«ДЕНЬ и НОЧЬ» Литературный журнал для семейного чтения N 11–12 2007г. - Марина Саввиных

Ностальгия

А хорошо пройтись по роще!Не торопясь, не впопыхах.Заметить, ненароком, в общем,Рояль развесистый в кустах.

Не удержаться. Взять аккорды.Вдохнуть озон, расправив грудь.На лоне девственной природыИзобразить чего-нибудь.

И, не краснея от конфуза,Пускай негромко, но всерьёз,Спеть Гимн Советского Союза,Скупых не сдерживая слёз.

Мария

Не пряча красивое тело,В чём мама почти родила,Выходит Маруся на дело,Точней — на большие дела.

Выходит, ни капли не труся,Коварных мужчин не боясь.Со всеми умеет МарусяНаладить духовную связь.

Не зря она в школе училась,Кончала не зря институт.В работе ей всё пригодилось,Везде её любят и ждут.

Под силу ей планы большие,Реальными станут мечты.А кто она? Просто Мария,Такая, как я или ты.

Март

Закат на грани суицида,Ещё немного и — сгорит.Звезда чахоточного видаС другой звездою говоритО неминуемой кончине.И лес вдали, как голый факт.У снега, видимо, инфаркт,По уважительной причине.Он, пережив глубокий стресс,Лежит пластом и молча тает.Всем витаминов не хватает,Особенно на букву «С».Поэт хандрит, на жизнь в обиде,В окно печальный вперив взор,И пишет он про всё, что видит,Тональность выбрав «ля минор».* * *

Я, наверно, не смогуЧесть свою отдать врагу.Лучше другу, друг родней,Пусть воспользуется ей.Забирай, Ванюша, честь!Отдаю какая есть!

К читателю

Чужих не слушай мнений,А я тебе не вру,Допустим, я не гений,Но весь я не умру,

За жест мой благородныйПостой благодарить.Я в памяти народнойОстанусь. Так и быть.

* * *

Мы все уходим понемногуТуда, где нет цветов в росе.Уходим мы, но слава Богу,Что до сих пор не сразу все.

Александр Цыганков

Лес расходящихся тропок

Лес расходящихся тропок

Лес расходящихся тропок — от родника,Чья чистота — как исповедь самурая.Дальневосточный поезд издалекаГулом пробил пространство лесного края.

Что там теперь, в том весёлом густом саду?Светит ли лампа под мелкой старинной сеткой?Где тот философ, мыслящий на ходу,Что управлял оркестром ольховой веткой?

Поезд, как время, всё ускоряет ход,Пересекая плоскость в картине садаС тенью садовника, что заклинал восходНеповторимой лексикой вертограда!

Можно исправить повести и стихи,Но персонажей не привязать к предметуНовой эстетики, как и все их грехиЛучше оставить людям, чем бросить в Лету.

Только в садах вызревают плоды идей.Образ Платона глубже, чем тень платана.Лес, где расходятся тропки, как мир людей,Не переносит ни ясности, ни тумана.

Как в иллюзорной графике полотна,Мраморный идол, тот, что завис над бездной,Благообразней кажется из окнаПоезда, что всё мчится из Поднебесной.

Простая песня

Исследователь тайны! Жизнь не карта,Да и не карты в шулерской колоде.Я мыслю, значит — следую свободе!Что ветреней, чем, скажем, у Декарта,Зато верней, чем бред о розе дивной,Какая бы вовек не увядала.Одной любви для целой жизни мало!И кажется нам истина наивной.

Пусть прост мотив, но песня тем славнее,Чем с ветерком созвучней! Словно этоТой вольности немыслимой примета!И чем смелее голос, тем вернее!Гармонии претят мечты о славе.Начало музыки — вдали от хора!Простая песня льётся из простора.Играет море в каменной оправе.

Божественные пчёлы

Какая смесь! Разящие глаголыИ золотой нектар медовых сот.Блаженные божественные пчёлы —Крылатых строк вневременный полёт!

Всё сближено: гекзаметр прибоя,Как избранный соперником Гомер,И пение поэмы без герояГероями с энеевых галер,Вергилия — из ветреной столицы —Блаженные медовые устаИ современники — как очевидцыБессрочного несения креста.

……………………………………..

Механика свободного полётаИ точная метафора труда —Всё смешано! Без цели и расчёта —Всё движется как будто в никуда.

Трагедия с комическим исходомРазыграна сюжету вопреки.Как хочется — соединить с восходомНочных светил мелки и угольки!И к слитному письму — сплошной строкою —Вернуться вновь, когда без лишних словВсё ясно и поэту, и герою —Читателю и автору стихов!

……………………………………..

О прочих связях сотовой природыПодробнее — ещё поговорим!И не нужны нам больше переводыС латинского — про вечный город Рим.

Зимний вечер в провинции

Светло и тихо в сумрачной природеПустых дворов и парков городских.Как рукотворный памятник в народеИмперской грустью дышит русский стих.Пронизан воздух светом снегопада.Как холодно! И связан полумракСквозною темой, что закрыть бы надо,Да всё не закрывается никак.

Pastime

Дешёвое удушливо. Popcorn.Огни рекламы в хлопьях кукурузыИ всюду замороженная пена,В какую щель ни ткни, и город в дымУкутан, как болезненное чадоУ глупой няньки с красными белкамиОт недосыпа. Мальчики в глазах!Как от стыда, моргают светофоры.И кажется, что правила движеньяСоблюдены из жалости к такимОбъектам, вырастающим из пены,Как мраморная грация с попкорномВ кульке из «Коммерсанта». Would you like?

Тени

Словно деревья не выдают своихДлинных-предлинных падающих теней,В этой грошовой опере для двоих,Чем примитивней партия, тем сложнейРоль доиграть — и остаться самим собой,Выйти в старинный сквер, забывая стих,Тот, что запомнит, как истинный образ твой,Зритель грошовой оперы для двоих.

Только деревья, сбрасывая наряд,Не остаются совсем нагими, тогдаКак человек, бросая открытый взгляд,Вдруг прозрачным становится, как водаТой реки, что тени дробит волной,Но увлечь их не может. Выходит, чтоБерег не даром высится над рекой!Всё, что она уносит — и есть ничто.

Листопадную роль, как актёр немой,Каждый отрепетировал для своейНеотразимой красавицы записнойВ этом театре падающих теней.В реплике жеста, рисунке, изломе рук,В пластике тела — всюду исток того,Что из тени, перетекая в звук,Возвращается голосом: «Вам кого?»

Вместо ответа, словно разлитый свет:«Здравствуйте…» После паузы: «Отопри!»Да и что ещё можно сказать в ответТени, упавшей с той стороны двери?В перестановке, смене героев, тем,Сильный характер перерастает роль.Чтоб не остался зритель и глух, и нем,Раньше кричали «Нате!», теперь — «Изволь…»Краткой фразой, срезанный, словно лист,Тёмным абрисом, падая в пустоту,С тенью чужой сливается сам артист,Подвиги воспевающий и тщету.Так, стоящие твёрдо, как дерева,Тени, бросая, не отпускают их.Не изменить ни музыку, ни слова —В этой грошовой опере для двоих.

Классический пример