Учебка. Армейский роман. - Андрей Геращенко

— Што ен сказав? — спросил подошедший Шорох.

— Деловой слишком… Второй взвод — выходи на улицу! Можно перекурить.

Курсанты медленно вышли из склада и сразу же попадали на мягкую, зеленую траву у забора. Тищенко подошел к забору вплотную и посмотрел через решетчатую бетонную плиту. За забором рос мелкий кустарник, причем нельзя было понять, заканчивается ли он через пару десятков метров или же тянется достаточно далеко, потому что кусты здорово ограничивали обзор. Игорь вспомнил, как собирал грибы пару лет назад на выезде из Городка почти в таком же кустарнике. Казалось, что кусты не просто шелестели под напором ветра, а дышали свободой, и Игорю вновь захотелось домой. «Уже конец августа — грибы, наверное, уже вовсю собирают», — с сожалением подумал Тищенко.

В это время открылись ближайшие складские ворота, и оттуда вышел довольно полный, круглолицый сержант-сверхсрочник. Он был в фуражке и зеленой, форменной рубашке с короткими рукавами. Зеленые погоны были перетянуты тремя красными лычками.

— Ребята, вы откуда приехали? — добродушно спросил сержант.

— Из минской учебки связи, — ответил за всех Доброхотов.

— Связисты значит. Ребята, помогите кухню из склада выкатить, если не трудно? — после некоторой паузы попросил сверхсрочник. Курсанты, не привыкшие к подобному обращению со стороны сержантов, переглянулись, и вскоре кухня стояла уже перед складом.

— Ну — спасибо вам больше. Хорошие вы ребята! — поблагодарил довольный сержант.

Игорь не меньше других был озадачен добродушием сержанта и еще долго размышлял над этим. В конце концов, Тищенко пришел к выводу, что сверхсрочник просто очень хороший человек в отличие от Гришневича. Сержант что-то подкручивал в кухне, а Игорь тем временем принялся осматривать ее со всех сторон. Такие кухни до сих пор Тищенко видел лишь в фильмах о Великой Отечественной войне, да еще в каком-то фильме об армии. Вблизи кухня казалась чем-то тяжелым и громоздким.

— Что — интересно? — с улыбкой спросил сержант, заметивший любопытство Игоря.

— Просто раньше я такие кухни никогда не видел. А зачем ее выкатили — разве там нельзя было починить?

— Можно и там было, но я загорать хочу…

— А-а… Понятно…

— Что тебе понятно? Я ведь пошутил, а ты и поверил! Кормить то вас надо?

— Наверное, — согласился Игорь.

— Вот и я так думаю. Поэтому и кухню из склада выкатали — чтобы обед вам готовить.

Приехала машина с курсантами первой роты. Сверхсрочник сразу же забрал шестерых из них, и они покатили кухню куда-то за угол.

Вернулся Гришневич. Построив взвод, он спросил:

— Надо кого-то оставить котелки охранять. Кто хочет сам? Может, кто-нибудь палец порезал, ногу ударил или еще что-нибудь в этом роде?

Гутиковский поспешно вышел из строя, протянул вперед перевязанный все тем же Ломцевым палец и пояснил:

— Я палец порезал о гвоздь… Расцарапал сильно… Разрешите, я останусь.

Гутиковский настойчиво пытался обратить внимание на свой палец, но Гришневич молчал. Наконец он смерил курсанта с ног до головы презрительным взглядом и недовольно ответил:

— Тищенко тоже вроде бы пальцы разбил, а из строя не вышел. А ты ведь, Гутиковский, поздоровее его будешь. А? У тебя ведь только слегка палец поцарапало?

Ничего не ответив, Гутиковский развернулся и встал в строй.

— Гутиковский, а кто тебе разрешил стать в строй? — тихо спросил Гришневич.

— Виноват, — Гутиковский поспешно возвратился на прежнее место.

— Вот так. Стать в строй!

— Есть! — четко ответил Гутиковский и встал в строй (теперь уже с «разрешением»).

С котелками оставили Тищенко. Осмотревшись вокруг, сержант подошел к молодому клену и приказал сложить все котелки под деревом. Перед тем, как увести взвод на очередные работы, Гришневич сделал Игорю последние наставления:

— Можешь сидеть под этим кленом, можешь даже лежать, но чтобы ни один котелок не пропал! Ясно?

— Так точно, — поспешил заверить Игорь.

Тищенко был чрезвычайно рад тому, что сейчас его оставили в покое и вместо работы на жаре Игорь может часок-другой понежиться в тени листвы. Охрана котелков была, мягко говоря, не слишком обременительной, и Тищенко просто предстояло отдохнуть. Это не могло не сказаться на настроении Игоря, и он даже перестал жалеть, что порезал палец. Вскоре вокруг не осталось ни одной живой души кроме курсанта из первой роты, также оставленного для охраны своих котелков. Первая рота сложила свои котелки у забора метрах в десяти от клина. Это расстояние показалось Игорю вполне достаточным для того, чтобы не перепутать котелки, и он безмятежно стал разглядывать небо. Кружева кучевых облаков навевали какое-то спокойствие и необъяснимое очарование. Игорю время от времени даже казалось, что он слышит какую-то прекрасную, но вместе с тем очень тихую и трудноуловимую мелодию. Но это и была самая настоящая музыка, сотканная из струй ветра, красок лета, кружева облаков, стрекотания кузнечиков, молодости и жажды свободы, к которой стремилась душа курсанта. Облака напоминали Игорю о том, как он возвращался вместе с Бубликовым из летнего полевого лагеря и по дороге наблюдал за удивительными играми-преображениями небесных путников. «Может быть, они скоро пролетят над Городком? А может быть их сейчас и из Городка видно? Может, если они на большой высоте, то самые дальние от меня, что почти на горизонте, и из моего дома видны! Пусть хоть тоже на самом горизонте, но видны!?» — думал Игорь, и от этой мысли на душе становилось как-то теплее. Если что-то видно одновременно и из дома, и из Колодищ, то это значит, что дом не так уж и далеко. Даже когда Игорь поразмышлял и понял, что облака, висящие на горизонте, никак не могут быть видны в Городке, он просто отогнал от себя голос разума и возвратился к своей первоначальной, пусть неправильной, но очень романтичной, а от того приятной мысли.

— Привет, Тищенко! Чего скучаешь?

Игорь опустил глаза вниз и увидел Турова из третьего взвода.

— А ты что здесь делаешь?

— У нас тоже несколько человек для работы взяли после того, как вы уехали. Мы вместе с первой ротой приехали. Наши пошли какие-то печки носить.

— А ты, почему не с ними?

— Видишь — плечо до крови разбил, вот меня и отпустили.

— Как это тебя угораздило?

— Слазил с машины, зацепился за борт и упал прямо рыбкой на асфальт.

— А откуда узнал, что я здесь?

— Твой сержант сказал. Вот я и пришел компанию составить.

— Хорошо — вдвоем веселее будет. Садись.

— Тут неудобно. Пойдем чуть дальше сядем, например, к забору, — предложил Туров.

— Далековато от котелков будет. Не переносить же их из-за этого! Да если и перенесем, то можно с котелками первой роты перепутать, — возразил Игорь.

— Не надо ничего переносить и путать. Пусть все лежит на своих местах. Котелки и от забора хорошо видно. Если кто-нибудь будет брать, мы сразу заметим и тормознем.

— Может, ты и прав… Черт с ними, пошли к забору! — согласился Игорь, поддавшись на уговоры Турова.

Туров оказался словоохотливым малым и рассказал почти без перерыва не меньше пятнадцати анекдотов. Вначале Игорю это даже нравилось, но потом надоело, и он перевел разговор на другую тему — о сержантах. После продолжительных споров курсанты согласились, что лучшими сержантами роты являются Яров и Петраускас. И тут произошло то, чего не ожидали ни Туров, ни Тищенко. В то время как курсанты увлеклись беседой и ослабили внимание, с работ пришла первая рота и в мгновение ока появившиеся курсанты растащили почти все котелки, лежащие под кленом. Придя в себя, Тищенко вскочил на ноги и принялся кричать:

— Ребята, положите котелки на место! Это наши котелки — второй роты! Ваши ведь у забора лежали!

Но ни один из «воров» даже не оглянулся. Возмущенный Игорь догнал одного из курсантов и потянул котелок на себя.

— Да пошел ты! — огрызнулся курсант и, не долго думая, просто отшвырнул Игоря в сторону, что ему было сравнительно легко сделать из-за заметного превосходства в росте и весе. Растерянный Тищенко подошел к Турову и мрачно спросил:

— Все — досиделись! Что нам теперь делать, а?! Эти идиоты все наши котелки разобрали.

— Почему это НАМ? Что ТЕБЕ делать? Меня ведь здесь не оставляли. Так что меня не втягивай — я здесь не при чем, — холодно ответил Туров, в душе проклиная себя за то, что связался с котелками.

— Как это ты не при чем? А разве Гришневич не посылал тебя ко мне? — возмутился Игорь.

— Он не посылал меня котелки охранять, а просто сказал с тобой окончания работы дожидаться. Ты лучше не на меня наезжай, а думай, что сейчас своим скажешь — вон, они уже идут сюда.

Тищенко обернулся в ту сторону, куда показал Туров. Туров сказал правду — к клену спешил второй взвод, желая поскорее утолить созданный работой аппетит. Но у клена их ждало разочарование. Вместо котелков под деревом стоял Тищенко и молча смотрел на взвод.