Русское тысячелетие - Сергей Эдуардович Цветков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сердечная тайна
Рассказы о Франции были для близких Николая Максимовича семейной легендой. Говорил он всегда о товарищах из отряда, изредка припоминал и свои подвиги.
Но в 2007 году, после смерти Зинаиды Васильевны, дети Николая Максимовича услышали историю, о которой их отец никогда прежде не упоминал — берег чувства жены.
Жанна Моно. Дочь капитана Жоржа Моно — вот о ком бережно хранил память все эти годы Васенин. Они познакомились в доме капитана, где весной 1944 года одна из комнат была отведена раненому Николя Бутье. Жанна ухаживала за ним. У неё были тёмные вьющиеся волосы, как у Зины, а вот цвет глаз Николай Максимович за давностью лет вспомнить уже не мог…
«Она поливала мою рану перекисью, та пенилась, закипала — и так же закипала наша любовь… Она лила-лила, а потом целовала, потом снова лила…».
Когда капитана Моно не было дома, влюблённые перебирались в комнату Жанны. Она играла на пианино Шопена, он — читал ей наизусть из «Евгения Онегина».
О том, чтобы открыться её отцу, не было и речи. Николай Максимович, крестьянский сын, отлично понимал, что такое мезальянс. Даже спустя десятки лет он говорил журналистам: «Подумайте сами: оборванец, единственное, что было, — винтовка да рваные штаны, сшитые из одеяла, и дочь самого капитана Моно! Люди бы просто подняли на смех!»[112]
Попросить её руки он отважился только в Париже, когда надел советскую офицерскую форму. Моно отказал без объяснения причин.
Несостоявшаяся встреча
После смерти Зины Николай Максимович сильно сдал, махнул на себя рукой… К жизни его вернули слова друга, Валерия Лобанова, владельца турфирмы: «Договоримся так: я нахожу тебе Жанну, а ты начинаешь лечиться».
Отныне все его мысли были о предстоящей встрече. Однажды, во дворе дома, он увидел женщину — она показалась ему вылитой Жанной. Едва сдержался, чтобы не окликнуть её.
Стараниями СМИ история ветерана из Березовского стала достоянием общественности. К поискам Жанны подключились десятки волонтёров. Но дело сдвинулось с мёртвой точки лишь после того, как глава Свердловской области Евгений Куйвашев познакомил с собранными архивными материалами о Васенине французского журналиста, сотрудника радио «Голос России» Лорана Браяра (Laurent Brayard).
Браяр перенёс расследование на территорию Франции. Весной 2013 года он посетил Сен-Сорлин и при помощи местной Ассоциации ветеранов вышел на след Жанны. Оказалось, что после отъезда Васенина в СССР она родила сына Пьера. Отцом его считается французский повстанец Брюне, погибший в 1944 году, до рождения ребёнка. «Но мне показалось, — делился своими впечатлениями Браяр, — что это сын Васенина, очень на него похож»[113]. По окончании войны Жанна вышла замуж за погибшего брата Брюне по имени Робер, который тоже воевал в отряде Сопротивления.
Что касается боевых товарищей Васенина из отряда капитана Моне, то к моменту приезда Браяра в живых оставался единственный из них — Марсель Марс. Однако и он скончался 17 марта 2013 года, как раз в те дни, когда Браяр пытался связаться с ним.
Жестокая судьба словно говорила всем участникам этой истории: «Слишком поздно». Ни Жанны Моно, ни Жанны Брюне уже давно не существовало — она лежала в пансионате для престарелых, разбитая болезнью Альцгеймера, и не узнавала даже собственного сына. Весной 2014 года её не стало.
Попытка воскресить прошлое привела в тупик. И все же Николай Максимович нашёл в себе силы на поездку тем же летом по местам боевой славы. В Сен-Сорлин его встретили как героя — были торжественные речи, историческая реконструкция боя макизаров с немцами, присвоение звания почётного гражданина. И свежая могила на сельском кладбище…
На родину он возвращался через Париж, как и тогда — в победном 1945-м.
«Увидеть Париж и умереть» — на этот раз знаменитая поговорка оправдалась. Николай Максимович Васенин умер 7 декабря 2014 года.
Возможно, счастливым.
