Радужная Нить - Асия Уэно

Я перевёл взгляд на Мэй-Мэй. Та растерянно смотрела на Хономару, и в её лице проступала обида. Так обижаются лишь на тех, кого любят всей душой, доверяя и полагая доверие взаимным.

— Я действительно могла бы дать объяснение происходящему, — голосок её зазвенел подобно льдинкам, — но будет ли вера моим словам?

— Словам? — прошипел Хоно. — Их я слышу от тебя первый раз в жизни! Уж не обман ли это… слуха?

— Тому была причина! — всплеснула руками она. — Это долгая история, но я могу…

— У меня нет времени на истории, особенно долгие. Пора прощаться.

— Значит, недорого стоили ваши заверения в любви, если даже тени сомнения оказалось достаточно, чтобы вас отвратить! Куда уж мне надеяться, что вы поверите моим словам, коль ваши собственные так дёшевы!

Кажется, эта отповедь немного отрезвила моего брата.

— И что же ты хочешь сказать? — пробормотал он, опустив голову.

— То, что брат ваш правдив, а ревность — лжива. И кому из них верить, решать вам. — Она негодующе повела плечом. Накидка соскользнула на землю, высвободившиеся волосы подхватил ветер.

— И это всё? Вся долгая история? — нахмурился Хономару, не делая даже движения в сторону упавшей ткани. Я дёрнулся было, но на моём запястье сжалась рука Ю.

— Это всё, чему вы сейчас способны поверить. Впрочем, надежда на это очень мала! — отрезала Мэй. — Посему чувствую себя не вправе тратить ваше драгоценное время на объяснения, которые вам было бы сложно принять на веру и при более благоприятных обстоятельствах.

— Вот как? — в глазах брата сверкнули искры ярости. — Ни одна женщина не позволяла себе подобного… подобной…

Может, воспользоваться случаем и сказать, что она и не человек? Сейчас, немного придя в себя, я стал ощущать нелепость происходящего, будто ожили записки придворных дам, вдохновенно описывающих любовные измены. Неужели брат этого не понимает? Зрелый ведь мужчина, умный и способный сдерживаться! Хотя со стороны легко судить… Но Мэй-то, Мэй! Могла бы и помягче. Надеюсь, она знает, что делает!

— Мне казалось, — красавица тоже сузила глаза, — что другие женщины не сумели завоевать ваше сердце. Или вы каждой делали предложения такого рода?

Боги, я готов сквозь землю провалиться, прямиком в Макаи! Лучше попасть в смерч, чем в размолвку между влюблёнными. Стыд какой! Да ещё и знать, что сам невольно послужил причиной ссоры…

Юмеми, видимо, испытывал похожие мучения. Кашлянув, он робко осведомился, не будет ли лучше оставить господина Верховного Военачальника наедине с его возлюбленной. Но удача отвернулась от всех нас.

— Ваше присутствие не помешает разговору, — ответил тот, — поскольку он уже завершён. Ничего нового я не услышу, а меня ждут. И я обещал начальнику местной стражи не привлекать лишнего внимания. Счастливо оставаться! Проводи меня до ворот, Кайдомару!

Он говорил отрывисто, будто выкрикивал приказы.

Потрясённый, я последовал за ним. Неужели он готов выслушать, хотя бы меня?

— Ты можешь что-нибудь к этому добавить? — властно спросил он, останавливаясь за деревянным столбом с лентами, темнеющими в призрачном свете с небес. Будто старая запёкшаяся кровь. А днём были ярко-алые…

— Господин Ю верно рассудил, — грустно ответил я, не решаясь добавить, что прав не только он, но и сама Мэй-Мэй. Не тот Хономару человек, чтобы поверить в историю про жертвенную куклу возрастом нескольких сотен лет, принимающую обличье девушки, а также рассказу о проклятой деревеньке и нуси. — Никто из нас не вправе говорить за неё. Но, если ты примешь мой совет — нет, просьбу — я попрошу тебя доверять ей.

— Попрос-осишь? Ты и так получаешь всё, что душе угодно! — злость прорвалась в голосе брата, словно нарыв. — У тебя нет права ещё и просить. Дом, деньги — ни о чём не жалею, но тебе и этого мало!

Что он несёт? Какие деньги, какой дом? Он же наследник, не я! Что происходит?

— Я всегда был на твоей стороне! Слышишь, всегда! Неужели тебе надо отобрать у меня всё?! — он уже не шептал лихорадочно, он почти кричал. — Я клялся деду, что буду помогать тебе, поддерживать, даже во вред себе самому — но всё имеет границы, слышишь?!

— Постой… — слабо запротестовал я. — О чём ты говоришь, брат? Не понимаю!

Но слова мои лишь масла в огонь подлили. Странное, не свойственное ему тёмное чувство обезобразило лицо, сильные руки затряслись, и, схватив меня за плечи, он выдохнул:

— Ненавижу… Ненавижу, ублюдок! Убью, если повстречаю! Глаза б мои тебя не видели!

Я обмяк, как от удара по темени. Хономару отшвырнул меня, резко развернулся и шагнул в темноту.

— Хоно! — тихонько позвал я.

Ответа не было. Пошатываясь, я вернулся к остальным. Сон, дурной сон… мы с Хоно никогда… такого просто не могло быть! Происшествие ещё не достучалось до сознания. Я ничего не чувствовал, совсем ничего. Мэй сидела на земле, вытирая мокрые щёки рукавами, Ю стоял рядом, даже не пытаясь утешить. Медленно наклонившись, я поднял накидку и укутал ей вздрагивающие плечи девушки.

— Всё было слишком ладно… — я понял, что больше не в силах молчать. Тишина давила, как часто бывает, когда в комнате ты не один, а на душе неспокойно.

Ю сочувственно вздохнул. Он перебрался ко мне, выделив собственную опочивальню в полное распоряжение новой постоялицы. Кажется, хозяин отворил нам дверь, даже не соизволив открыть глаза, но услуги его и не требовались. Успеется. На предложение утолить голод девушка лишь покачала головой и присела на футон, мы поняли намёк и оставили её в покое. Я бы тоже предпочёл одиночество, будь у меня выбор. Хотя…

— О чём ты, Кай?

— О брате. Он меня так любил, оберегал — порой даже возникало ощущение, что это незаслуженное счастье. Понимаешь?

— А разве счастье можно заслужить? — Юмеми пошевелился, придвинувшись плотнее. Да, если лежать на спине, для двоих тесновато. Впрочем, до утра перетерпим. Зато тепло, намёрзлись на холодном ветру.

— Не знаю. Ничего уже не знаю…

Со всей доступной сдержанностью я поведал о прощании.

— Принял бы случившееся за обычную ревность, но его последние слова… я не понимаю! Он как будто считает, что всю жизнь чем-то ради меня жертвовал? Только не подумай, что я неблагодарен, брат много для меня сделал… я боготворю его! Но разве я что-то у него отнимал? Что в него вселилось, Ю? Что?! — я развернулся к собеседнику, будто это давало надежду расслышать в его утешениях ответ на вопрос.

— Может, отец по каким-то причинам сделал наследником тебя, а ты и не знаешь? — неуверенно предположил тот.

— Чепуха, в жизни не поверю! Отец обожает Хоно, да и по праву первородства мой брат — хозяин состояния. Я же никогда не метил на его место. Всегда твёрдо знал, что он обеспечит меня всем необходимым. Ю, мы ведь так задушевно беседовали с ним здесь, в этой самой комнате! Как будто подменили человека!