Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

Мосейчук в задумчивости покрутил головой: – Давай сегодня и проверим. Приходи ко мне, посмотрим, что будет, а потом на моём КАМАЗе поедем на совещание.

В половине пятого я был у Мосейчука. Мы сидели на табуретках перед палаткой комбата и, разговаривая, смотрели на поле. Без пяти пять на поле упало три мины и разорвались у дороги. Ещё две мины разорвались прямо на дороге, но дальше на двести метров. Толя витиевато и долго выругался, разведя руками: – Знают они, Боря, о совещании. Теперь придётся ездить вдоль зелёнки, а в конце сворачивать на перекрёсток.

Но это были только благие намерения. На следующий день, и в последующие дни мы с Толиком ехали на совещание и обратно по той же самой дороге. Каждый день, азартно играя со смертью в прятки, с упорством игрока испытывая судьбу. Когда мины накрывали нас, а когда падали далеко от дороги. Но ни разу у нас не мелькнула мысль изменить раз и навсегда заведённый порядок. До нашего приезда на этом участке обороны полка активность проявляли только танкисты. Они дежурили на переднем крае, вели разведку целей и если находили их, то сразу же уничтожали. Появилась противотанковая батарея и мы тоже активно вошли в это противостояние. Мои солдаты и офицеры часами сидели и пялились в бинокль, оптические прицелы, вычисляя позиции боевиков и били туда ракетами, или пытались достать из пулемётов. Пехота наоборот – не участвовала в этом противостояние: ходили, как индийские слоны по позициям, даже не прячась. Если хотели пострелять, то ставили в направление к боевикам банки или коробки и стреляли по ним, из-за чего боевикам даже не интересно было стрелять по пехоте. Но когда мои солдаты стали с энтузиазмом отслеживать духов, пытаясь их уничтожать, то боевики активно откликнулись и азартно вступили с нами в поединок. Они моментом вычислили позиции взводов и часто обрабатывали их огнём. Особенно они доставали второй взвод. Вычислили землянку взвода и то, что командный пункт батареи находится практически там же. И с этих пор второй взвод стали донимать снайпера. Хорошо, что мы вырыли землянки в длинных канавах. Часть канавы занимала землянка, а вторая половина, достаточно большая, была свободной и на ней могли спокойно размещаться девять человек взвода, костёр и оставалось ещё много места для перемещения. Вся жизнь с этого момента во взводе сосредоточилась на этом пятачке. Только кто-то из взвода неосторожно высовывался или выходил из канавы, как со стороны духов прилетала пуля, а иной раз и несколько. Участились и миномётные обстрелы. Боевики открывали огонь из миномётов по несколько раз в день и пытались нащупать и поразить командные пункты танкистов и противотанкистов. И с каждым разом огонь боевиков был всё точнее и точнее. Выглядывая из канавы и наблюдая результаты миномётного огня, я понимал, что рано или поздно, но боевики накроют мой командный пункт и второй взвод.

На второй или третий день противостояния, командир второго взвода обнаружил позицию пулемётчика духов и сцепился с ним. В течение почти сорока минут нервно строчили оба пулемёта машины командира взвода, пять раз слышались шипящие звуки пусков ракетами по огневой точке, но каждый раз пулемёт вновь оживал и обильно поливал свинцовым дождём зелёнку в расположение взвода, и я уже начал беспокоиться, понимая что этот поединок может плачевно закончится именно для нас. К пулемётчику присоединились снайпера, потом ещё один пулемёт, прилетали на излёте пули, выпущенные из автоматов. Уже не только второй взвод они достали, но достали и нас на командном пункте. Пули визжали, свистели, срезали ветки, которые падали к нам в канаву, где мы сидели. Щёлкали по броне моего БРДМа, вздымали фонтанчики земли на бруствере. И в довершении ко всему наш район накрыли с миномётов. После миномётного обстрела стрельба быстро прекратилась и над передним краем повисла тишина.

– Всё нормально у вас? – Крикнул второму взводу.

– Всё нормально, товарищ майор, – долетел весёлый голос из-за зелёнки.

– Как Коровин приедет, пусть ко мне подойдёт.

– Хорошоооо….

Через несколько минут послышался приближающийся гул двигателей противотанковой установки и командирского БРДМа, возбуждённые голоса солдат, которые обменивались впечатлениями. Время шло, но Коровина всё не было, а из расположения второго взвода периодически слышались какие-то сильные и звонкие щелчки по металлу. После очередного щелчка сначала слышался приглушенный мат Коровина, а потом каждый раз дружный солдатский смех.

– Коровин, ну что ты там, давай сюда, – крикнул я через пятнадцать минут, когда у меня кончилось терпение.

– Сейчас…, сейчас, товарищ майор, командир взвода подойдёт. Вы только сами не ходите сюда. – Послышался очередной громкий металлический щелчок и новый дружный смех. Прошло сорок минут и когда я собрался идти во второй взвод, появился командир взвода. Полусогнувшись, он перебежал зелёнку и спрыгнул к нам в канаву.

– Коровин, ты что, комбата игнорируешь? Я тебя вызываю, вызываю, а ты являешься через сорок минут, а тебе идти тут сорок метров. Что за ерунда? – С раздражением спросил я.

– Товарищ майор, – старший лейтенант заразительно засмеялся, и у меня тут же улетучилось раздражение, – товарищ майор, снайпера заколебали. Когда подъехали к землянке, солдаты успели выскочить из машин, а я только люк открою, а по нему пуля щёлк – я обратно в машину. Через пару минут опять высовываюсь и опять пуля щёлк, солдатам смешно, а мне не до смеха. Только сейчас и выскочил – Коровин опять заразительно засмеялся, засмеялись и мы.

Отсмеявшись, командир взвода уже серьёзным тоном продолжил: – Засёк позицию пулемётчика. По-моему это наш старый знакомый, выпустил по нему пять ракет. Из пулемётов по нему бил, но уничтожить не смогли. Так что, он ещё нам даст просраться.

Мы помолчали, вспоминая о том, как каждое утро чеченский пулемётчик ровно в семь часов утра давал очередь, именно над вторым взводом и моей землянкой, как бы приветствуя нас. А

потом в течение дня неожиданно открывал огонь по нашему расположению, но каждый раз с новой позиции. По пехоте он не стрелял: ему просто было неинтересно стрелять по этим «слонам», которые даже не реагировали на его огонь. А мои солдаты отвечали огнём на огонь. И этот поединок продолжался уже несколько дней.

– Значит так, – решил я довести своё видение этого вопроса, – кто уничтожит этого наглеца, будет представлен к медали «За отвагу». Если группа его уничтожит, то каждый будет представлен. Думаю, что это хороший стимул, чтобы постараться. – Офицеры оживились.

– Борис Геннадьевич, – в азарте Игорь даже кулаком стукнул по брустверу, – я и Алексей, возьмём к