Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1027/1618 г. [великий малик] написал Амиру Низам ад-Дину. Так как некоторые земли, расположенные вблизи леса Шайх-и Зирих, выступили из воды, они были благоустроены и названы Исфандийари по имени владельца поместья Амира Низама Исфандийара. В этом году уполномоченные малика отобрали у них те земли: «Они-де принадлежат нам и принадлежали нашим дедам!» В отчаянии Амир Низам, Амир Вайс сын Амира Хаджи Хусайна и Амир Мухаммад-Муким, брат Амира Низама, подались в высокую ставку.
В начале этого года в высокую ставку уезжал [также] Хамза-мирза{715} и провел на службе светлейшего [шаха] шесть месяцев. Он был отпущен из-под Фарахабада. После возвращения эмиров из высокой ставки великий малик послал к светлейшему наместнику мавлана ‘Абд ал-’Азиза, своего старого друга и казначея, и Аллах-кули-бека, слугу [сего] бедняка, с подарками и подношениями, пиалами /421/ и усыпанным драгоценными каменьями кубком, присланными малику вместе с несметным богатством императором Индии шахом Джихангиром, [известным под именем] Шах Салим.
Когда Мир Низам и [другие] систанцы достигли предместья Исфахана, они встретили там Хамзу-мирзу, отпущенного со службы светлейшего [шаха]. Он завернул их [назад] и привез в Систан. Однако желание оставить в своем владении наследственные земли удовлетворено не было. Сегодня великий малик занят прогулками и охотой и спокойно живет в Систане, не утруждая себя встречами со своими сторонниками и противниками. Поскольку в [описании] обстоятельств доблестного малика следует привести стихи о Малике Махмуди, то представляется уместным рассказать о [моем] брате. В конце данной «Хроники» я опишу оставшуюся часть своей бурной жизни, дабы она послужила уроком для грядущих поколений. С Божьей помощью и при Его содействии!
Окончание [рассказа] об обстоятельствах Малика Махмуди
Малик Махмуди — средний сын Малика Гийас ад-Дина Махмуда. Во времена Бади’аз-Заман-мирзы он был необычайно почитаем и уважаем. Благодаря стараниям мирзы и благосклонному вниманию отца он преуспел во всех отношениях: достиг совершенства в науке о музыке, играл на тамбуре и каманче, особенно хорошо играл на танбуре. Был каллиграфом и сочинителем по натуре, хорошо слагал стихи; был лучшим из сверстников в стрельбе из лука и в руководстве охотой. Женился на уважаемой молочной сестре Малика ‘Акибат-Махмуда. От нее у него было трое сыновей: Малик Йахйа, Малик Гийас и Малик Хайдар — и одна дочь. Сегодня Малик Йахйа является старшим среди его детей. Малик Хайдар ослеп, однако хорошо слагает стихи. Малик Гийас умер в 1025/1616 г. Их сестра вышла замуж за Шах-Хабибаллаха сына Малика Мухаммеда сына Гийас ад-Дина. /422/ Малик Махмуди занимал при Малике Махмуде должность вазира. Военные действия и тяжбы с Музаффаром Хусайн-мирзой всегда предпринимались по его совету. Он был удачлив в [ведении] мирских дел и обладал трезвым умом. В правление великого малика, несмотря на преклонный возраст, он не допускал погрешностей в делах. В период [господства] злосчастных узбеков одиннадцать лет он был комендантом крепости и находился в разных войсках, как уже было немного рассказано. [Впоследствии] вместе с Маликом Джалал ад-Дином Махмуд-ханом он приехал на служение светлейшему [шаху] и удостоился шахских милостей. В ту поездку он понес большие расходы. Когда вернулся в Систан, доходы не окупили расходов. Немилосердные времена разобщили друзей друг с другом. Малик потребовал у Хатим-бека, и’тимад ад-даула его величества, должность вазира [Систана]. И тот отобрал эту ничтожную должность вазира Систана у того великого человека из царского рода (т.е. у Малика Махмуди. — Л.С.), не пощадив его. [Малик Махмуди], обиженный, уехал в Мекран и поселился в разгаре лета в Дизаке. В 1009/1600-01 г. он умер. Его тело привезли в Джалиш, подвластный Сархадду, и похоронили по соседству с отпечатком ноги повелителя верующих [‘Али], мир ему. Через год его [прах] перевезли в Систан и погребли в отгороженном месте у медресе Махмудабад, да почиет над ним милость всевышнего и всесвятого Бога. Он прожил 58 лет...{716} Событие это явилось причиной еще большей привязанности [к нему его] друзей. Малик Махмуди в укреплении власти великого малика прилагал такие старания, какие только могут быть посильны людям под этим небесным сводом.
Ниже следуют стихи устада Фаррухи{717}, которые могут быть приложены к Малику Махмуди:
Как-то раз сердце предсказало мне,
Что однажды придет разлука с тобой.
Да, обо всем, что ни случится с человеком,
Сердце всякий раз дает знать.
/423/ Догадывался о разлуке я, однако
Не думал, что ты совсем забудешь [наше] знакомство.
Кто знает, что мне надо видеть тебя?
За мою преданность такая неверность!
Жаль, о, как жаль, не знал я,
Насколько ты, неверный, жесток!
Испытал я всякого рода недружелюбие с твоей стороны, но
Не скажу, что ты недостоин дружбы!
Немного о характере и [других] качествах великого малика.
Верховный малик обладает хорошим характером, [человек] достойный, остроумный, не высокомерный, живой и веселый, склонный к беседам с дервишами; на его собраниях всегда звучали стихи и проза великих. В начале пути в своих мирских занятиях и в склонности к мирской суете он боялся [Бога]. [Позднее] из-за отсутствия каких-либо соблазнов в укрепленных местах и крепостях его алчность была направлена к накоплению богатства и ссорам с друзьями. Из любви к земному миру, что ли, он перестал верить людям, считать их достойными беседы с ним или он поддался обману мирских наслаждений и предусмотрительно стал собирать сокровища и деньги? В расцвете юности у него было пристрастие к стрельбе из лука и к охоте, и он даже переусердствовал в этом. Все еще и сейчас он любит охоту на разных зверей, ловкий наездник и меткий стрелок. Настолько отважен, что в двадцатилетнем возрасте напал в Сарабане на белуджей [племени] Мусы Валада. С семью всадниками скакал следом за ними, нагнал, а их было 300 белуджей. Завязалось жаркое сражение, [в ходе которого] он убил двадцать человек. Всем он известен и славится своей отвагой и мужеством. /424/ Общеизвестны также его благочестие и подвижничество. В руках у него постоянно четки со ста благоуханными бусинами. В пятьдесят два года он совершил мусульманский хаджж. По возвращении из великой Мекки занялся проверкой счетов старых казначеев. Недоимки за разные годы были самыми разными. Его крайность в требовании уплаты сумм, причитающихся к взысканию со старых и новых чиновников (?), дошла до того, что Мир Музаффар анбардар{718}, славившийся
