Чудо - из чудес - Санин Евгений

            Прошло совсем немного времени.

            И тысяча мулов тронулась в путь.

            Даже копыта этих животных были подкованы серебряными гвоздями…

***

            ...Грязные копыта старого мула, навьюченного дорожными сумами, месили раскисшую от дождей землю Фракии.

            — Да, это не Виа Аппиа — Царица Дорог! — хрипло дыша, ворчал Янус. — Там, — мечтательно щурился он, — от Рима до самой Капуи ни тебе кочек, ни рытвин — едешь, как по бронзовому зеркалу тамошней красавицы! А тут...

            Он оглядел гористую, заросшую лесами местность и презрительно сплюнул:

            — Одно слово — Фракия!

            — И сколько нам еще так шагать, — глядя на апостола, со вздохом согласился Юний. — Сами боги и те, наверное, толком не знают!..

7

Молодые супруги подошли к священнику…

            Проснувшись наутро, Лена сначала никак не могла взять в толк — почему это она лежит одетая под одеялом?

            Затем, с ласковой улыбкой взглянув на еще спавшего на своем диване мужа, поняла, что это он вчера, уложив, заботливо укрыл ее им.

            «И как же это меня угораздило вчера так незаметно уснуть…» — сладко потягиваясь, подумала она.

            И вдруг от ужаса подавилась зевком:

            «А как же диктофон?!»

            Вся задумка помочь Стасу из-за ее усталости и невнимательности мгновенно оказалась под угрозой срыва!

            Лишь найдя диктофон у себя под подушкой выключенным, причем так, чтобы случайно не включился, она успокоилась.

            «Надо же, совершенно не помню, как его выключала. Вот они — издержки моего нового состояния, или как говорят — известного положения… Надо к нему теперь привыкать! И в следующий раз быть осторожнее».

            Она посмотрела, сколько вчера было записано, и не поверила своим глазам.

            «Так много?!»

            Пора было снова приглашать Олега с Ириной, чтобы они перенесли звуковой текст на переносной компьютер.

            — Стасик, — взглянув на часы, тихонько позвала она. — Вставай!

            — Ма… ну сегодня же суббота, дай человеку поспать! — по давней привычке заворчал еще не проснувшийся Стас.

            — Я пока еще не мама! — уже громче сказала Лена. — Поднимайся, а то в храм опоздаем!

            — А-а… Это ты? — тут же открыв глаза, радостно заулыбался Стас и процитировал:

                                    На рыбалку я готов

                                    Встать легко хоть в пять часов!

                                    А как в церковь в семь вставать —

                                    Хоть со мной неси кровать…

            Лена нахмурилась и сказала:

            — А мне больше нравится у тебя вот это:

                                    Благослови, Господь, меня

                                    На утро нынешнего дня,

                                    На первый миг, на первый вдох,

                                    На день — хорош он или плох.

                                    Благослови еще меня

                                    На все дела в теченье дня,

                                    На каждый час, на каждый шаг,

                                    Чтоб не осилил меня враг,

                                    На перекрестках всех путей,

                                    В лесной глуши, среди людей...

                                    И, наконец, на склоне дня

                                    Благослови на ночь меня!

            — Ну что ж, принимается! — охотно согласился Стас. — Тем более, что это, как говорится, как раз в тему. Ведь нам с тобой нужно идти на благословение!

            Вскочив, он мигом оделся.

            Поцеловал Лену.

            — Стасик, можно, сегодня Олег с Ирой к нам в гости придут? — осторожно спросила она.

            — Не можно… — шутливо отозвался Стас и, увидев, что у Лены огорченно вытягивается лицо, уже серьезно продолжил: — А нужно! После вчерашнего семейного совета — это более чем кстати! Тебе вообще теперь нужно побольше положительных эмоций. Да и мне они не помешают. Поэтому попроси их, если придут раньше, чтобы дождались меня!

            — Стасик, записки нужно еще написать! — деловито напомнила Лена.

            — Да я уже вчера все сделал!

            — Ой, так меня — ведь теперь надо, как непраздную, писать!

            — Как — кого? — не понял Стас.

            — Ну, есть больные, путешествующие, заключенные, а те женщины, которые в положении — непраздные! — терпеливо объяснила Лена. — То есть, занятые своим самым главным земным делом!

            — Я даже никогда не слышал об этом! И вообще вчера я еще ничего не знал! — покачал головой Стас.

            И в храме первым делом подошел к женщине, которой накануне отдал записки.

            Он попросил вернуть на время одну из них, чтобы дописать перед именем Елена — слово «непраздная».

            Но та сказала, что записки уже унесли в алтарь.

            Радостно поздравила Лену и Стаса.

            Сказала, что канонически нет такого правила писать перед именами все подробности. Это просто общенародная практика. Каждому хочется, чтобы священник приложил особое старание, видя, что человек, судя по записке — тяжко болен, путешествует, находится в заключении, служит в армии или, как в данном случае — ждет ребенка. То есть, «непраздная» или, как еще иногда пишут, «плодоносящая».

            — Господь и так все про всех знает, — с доброй улыбкой успокоила она.

            И поторапливающе кивнула:

            — А вон как раз батюшка идет! Скажите ему, он и помянет, как следует…

            Это было, как нельзя, кстати.

            Молодые супруги подошли к священнику.

            Тот хорошо знал Стаса, обычно приходившего с Сергеем Сергеевичем, и приветливо взглянул на него.

            — Простите, — сказал Стас. — Тут такое дело… Моя супруга ждет ребенка, срок еще совсем небольшой. Но профессор-окулист, осмотрев ее, настаивает на аборте, иначе она неминуемо ослепнет. Все-таки первая группа инвалидности и очень большой риск из-за сетчатки…

            Священник сразу стал строгим и недоступным.

            — Вы что, хотите, чтобы я благословил вас и вашу супругу на детоубийство? — хмуро спросил он.

            — Да нет, что вы, наоборот. Я буду рожать, что бы там ни было! — вступила в разговор Лена.

            — Мы просто хотели попросить у вас благословение! — пояснил Стас.

            — Ну, это совсем другое дело!

            Лицо священника смягчилось, и глаза стали ласковыми.

            Он широким крестом благословил, спросив, как ее звать, сначала Лену.

            Потом ее живот.

            «Ну, совсем, как Патриархи — императриц в Византии!» — только и подивился этому Стас.

            Наконец, их обоих.

            Не выдержав, даже обнял, властно притягивая друг к другу.

            И сказал:

            — Я немедленно запишу Вячеслава и непраздную Елену в свой личный синодик и буду ежедневно молиться, чтобы все у вас было благополучно!

            — Спаси вас Господи, батюшка! — прослезившись, принялась благодарить Лена.

            А Стас уточнил:

            — А как ей теперь быть с постом?

            — Однозначно — послабляется, — ответил священник. — Кстати, и тебе, как учащемуся, если не ошибаюсь, сразу в двух вузах — тоже. Ну, конечно, не так, как Елене. Но рыбку иногда можно вкусить!

            Извинившись, он пошел начинать таинство исповеди.

            Лена со Стасом направились за ним следом.

            Встали в очередь.

            Исповедовались…

            Во время службы, после чтения Евангелия, началось чтение записок.

            Хор пел совсем тихо.

            А священник читал их так громко, что без труда можно было разобрать каждое имя.

            — О здравии: Сергия, Валентины, Виктора, Елены, Вячеслава, Иоанна, Никиты, Владимира, Ирины, Олега… — услышал Стас и понял, что это читается его записка.

            Следом за ней из алтаря зазвучало:

            — Заключенного Андрея, заключенного Стефана, заключенной Тамары, заключенного Никиты…

            «Никиты?!»

            Стас мгновенно вспомнил оперативника из следственного комитета.

            Догадался, что это была его записка.

            А раз он вел дело Никиты, то это могло означать лишь одно…

            Что Ник — в тюрьме!

            Если только у оперативника не было других подследственных с таким именем…