Лекарь безумной королевы + Бонус (СИ) - Пилипенко Мария

-- А что бы ты сделал, если бы я тебе изменила? – ее тихий вкрадчивый голос вывел его из оцепенения. И ему снова вспомнился странный новый лекарь, не сводивший с него глаз.

Но за эти два года Эмиль получил от жены множество ценных уроков. Научился слышать не то, что говорят, а то, что прячут за словами. За поступками стал видеть скрытые мотивы. И теперь за ее словами он ощутил желание почувствовать, что он любит ее настолько сильно, что готов любой ценой не уступить другому.

-- Я глупость спросила, забудь! -- и женщина, одернув юбки, поднялась с колен.

Эмиль невольно улыбнулся. Ему нравилось чувствовать, что она настолько влюблена в него, что сама не может выдержать затеянной ею же игры.

-- Томас!

Слуга тут же вернулся, и, не поднимая на герцогиню глаз, забрал таз с водой.

-- Благодарю, ты свободен на сегодня, Томас, -- Эмиль проводил слугу взглядом и протянул супруге руки.

-- Иди сюда, -- и он усадил ее себе на колени, с нежностью заглядывая в голубые глаза.

-- Во-первых, я не Сандро, и не мой отец. Я никогда бы не был жесток с тобой. Никогда, слышишь? А во-вторых... -- он бережно погладил ее животик, -- ты никогда не предашь меня. Я это твердо знаю. Никогда!

И Вайолет крепко обхватила его руками за шею. Это именно то, что она хотела услышать! Он ее ценит, любит, верит! Сердце радостно задолжало в груди, а руки скользнули по его обнаженной спине.

Между ними всегда существовало какое-то магическое притяжение. И оба не могли противиться этому. Они вместе больше двух лет, а все еще дрожат от любого прикосновения, взгляда, просто намека или легкого касания.

Она подхватила юбки и уселась поудобнее, недвусмысленно поерзав на коленях мужа.

-- Ты что, без нижнего белья? – он удивленно распахнул глаза.

-- Жарко…

-- Жарко?! И ты так целый день ходила?! – ревнивые нотки невольно прорезались в голосе.

Вайолет закатила глаза, -- о, Боги, нет, конечно! Специально для тебя старалась!

У него даже губы пересохли от мгновенно открывшихся сладких перспектив.

-- Вайолет, мы не успеем…через час ужин с отцом Домиником, помнишь? Нет, уже через сорок минут.

-- Не успеем? А ты постарайся. Помню, ты и за пять минут можешь управиться, разве нет?

Эмиль еле сдержал улыбку.

Вот же язва! Долго будет напоминать ему о его прежней неопытности и первых промахах начала их совместной жизни? Ну, ладно... Он не сердится. Знает, что она любит его любого: и неторопливого, и вспыхивающего скоротечным пожаром.

А Вайолет тем временем жарко зашептала на ухо:

-- Ну же, вспомни, каким ты можешь быть горячим! Оставь во мне за эти несколько минут всю свою страсть, будь таким, чтобы я вздохнуть не успевала...

Она всегда умела свести его с ума лишь парой фраз. И если до этого желание растекалось внутри темной тягучей лавой, то теперь вспыхнуло, словно проснувшийся вулкан.

Они и правда быстро управились и даже не опоздали на ужин, но теперь герцог был настолько опытным любовником, что жена за эти несколько минут даже смогла кончить.

И вот они уже сидят за огромным столом втроём с отцом Домиником. Трапезничают чинно и спокойно. Святой отец нахваливал ореховый пирог, забирая себе очередной поджаристый кусочек.

У герцогини все ещё полыхают щеки, но она старательно изображает скромную скучающую хозяйку. И эта игра сводит Эмиля с ума.

Герцог не отрывает от жены глаз, предвкушая, что ужин скоро закончится и его жемчужина окажется в полной его власти. А вот тогда уж он не будет торопиться. Он из нее всю душу вымотает. Теперь он будет таким неторопливым, что его страстная красавица ещё будет его умолять...

-- Ваша светлость! -- уже в который раз пытался обратить на себя внимание герцога его старенький духовный наставник.

-- Простите, отец Доминик, я задумался.

-- Прошу прощения, что отвлекаю вас от важных мыслей, но уверены ли вы, что работа в лазарете будет справедливой альтернативой заслуженной смерти? Сандро убил двух достойных людей, прилежных прихожан храма. Убил жестоко. Осмелюсь высказать мнение, то смерть -- единственное, чего он заслуживает.

-- Отец Доминик, Сандро убил своих собутыльников, отпускавших скабрезные шутки про его жену. В пьяной драке они также могли убить его и даже пытались сделать это, но были менее удачливы. А на счет приговора… Думаю, он бы и сам предпочел сбросить с души груз ответственности, раскаяния и угрызений совести. Но я считаю, что его наказание будет для него тяжелее быстрой и легкой смерти.

-- Бросьте! Работа в лазарете…

-- Я не работу имею ввиду. Пусть видит, что сотворил с любимой женщиной. Пусть ее страдания, страх и отвращение будут ему наказанием. Смерть – слишком легкий исход для него.

-- Считаете, что жена для него много значит?

-- Уверен.

-- Вы судите других по себе, ваша светлость.

-- Возможно, я ошибаюсь, но что-то все-таки подсказывает мне, что я прав. Время покажет. Он будет постоянно под присмотром. Если продолжит в том же духе, казнить его никогда не поздно.

***

Закончив ужин, герцог с супругой спешно попрощались со святым отцом и удалились в свою спальню.

Едва за ними закрылась дверь, Вайолет тут же принялась освобождать мужа от одежды. Действовала ловко и умело, не хуже опытного камердинера. Они жадно целовались, разбрасывая вещи. Наконец, он настойчиво потянул ее в сторону кровати.

-- Я на минутку, -- и женщина заскочила в гардеробную, чтобы успеть немного ополоснуться. Все-таки вечер был душным. В мгновение ока она освежилась, распустила волосы и надела чистую рубашку.

Но, когда вернулась к ожидавшему ее нетерпеливому супругу, с удивлением обнаружила его крепко спящим, обнимающим во сне подушку.

Вайолет покачала головой и улыбнулась. Он действительно очень устал. Спит, словно младенец! Она тихо легла рядом, боясь потревожить его сон. Легла и долго смотрела на его лицо. Иногда он казался ей ее старшим ребенком, и она готова была, словно мать, оберегать его от всего дурного.

Но, главное, он должен принадлежать ей полностью! Никогда никому она не уступит ни его взгляда, ни улыбки, ни стона, ни поцелуя! Все, все принадлежит ей!

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,

Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою — как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —

Оттого что в земной ночи я вернее пса…*

Но тише! Господин спит!

Свечи, дрогнув, погасли…

-----------

*Стихи М Цветаевой

-----------

***

Уставший, мечтающий только о том, чтобы упасть в постель, Винсент открыл двери лазарета. Черно-синее небо, усыпанное звёздами, раскинулось так низко, что, казалось, протяни руку, и она окунется в эту переливающуюся над самой головой сказку. Небо и море -- две стихии, в которые он мог вглядываться бесконечно, напитываясь силой.

Мужчина запрокинув голову, расправил затёкшие плечи, и с удовольствием потянулся. У самой стены лазарета лежала перевёрнутая тачка. Он присел на нее, оперся спиной на теплую стену, и...

Рядом кто-то засопел. Винсент разлепил глаза и вгляделся во тьму.

Неподалеку стоял мальчик лет восьми. В нем Винсент узнал того самого проказника, за которым гнались сегодня днем с хворостиной.

-- Ты что тут делаешь так поздно? -- удивился лекарь.

-- Стою.

-- Вижу. Почему не спишь?

-- Не спится.

-- Тогда садись рядом.

-- Не могу.

-- Почему?

Мальчик помялся, потом, как бы нехотя, пояснил:

-- Попа болит...

-- Почему?

-- Мастер Гиро отходил хворостиной...

Лестер попытался скрыть улыбку, темнота вокруг была ему в помощь.