Когда молчит совесть - Видади Бабанлы

И хотя Вугара не могла не порадовать эта его уверенность, он со всей серьезностью запротестовал:

- Нет, профессор, где мне превзойти вас, я всего-навсего ваш ученик!

Гюнашли благодарно посмотрел на Вугара, и тот прочел в этом взгляде удовлетворение счастливого отца. Гюнашли успокоенно прикрыл глаза и спросил ровным голосом, меняя тему разговора:

- Какие новости в научном мире?

- Все по-прежнему.

- А как твои дела?

- В полном порядке, профессор. Результаты нового катализатора оказались куда лучше, чем я ожидал.

- Очень рад! - уже совсем успокоившись, сказал Гюнашли. - К сожалению, болезнь свалила меня в неудачное время, ничем не мог помочь тебе на последнем этапе.

- Ничего, профессор, победу отпразднуем вместе!

Брови Гюнашли сдвинулись, голос стал печальным:

- Если позволит госпожа смерть...

- В этом не может быть сомнения, профессор! Госпожу смерть так шуганем от ваших дверей, что она больше сюда не вернется!

Высвободив из-под головы одну руку, Гюнашли знаком подозвал Вугара:

- Сядь-ка поближе, мне надо сказать тебе еще что-то очень важное.

Вугар пододвинул стул. Гюнашли начал издалека:

- Сам знаешь, я люблю тебя, как родного сына. Я говорил тебе, что ты мое будущее. Вот я и хочу дать тебе несколько советов. Кто знает, что случится со мной завтра, может, голова моя уже не поднимется с подушки... Прошу, не прерывай меня... Говорят, завещание - это облегчение. Слушай. И, сосредоточившись, сделав паузу, он продолжал глухим надтреснутым голосом: - Я хочу, чтобы ты не повторил допущенных мною ошибок, будь более проницательным и, как я, не заблуждайся в людях. А главное - защищай свои идеалы, то есть будь не только стойким, но и умей бороться за них. В нашей среде еще хватает завистников, бюрократов да и просто обывателей. Они ненавидят талантливых людей. Вот почему не только в научной деятельности, но и в повседневной жизни, так сказать на обоих фронтах, ты всегда должен быть принципиален. Это первый мой тебе совет...

Он запнулся, стиснул зубы, словно преодолевая нестерпимую внутреннюю боль, и долго молчал.

- А второй мой совет, - наконец заговорил он, - постарайся построить свою семью на основе взаимной любви. Нормальная семья - это особенно важно для тех, кто целиком посвятил себя науке, творчеству. Рядом с тобой должна быть женщина, которая понимала бы тебя с первого взгляда, с первого слова, по глазам твоим угадывала, что происходит в твоей душе. Короче, жила и дышала бы твоими мыслями, твоими стремлениями. Поверь, это очень важно, иначе...

Лицо его перекосилось, он не в силах был закончить фразу. Но Вугар все понял: "Иначе ты будешь посрамлен и опозорен, как я, и останешься на старости лет один-одинешенек..."

Вугар печально молчал, а Гюнашли снова отвернулся. Кипарисы виднелись в окне, ровные, прямые, в заходящих лучах солнца явственнее стала желтизна одного и яркая молодая зелень другого, и Гюнашли, не отрывая от них взгляда, прошептал:

- Помни, высота - это тоже красота. Человек должен жить с высоко поднятой головой...

* * *

Когда Вугар вышел из больницы, город уже зажег огни. На ярко освещенных улицах горели витрины, от пестрых реклам рябило в глазах.

По обыкновению, он шел домой пешком. Настроение профессора расстроило его, он никак не мог смириться с тем, что этот человек, перед которым он преклонялся, пал духом. Вугар шел, опустив голову. Вдруг, уже в центре, ему показалось, что он слышит голос Исмета, своего молочного брата. Отвлекшись от невеселых мыслей, он огляделся. После возвращения из села он с Исметом еще не виделся, а ему хотелось многое высказать брату. Однако вблизи он никого не увидел, тротуар был пуст. Впереди, шагах в двадцати - тридцати от него, шли двое молодых людей. Различить сразу, кто из них парень, а кто девушка, было невозможно: удлиненные пальто и джинсы, одинаковые, рассыпавшиеся по плечам темные волосы. Даже туфли на платформе, искажающие походку, были одного фасона. Вугар решил, что обознался. Он и представить себе не мог, что его братец так неузнаваемо переменился. Однако не прошло и минуты, как он вновь услышал с детства знакомый голос. Вугар напряг внимание. Нет, на этот раз он не мог ошибиться: это был голос Исмета. Вугар ускорил шаги, обогнал молодых людей и, обернувшись, буквально остолбенел. Пушистые бакенбарды окаймляли лицо Исмета до самого подбородка. Скрывая губы, свисали густые усы. Завитая в парикмахерской челка доходила почти до бровей.

Исмет не обратил ни малейшего внимания на ошалелый взгляд Вугара, надменно прошел мимо, что-то шепнул девушке, и они оба громко захохотали.

Вугар не двигался с места. "А мать-то верит, что есть у нее сын, надеется..."

Домой он пришел вконец расстроенный, а то, что здесь увидел, и вовсе вывело его из себя. В комнате появилась еще одна кровать, а рядом с ней чемодан и связка книг. Делая вид, что не узнает вещей Исмета, он спросил:

- У нас гости, мама?

Мама Джаннат мягко улыбнулась:

- Да, сынок, брат твой вернулся.

- Что же это с ним случилось? - снимая пальто, насмешливо спросил Вугар.

- Не знаю... - Мама Джаннат замялась, словно подыскивая оправдание своим словам. - Видно раскаялся.

- Раскаялся?! - Он удивленно взглянул на мать. - Это он сам тебе сказал?

- Нет, он этого не говорил!

- С чего же ты взяла, что он раскаялся?

- Сама так решила!

- Эх, мама! Странная ты женщина, стараешься во всем видеть только хорошее. А если он пришел только потому, что остался на улице?..

- Так или иначе, того, кто пришел, не выгоняют, детка...

- И душу свою ему отдают. А ведь недостойному и неблагодарному и этого будет мало!

Мама Джаннат только сейчас поняла, что сын вернулся не в духе, иначе не стал бы разговаривать так зло и резко. Она помолчала и вдруг, словно желая развеселить Вугара, рассмеялась:

- Я его, каналью, поначалу узнать не смогла. Думала, девушка. Говорю: "Дочка, тебе кого?" А он хохочет, плечами передергивает, но голоса не подает. Хотела еще раз спросить, а он поставил вещи на пол, отвел с лица рассыпавшиеся волосы, гляжу - да это же наш Исмет! Мне даже неловко стало...

- Значит, за него застыдилась? Может, еще прощенья попросила?

- Да, - не в силах солгать, сказала мама Джаннат, - прости, говорю, не узнала, постарела я, глаза слабеют...

- А ты не спросила, зачем он в таком виде перед людьми появляется?

- Как я могу спрашивать, видно, новая мода такая...

- Это не новая мода, а новая глупость, мама. Ничего толкового делать не умеют, ни в чем другом проявить себя не могут, вот и стараются хоть безобразным видом своим выделиться.

- Правильно говоришь... Да, кстати, я так поняла из его слов, что он из аспирантуры ушел.

- Проклятье! - раздраженно воскликнул Вугар. - Что он еще тут болтал?

- Еще сказал, что отец его новой девушки - большой человек и берет Исмета к себе на работу, что он вскоре женится...

- Женится? - изумился Вугар.

- Так он сказал! Свадьба будто дней через десять - пятнадцать. У нас до свадьбы поживет, а потом переберется к жене. Вразуми ты его, когда придет: не должен мужчина у жены жить. Поговорка есть: дверь в доме жены низкая, войдешь - головой ударишься, выйдешь - снова головой стукнешься.

- Пусть убирается! - гневно махнул рукой Вугар. - Разговоры не помогут, такого только жизнь образумит.

- Не говори так, сынок! Бросишь его на произвол судьбы, он бог знает что натворит. Бедная Шахсанем не знает, какое горе ждет ее в старости.

- Человек, которому дорога мать, так не поступает!

Мама Джаннат не знала, как успокоить Вугара:

- Он ведь заблудшая душа, детка! Пусть аллах наставит его на путь истинный. Послушай меня, ради старой Шахсанем потолкуй с ним.

Вугару стало жаль ее.

- Ладно, мама, поговорю, будь спокойна.

* * *

Исмет вернулся домой поздно ночью.

- Что это за номер выкинул ты сегодня? - с порога набросился он на Вугара. - Уставился на мою девушку, как баран на новые ворота!

Вугар, подавляя гнев, спокойно ответил:

- Я не на девушку смотрел - не мог налюбоваться твоей дивной красотой.

- Налюбовался?

- Да.

- Ну и как?

- Хорош! Очень хорош!

- Если чего недоглядел, можешь еще полюбоваться! - Исмет сделал несколько шагов и остановился перед Вугаром.

- Хватит! - Вугар с отвращением отвернулся. - От долгого смотрения с тебя позолота слезет.

- С меня-то позолота не сойдет, а вот как бы глаза твои от блеска не ослепли, поберег бы, они тебе еще пригодятся для будущих твоих гениальных произведений и научных открытий!

- Наука не мода, ее испытания не каждый выдержит.

- Ах вы, несчастные мученики, как мне жаль вас!

- Странный парадокс, - снова стараясь быть сдержанным, ответил Вугар. - Мягкий ком земли рыдает над камнем.

Вугару вдруг стало скучно: к чему эта глупая перебранка?