Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

'Полагаю, могу ответить максимально ясно, задав вам вопрос, свояк. Ответьте, вы когда-нибудь слышали, что граф Уорвик способен разбить Эдварда Йорка на поле битвы?'

'У вас талант убеждать, господин Йорк', - в конце концов признал Карл. 'Но вы упустили из внимания мою верность династии Ланкастеров. Разве я не праправнук Джона Гонта, первого герцога Ланкастера? Пусть я и женат на вашей сестре, чему безмерно рад, я всегда поддерживал Ланкастеров. Как вам, несомненно, известно, на протяжение нескольких лет двое могущественнейших ланкастерских лордов, герцог Сомерсет и герцог Эксетер, проживали при моем дворе'.

Эдвард кивнул. 'Два храбреца', - спокойно заметил он. 'Верные Ланкастерам до самой смерти. Вы знаете, что я сделал бы с этими знатными лордами на вашем месте?'

'Могу догадаться', - проронил Карл с мрачной улыбкой. 'Вы отправили бы их на встречу с Господом'.

'Нет... Я отправил бы их в Англию'.

Карл был слишком поражен, чтобы скрыть изумление. 'Но они преданы сердцем и душой Ланкастерам'.

Эдвард молча улыбался.

Филипп сохранял внешнюю безмятежность, но это требовало от него волевых усилий. Канцлер старался не смотреть в глаза англичанину, находясь в уверенности, что случись подобное, он обнаружит, что узнал в Эдварде Йорке родственную душу. Вместо этого де Коммин обернулся к Карлу.

'Разумеется, Ваша Милость', - согласился он. 'Но мне представляется, Его Милость господин Йорк более заинтересован в их неприязни, чем в их верности. Нет ни одного человека, кто питал бы теплые чувства к графу Уорвику'. Вопросительно и любезно взглянув на Эдварда, Филипп переспросил: 'Я прав, мой господин?'

'Нет, месье де Коммин, я бы так не сказал', - сдержанно ответил Эдвард. 'Между Бофорами и Невиллами всегда существовали счеты, основанные на крови. Что до Эксетера, он годами враждовал с Невиллами. Сейчас же - убежденно возлагает всю ответственность за годы изгнания на Уорвика... По меньшей мере, мне так рассказывали'.

Карл перевел взгляд со свояка на своего лорда-канцлера. 'И они еще называют Людовика пауком', - кратко изрек он.

С портрета смотрел мужчина лет тридцати. Густые и черные как смола волосы, поразительно яркого голубого цвета глаза, округлое с правильными чертами лицо, в то же время смуглый цвет лица подтверждал португальское происхождение по материнской линии, а выступающая челюсть свидетельствовала об упрямой и непреклонной природе владельца.

Отступив назад, чтобы рассмотреть картину под другим углом, Ричард восхищенно воскликнул: 'Иисусе, но это же чудесно сделано, Мег! Как имя художника?'

Маргарет присоединилась к брату, встав с ним рядом перед изящно помещенным в раму портретом ее мужа.

'Рогир ван дер Вейден. В высшей степени одарен, правда? Этот портрет создавался, еще когда Карл был графом Шароле, и его я люблю больше остальных. Он написан так, будто Карл находится здесь, с нами в комнате, как считаешь?'

'Я предпочел бы, чтобы он уже пришел. В конце концов, больше не потребуется ждать'.

Маргарет улыбнулась и потянулась взъерошить его волосы. 'Не тревожься так, Дикон. Как я уже сказала тебе, я искренне верю, что Карл поддержит Неда. А сейчас - иди сюда и садись. Чтобы ожидание промелькнуло быстрее, - покажу тебе, как мы играем в Примеро (http://www.bolshoyvopros.ru/questions/896978-starinnaja-kartochnaja-igra-mama-pokera-chto-za-slovo-iz-7-bukv.html - Была такая карточная игра, по сути своей немного напоминающая современный покер, в некоторых европейских странах. Впервые она упоминается в 1526 - ом году. Во Франции она называлась la prime, а в Италии и Испании primero. Там сдавалось по три карты и играли карты с одинаковым номиналом или по масти. Старшинство соответствовало современному покеру. А в нашей литературе та игра называется ПРИМЕРО.), что пользуется даже большей популярностью при нашем дворе, чем Четырехлапый Козырь'.

С заметным отсутствием восторга Ричард согласился, и Маргарет стала привычно раскладывать игральные карты на мраморной столешнице.

'Запомни, каждая карта имеет стоимость, втрое большую, чем та, что у нее на лицевой стороне. Валет червей стоит столько же, сколько любая карта, назначенная тобой. Дикон, внимательнее! '

Ричард сбросил карты на стол.

'Мег, на земле нет способа заставить меня сосредоточиться на карточной игре, тогда как столь многое висит на волоске'.

'Хорошо, Дикон', - простила Маргарет. 'Я не удивлена, что твои нервы обнажены. О чем ты хочешь побеседовать, пока мы дожидаемся Неда?'

'О тебе. Мы так мало времени провели вместе, и только и делали, что говорили о политике. Мне важно узнать, как у тебя дела. Ты счастлива, Мег? Ни о чем не жалеешь?'

Прошло всего восемь месяцев после двадцать пятого дня рождения Маргарет, но улыбка, с которой она взглянула на брата, была исключительно материнской.

'Не жалею, дорогой мой. Мне нравится жизнь герцогини Бургундской. Тем не менее, спасибо за твое участие. Временами ты бываешь очень милым'.

'С каждым наступлением октября я отмечаю день рождения', - мягко напомнил сестре Ричард. 'Мне уже не пятнадцать, Мег'.

'Виновата', - признала она со смехом. 'Признаю, сложно думать о тебе, как о взрослом человеке. Но я постараюсь так делать!'

Они улыбнулись друг другу, молча вспоминая замок Фотирингей, где оба родились и вместе с Джорджем провели ранние детские годы.

'Эти два года, в течение которых мы были в разлуке, принесли тебе много событий, Дикон. Нед говорит, по его мнению, ты становишься способным полководцем'.

'Правда?' - усмехнулся Ричард, и Маргарет кивнула. Она обладала прекрасными серыми глазами, очень похожими на материнские, но сверкающими озорством, совсем несвойственным герцогине Йоркской.

'Нет, ты уже не тот маленький братик, оставшийся в моей памяти', - радостно согласилась она. 'Со