Муж и жена - Уилки Коллинз

Но его поиски ни к чему не привели. Дамы пошли не туда, где он ожидал их найти.

Он вернулся в курительную, велев себе успокоиться и терпеливо ждать последующих событий. В этом пассивном положении, все еще думая о леди Ланди, он вдруг вспомнил краткий разговор с сэром Патриком, вчера, по поводу письма ее милости о прибытии в Хэм-Фарм. Сэр Патрик сразу убежденно заявил, что приезд его невестки на юг наверняка преследует какую-то цель.

«Я не вполне уверен, Арнольд (сказал он), что поступил правильно, не ответив на ее письмо. И все больше склоняюсь к мысли, что самый надежный путь, — обо всем ей завтра рассказать. Положение, в котором мы оказались, не изменишь. Мы не могли (не раскрывая карты перед вашей женой) помешать Бланш написать леди Ланди это злосчастное письмо — а хоть бы и помешали, ее милость наверняка прослышала бы о вашем возвращении в Англию. Я не сомневаюсь в том, что мы избрали правильный путь; не сомневаюсь, что удобнее держать ее в неведении, и тогда она не сможет совать нос в ваши дела, пока я не приведу их в порядок. Но по какому-нибудь неудачному стечению обстоятельств она может сама докопаться до правды, и в этом случае я поостерегся бы влияния, которое она может оказать на чувства и мысли Бланш».

Таковы были слова сэра Патрика — и что же произошло на следующий день? Леди Ланди действительно докопалась до правды; и сейчас, в эту минуту, она была наедине с Бланш, неизвестно где. Арнольд снова взял шляпу и отправился искать дам в другой стороне.

Вторая вылазка оказалась столь же бесплодной. Леди Ланди и Бланш как сквозь землю провалились.

Арнольд взглянул на часы и понял, что скоро должен вернуться сэр Патрик. Скорее всего, пока он искал дам, они кружным путем уже вернулись и теперь сидят в доме. Одну за другой Арнольд обошел комнаты первого этажа. Все они были пусты. Поднявшись наверх, он постучал в дверь комнаты Бланш. Ответа не последовало. Он открыл дверь и заглянул внутрь. Как и все комнаты внизу, эта была пуста. Но от взгляда его не укрылась записка, лежавшая на ковре недалеко от двери. Подняв ее, Арнольд увидел, что она адресована ему и написана рукой его жены.

Он развернул записку. Обращения не было, сразу шли вот какие слова:

«Мне известна отвратительная тайна, которую вы и мой дядя скрывали от меня. Мне известно ваше и ее постыдное поведение, и положение, в котором, благодаря вам и ей, теперь оказалась я. Корить такого человека, как вы, не имеет смысла. Я пишу эти строки лишь для того, чтобы сказать вам, что перебираюсь в Лондон, под покровительство моей мачехи. Не пытайтесь преследовать меня — это бесполезно. Насколько вы связаны совершенным со мной обрядом бракосочетания — это решать другим. Лично я знаю теперь достаточно. Я уезжаю, никогда не вернусь и никогда не позволю вам снова видеть меня.

Бланш».

Бросившись вниз по лестнице с одной лишь ясной мыслью — скорее догнать Бланш, — Арнольд натолкнулся на сэра Патрика, тот стоял в холле у столика, куда обычно клались визитные карточки гостей и оставленные ими записки, и держал в руке развернутое письмо. С одного взгляда поняв, что произошло, он обхватил одной рукой Арнольда и остановил его у входной двери.

— Вы мужчина, — твердо произнес он. — Примите этот удар, как подобает мужчине.

Голова Арнольда упала на плечо старого доброго друга. Он зарыдал.

Сэр Патрик не стал прерывать это неудержимое изъявление горя. В первые минуты молчание — самое милосердное. Он стоял и молчал. Письмо, которое читал сэр Патрик (нет нужды говорить, что писала его леди Ланди), забытое, выпало из его рук и улетело на пол.

Арнольд поднял голову, смахнул с глаз слезы.

— Я сам себе противен, — сказал он. — Какой стыд! Пустите меня.

— Вы не правы, мой бедный друг, — возразил сэр Патрик. — Дважды неправы! Этих слез стыдиться нечего. И вы ничего не добьетесь, если убежите от меня.

— Но я должен увидеть ее, и я ее увижу!

— Прочтите это, — предложил сэр Патрик, указывая на письмо, лежавшее у его ног. — Увидеть вашу жену? Она сейчас с женщиной, которая написала эти строчки. Прочтите их.

Арнольд поднял письмо.

«Дорогой сэр Патрик,

Если бы вы оказали мне честь своим доверием, я была бы счастлива помочь вам, без необходимости вмешиваться и вызволять Бланш из положения, в которое ее поставил мистер Бринкуорт. Теперь же дочь вашего покойного брата будет находиться под моим покровительством в моем доме в Лондоне. Если вы попытаетесь повлиять на происходящее, вам придется прибегнуть к физической силе — это единственное, что может сдвинуть меня с места. Если же повлиять на происходящее попытается мистер Бринкуорт, ему придется доказывать свое право на это (если он решится) в полиции.

С крайним почтением Джулия Ланди».

Но даже эти строки не поколебали решимости Арнольда.

— Что мне думать, — с жаром вскричал он, — потащат меня полицейские по улицам или нет! Я все равно увижусь с моей женой! Я все равно сниму с себя жуткое подозрение, оправдаюсь перед ней! Вы показали мне ваше письмо. Посмотрите на мое!

Здравый смысл позволил сэру Патрику увидеть гневные слова Бланш в их подлинном свете.

— Вы считаете, что это письмо писала Бланш? — спросил он. — Я вижу ее мачеху в каждой строчке. Если вы всерьез намерены защищаться от этих обвинений, вы опуститесь до чего-то, вас не достойного! Неужели вы сами этого не видите? Вы настаиваете на своем? Тогда пишите. Вам к ней сейчас не подступиться, а письмо, может, и дойдет. Но сами вы уедете из этого дома только вместе со мной. Я иду на уступку, разрешив вам написать ей. И настаиваю на ответной уступке. Идите в библиотеку! Если вы отдадите ваши интересы в мои руки, я обещаю помирить вас с Бланш. Вы мне верите или нет?

Арнольд сдался. Они вместе вошли в библиотеку. Сэр Патрик указал на письменный стол.

— Садитесь и облегчите душу, — сказал он. — Когда я вернусь, будьте любезны снова стать трезвым и разумным человеком.

Когда он вернулся в библиотеку, письмо уже было написано; и на душе у Арнольда явно полегчало — может, и ненадолго, но полегчало.

— Я сам отвезу ваше письмо Бланш, — объявил сэр Патрик, — ближайшим же поездом на Лондон, он идет через полчаса.

— Позвольте мне ехать с вами.

— Не сегодня. К ужину я вернусь. Вернусь и обо всем вам расскажу; а завтра мы поедем в Лондон вместе — если возникнет надобность там задержаться. А пока вам лучше побыть здесь, успокоиться после пережитого потрясения. Заверяю вас, что Бланш ваше письмо получит. Прижать ее мачеху до такой степени я обязуюсь без зазрения совести — если ее мачеха заупрямится. Я уважаю слабый пол, но не более чем он того заслуживает — это относится и к леди Ланди. Есть много способов приструнить женщину, и я с готовностью прибегну к любому из них, чтобы приструнить мою невестку.

Разразившись на прощанье этой своеобразной тирадой, он пожал руку Арнольду и отбыл на станцию.

В семь часов стол был накрыт для ужина. В семь часов сэр Патрик спустился ужинать, как всегда, безукоризненно одетый и совершенно спокойный, словно ничего не произошло.

— Она получила ваше письмо, — шепнул он Арнольду, взяв того под руку и увлекая в столовую.

— Что-нибудь сказала?

— Ни слова.

— Как она выглядела?

— Как и положено женщине, которая жалеет о содеянном.

Они начали ужинать. Пока в комнате были слуги, обсуждать поездку сэра Патрика не представлялось возможным, но едва они выходили заменить одно блюдо другим, Арнольд пытался начать разговор. Он с трудом дождался, когда унесли суп.

— Признаюсь, я надеялся, что вы привезете Бланш с собой, — сказал он с явной печалью в голосе.

— Другими словами, — ответствовал сэр Патрик, — вы забыли о природном упрямстве, свойственной слабому полу. Бланш уже чувствует, что совершила ошибку. И каковы неизбежные последствия? Естественно, она упорствует в своей ошибке. Оставьте ее в покое и подождите, пока ваше письмо не возымеет свое действие! Серьезные трудности на нашем пути не связаны с Бланш. Радуйтесь по крайней мере этому.

Принесли рыбу, и Арнольду пришлось замолчать, пока ход ужина вновь не был прерван.

— Что это за трудности? — спросил он.

— Они мои и ваши, — ответил сэр Патрик. — Моя трудность в том, что, если я считаю Бланш замужней женщиной (а именно тaк я и считаю), я не вправе настаивать на моих полномочиях ее опекуна. У вас другая трудность: вы не вправе настаивать на ваших полномочиях ее мужа, пока не будет со всей очевидностью доказано, что вы не связаны узами брака с мисс Сильвестр. Увозя отсюда Бланш, леди Ланди прекрасно сознавала, что ставит нас в такое положение. Она допросила миссис Инчбэр; написала вашему управляющему и справилась о дне вашего прибытия в ваше имение; она сделала все, учла все, предусмотрела все, кроме моего исключительною самообладания. Она совершила всего одну ошибку — решила, что оно ей не помеха. Нет, мой дорогой друг! Мое самообладание — это моя козырная карта! И я держу ее в руке, Арнольд, держу в руке!