нет, пуля прошла навылет, – возразил патологоанатом. – Я имею в виду ту, что убила губернатора. Должно быть, кто-то ее украл.

– Не могла ли пуля настолько потерять скорость, что упала на лужайке где-то между губернатором и стеной? – предположил Ханна.

– Как далеко от стены стоял губернатор?

– Футах в пятнадцати, не дальше, – ответил Ханна.

– Думаю, это маловероятно, – сказал доктор Уэст. – Я не специалист в баллистике, но полагаю, что выстрел был произведен из оружия крупного калибра с расстояния более пяти ярдов от потерпевшего, потому что на его рубашке не осталось следов пороха. Но, по-видимому, расстояние было не больше двадцати футов. Рана четкая и чистая, пуля должна была лететь с большой скоростью. Конечно, тело замедлило ее, но не в такой мере, чтобы она упала в пятнадцати футах. Она должна была удариться о стену.