«ДЕНЬ и НОЧЬ» Литературный журнал для семейного чтения N 11–12 2007г. - Марина Саввиных

Классический пример

Очерчивая круг метафорой крыла,Как трудно разгадать, как сложно, в самом делеОсмыслить, почему гроза уже прошла,А дождь ещё идёт, как следствие в новелле«Орёл и Прометей». Крылатою мечтойРастерзанная плоть. Вот новая картина.Как море, дышит грудь, и горы под пятой.У каждого — своя вторая половина!

Очерчивая круг во весь размах крыла,Орёл — как лейтмотив в развитии сюжета.Но, может быть, другой метафора была,И не был Прометей прообразом поэта?Движение души не вырезать резцом,Схождение огня не выразить стихами.Классический пример — чернильница с пером —Опасней, может быть, сражения с богами.

Крыло совы

Жили стаи рыб на вершине вяза…

Гораций

У крика крыльев нет. И словно рыбы немыИ тени на воде, и отраженья, где мы,Как пламя, гасим всё, что крик перекрывая,Из нас глядит на дно, как будто рыбья стая.Расходятся круги веков от сердцевины,И тихо, как в сети всемирной паутины,И в кроне включен свет, но всяк туда входящийЕдва исторгнет крик, сольётся с настоящейВеликой пустотой, до слова и до света.Сгорает в темноте прямая речь поэта!

Коснётся тишины крылом сова ночная,И робкая листва, как будто рыбья стая,Разрежет глубину и свяжет, как основа,Взволнованную речь и сети рыболова.

Невод полный серебряных блёсен

На крутой перевал — с небосвода луна золотая,В ледяной перекат — как монетка — стальная блесна.Это вправду луна? Или рану, как в сердце, латая,Закрывает земной передел внеземная весна?

Искромётный чалдон в обласке заряжает двустволкуИ стреляет с воды в темноту — для отвода души.По-дурацки вполне! Словно сам, человеку вдогонку,Всё кричал, как сорил, золотыми словами в глуши.

Ничего, ничего никому кроме денег не надо!То ли время пришло, и срываются Гончие ПсыСо вселенских цепей. Наступают века звездопада,И уходит земля — как песок — в золотые часы!

В непроглядную ночь — невод полный серебряных блёсен!В ледяной перекат — искромётный чалдон с топором!Словно знак водяной на листке позабытая осеньРыжий профиль его всё рисует орлиным пером.

Страсти по фараону, или сон в зимнюю ночь

1

Проснувшийся Фараон — всё равно, что цветущий лотосВ песках Сахары, что сама по себе — есть космосС мириадами планет, империй и фараонов,Не признающих только мирских законов.Пробуждение — не есть пришествие МессииВ проглядевших глаза Палестине или России.Скорее, оно подобно разливу НилаИз той стороны света, что всех вскормила.

2

Фараон еще бессловесен, но уже беспощаденКо всем, идущим к нему. Он — ретрограденИ многогранен, как самый большой могильник.Для одних Фараон — как солнце, другим — светильникВ той первобытной тьме, которая без предела,Где из собственной кожи лезут в другое тело,Мечтая стать Фараоном или вселиться в дочку,Имея в виду, что целое съедается по кусочку.

3

Вожди из былых сатрапий требуют новых капищИ в них, приносимых в жертву, тучных владельцев пастбищ.И каждая жрица Храма, словно дитя Изиды,Вынашивает за пазухой камень для пирамиды.Жаль, что поход в Галактику закончился в прошлом веке.На новом витке истории — радение о человеке,Пред коим не встанет выбор: Голгофа или Гоморра?Ни это ещё увидим — в зеркале монитора.

4

В пустынях, лесах, горах, в просторах степей и прерийГрядёт эпоха великих династий или империй.И нечего ждать пощады от времени или места,Когда и сам Фараон вставлен, как слепок жеста,В знаковую среду — мир человекобога.Впрочем, любой тиран в принципе — недотрога:Коснись — и рассыплется, как прах Тутанхамона.Мы ещё поглядим на этого Фараона!

5

Не рано ли нам у трона славословия лить, как воду,И принимать, как дар, утраченную свободу.И что ещё непристойней, так это ваять в гранитеКакую-нибудь его трехмерную Нефертити.Злословить, но лебезить, следовать странной вере,Подчёркивая достоинства мебели в интерьере.Прекрасна в нём только та, что, поливая кактус,Усиливает извив, но не меняет ракурс.

6

Как и сам Фараон ещё не сменил наряда,Чем выгодно отличается, не выходя из рядаСобакоголовых предков, что не меняет роли,Изобразив барана или овечку Долли.Проснувшийся Фараон — не воскресший из мёртвых, то естьМожно расшифровать, но не исправить повесть —Ту, что целый народ гравировал веками,И шлифовал Господь редкими облаками.

7

Кто учит любви, тот верит в грехопаденье мира.Недаром же я вначале упомянул Шекспира,Чье имя — как знак вопроса, но выучил каждый школьник,Что в центре высокой драмы — классический треугольник.И Фараон, как призрак, вступает в права пустыниТам, где совсем другие святые. Но все святыниПо сути — есть пирамиды. Абстрактная форма света —Луч, то есть угол зренья в мире Творца Завета.

8

Образно говоря, каждый стремится в небо,Не думая, что под ним черный квадрат Эреба.Жизнь — как потеря Рая, посох да пыль изгнанья,Шествие восвояси — со знаками препинанья,Лучше с надеждой, верой — без поправки на чудо.Самые светлые строчки, как письма из ниоткудаВ неведомое — с любовью! Вместо адреса — лотос,Словно припоминанье, что человек — есть космос.

9

В долгом стихотворенье с ритма сбиваюсь, меруТеряю — дышу неровно! Словом, беру на веруВсё, что могу расслышать в этом глухом просторе,И тороплюсь, как спорщик, с репликой в разговоре.Раз Фараон проснулся, значит, живей, чем классик.Вместо карандаша Бог выбирает ластик —Смотрит на лист пустыни, дышит горячим ветром,Словно услышал голос, но не спешит с ответом.

Новая готика

1

Как высоки в безбашенные годыСреди полей готические сводыСтремительной эпохи новостроя,Где замок остаётся без героя.Поскольку, если рыцарь, значит бедный,Конечно, если он не принц наследный.Ни Ричарда, ни короля АртураНе вынесет сия архитектура,Как не щадила ни отца, ни сынаСтолетия вторая половина,Где тоже начинали с новостроя.Закончили — и вынесли героя.

2

И всё-таки я верю! ОператорНе даром был жестоким. КонквистадорВсегда правдив. И в том не наша воля,Чтоб выразить себя в природе поля,В котором не такое рисовали!Роман с Кармен — в кармической печали,Пускай и в романтичном ореоле.Свобода без жестокости не боле,Чем Дарвин для ребёнка, просто — деда,Похожий на нетрезвого соседа,Поскольку Первозванного АндреяОн тоже избежал, как брадобрея.

3

Суровый стиль! Как живопись началаНе века, а готического зала,Где в самой сердцевине анфиладыБольшая композиция осадыОгромной крепости крутой эпохи.Над городом кровавые сполохи,Как у Брюллова. Падая в пейзаже,Тираны воскресают в Эрмитаже,И служат не уроком, а каноном,Придвинутые к мраморным колоннам,Как будто ждут прихода АлигьериВ средневековом этом интерьере.

г. Томск

Владимир Костельман

Совпадения — поднебесны…

Происхождение мухи