Мировой Ворон - Смит Э. Дж.

— Сталь против стали! — объявил Кроу и размозжил боевым молотом голову первому человеку, который сумел забраться на стену. Череп треснул, и воин обмяк и свалился с лестницы.

— Это наши стены! — проревела Халла, возглавляя смешанный отряд из берсерков Нижнего Каста и своих самых закаленных в бою воинов.

Люди достигали стен и умирали, но у защитников не хватало сил сдерживать бесконечный поток врагов, и на всем протяжении стены разгорелась жаркая битва. К стенам приставлялись все новые лестницы, и воины Медведя выстраивались возле них в очередь, чтобы получить возможность забраться наверх. Баллисты перезаряжали снова и снова, обдавая колонны захватчиков огнем, но команды, которые их обслуживали, тоже были вынуждены защищать стены, и поэтому выстрелы становились все реже.

Халла рубила топором по головам и лицам, они уже смешались для нее в безликую массу, и все новые трупы валились в кучу у подножия полуразрушенного участка стены. Ей казалось, прошли долгие часы до того, как первый воин Джарвика смог ступить на боевой ход. Высокий, плечистый воин с плащом, на котором был вышит красный медвежий коготь — герб Медведя, — отвоевал себе место на стене и первым шагнул на нее. Он неистово ревел, на губах у него выступила пена, но ему хватило здравого смысла не ринуться вперед, а удерживать оборону на небольшом участке, чтобы его товарищи успели тоже забраться на стену.

Кроу отступил от Халлы.

— Нужно его убить, — просто сказал он, двинувшись к воину Медведя, впавшему в боевое безумие.

Халла осталась на месте, сдерживая постоянный поток врагов, которые жаждали попасть на стены, но краем глаза следила и за Кроу. Высокий бородатый жрец скользил между защитниками, вращая молот по небольшому радиусу вокруг себя, пока не добрался до высокого воина Медведя.

Атакующие уже удерживали небольшую секцию стены. Они выстроились тесным полукругом, сомкнув щиты, но Кроу пнул один из щитов, и тот врезался в грудь своего обладателя, а потом жрец размозжил ему голову молотом. Остальные защитники присоединились к нему, постепенно разрушая полукруг. Огромный воин с пеной у рта разрубил одного из защитников надвое топором, потом повернулся к жрецу — и тот пнул его в пах.

— Здоровый, как дубина, но тупой! — проревел Кроу, когда воин отшатнулся от боли, прижимая руки к паху.

Он попытался поднять топор, но мерные удары молотом не дали ему защититься. Он получил один удар в лицо, другой — в лоб, и когда топор здоровяка зазвенел по камню стены, Кроу забил его до смерти, и сила его ударов была несвойственна его почтенному возрасту.

— Держите стены! — повторила Халла. — Сегодня мы не проиграем!

По всей стене раздались согласные крики, и воины Тиргартена удвоили усилия, сражаясь вопреки усталости и боли, чтобы защитить родной город. Их было значительно меньше, чем захватчиков, но их воодушевляла решимость отстоять свою землю. Халла видела, как Тимон один бьется против четверых, как девы–воительницы сражаются с врагами, впавшими в боевую ярость, она видела поединки, яростные схватки и убийства с обеих сторон.

Внизу Падающее Облако оборонял ворота, не подпуская к ним врагов. Когда люди Рулага начинали взбираться на баррикады, их срезало волной метательных топоров. Проворные жители Волчьего леса рассеялись по двору, дистанционными атаками сдерживая все попытки прорваться через ворота.

И когда Халла уже потеряла счет времени, с равнины прозвучал звук рога — и атакующие отступили, убегая по равнине хаотичными толпами к ожидающему их арьергарду. С города им вслед летели радостные крики, сопровождаемые звуками ударов топоров о камень в насмешливом салюте.

Халла оперлась на древко топора и улыбнулась, пытаясь успокоить тяжелое дыхание. Когда оно немного восстановилось, она проверила себя на новые раны, но ничего не нашла, кроме еще одного неприятного пореза на тыльной стороне ладони. Звуки боя больше не мешали ее мыслям, и Халла на секунду задумалась, сколько же людей она убила.

Через два часа люди Рулага пришли снова. На этот раз атака началась с катапульт, которые наметили серию ударов в центральный участок стены. Трикен следил за каждым прилетевшим камнем и докладывал, что брешь в стене растет, а затем с еще одним сигналом рога армия Медведя снова пошла приступом на стены — и снова была отброшена назад.

День тянулся все дальше, защитники все больше утомлялись, без отдыха встречая следующие атаки и очередных противников. Халла оставалась рядом с Кроу и Тимоном на переднем крае у самой стены, своей неутомимой яростью вдохновляя остальных воинов на битву.

Чуть позже к ним присоединился Алахан. Юный вождь, казалось, стал совсем другим человеком. После того как он провел целый день в подземельях Тиргартена, а потом встретил сестру, которая теперь была в безопасности, у него вновь появился смысл сражаться. Даже Халлу поразили его умение и свирепость. Он казался ей таким высокомерным во всем, что касалось его имени и отца, но насчет его боевых качеств Халла теперь не питала ни малейших сомнений. Вот где проглядывала его истинная мощь. А больше ее сейчас ничего не волновало. Воительница искренне радовалась еще одному грозному воину, вставшему на ее сторону, и неважно, действительно его избрал Рованоко или нет.

Люди Рулага еще два раза шли приступом на стены, чуть дальше продвинувшись через пролом, проделанный катапультами. Падающее Облако все так же сдерживал нападение на ворота, но его силы таяли по мере того, как все больше людей требовалось на стенах. Когда день начал клониться к закату, потери защитников стали очевидны.

— Бегите, ублюдки! — проревел Кроу вслед захватчикам, когда они в последний раз за этот день откатились от стен.

Халла тяжело опустилась на камни боевого хода и поморщилась от боли.

— У меня такое чувство, что у меня из спины до сих пор торчит топор.

Жрец утер с лица кровь и улыбнулся. Это была единственная улыбка, которую Халла видела среди защитников. Остальные мрачными статуями застыли на стене, глядя на мертвых друзей и родных, не желая или уже не в силах сойти с нее и отдохнуть. Воительница не вглядывалась в лица тех, кто лежал на стене, опасаясь, что увидит там Трикена, Рорга, Рекселя, Тимона или Генриха, погибших на своем посту.

Снизу она слышала голос Колыбельной — мудрая женщина прибежала на помощь раненым и умирающим — и видела Алахана, который мрачно смотрел на отступающих воинов Медведя, но остальных поблизости не было.

— Они не вернутся до утра, — сказал Кроу.

Летняя Волчица уснула. На рынке Речника, неподалеку от двора Ульрика, расстелили походные скатки, и сотни мужчин и женщин, защитников крепости, на несколько часов погрузились в беспокойный сон. Только Бриндон Кроу и Алахан ушли по Ступеням Калалла в Высокую Крепость. Непригодные к битве жители расчищали стены и двор от мертвых тел, выправляли воинам нагрудники и чинили звенья в кольчужных доспехах. Несколько стариков, бывших когда–то кузнецами и каменщиками, вспомнили минувшие годы и пришли на помощь защитникам Тиргартена. Но кроме них все остальные пытались уснуть. Все ее капитаны остались в живых, хотя у них прибавилось шрамов — теперь будет что показать друзьям. При каждой атаке отряд Халлы бился на передовой линии, своим боевым опытом вдохновляя менее умелых защитников на все более великие подвиги. Пусть даже армия Рулага значительно уменьшилась, Тиргартен все еще противостоял слишком огромной для него силе.

Халла представляла себе, как где–то на равнинах Тиргартена рвет и мечет правитель Джарвика. Он бросил на город все свои силы, ожидая легкой победы благодаря темным деревьям и превосходящему числу воинов. Он не знал, что Халла и ее отряд уже в городе. Он не знал, что у них есть Унрагар и его Ледяные Люди, не знал про Тимона и Рорга и берсерков из Нижнего Каста. Но врагов все еще было слишком много, а ряды защитников все больше редели. Их постепенно задавят числом. Оставалось надеяться только на помощь Ледяного Гиганта — лишь бы Алахан и Кроу оказались правы на его счет.