Камера - Джон Гришем

В кадре возникло лицо полковника Джорджа Наджента, на которого власти штата временно возложили обязанности инспектора департамента по исполнению наказаний и руководителя оперативной группы по подготовке казни. С хмурым видом Наджент ответил на несколько вопросов и подчеркнул: если суд оставит приговор в силе, то возмездие, как это предусмотрено законом, не опоздает ни на минуту.

Сэм выдернул из розетки вилку телевизора. Двумя часами ранее Адам по телефону разъяснил ему сущность и предмет слушания, так что весть о собственной сенильности ничуть Кэйхолла не удивила. Не испытывал он и подъема: казнь казнью, но прослыть к тому же умалишенным? Неужели даже здесь невозможно избежать бесцеремонных посягательств на его личность?

В коридоре стояла тишина, лишь за стеной Проповедник негромким тенором выводил церковный псалом. Умиротворенная песнь не вызывала у Сэма никакого раздражения.

На полу возле стены лежала аккуратно сложенная одежда: простого кроя штаны цвета хаки, белая рубашка, белоснежные носки, пара недорогих черных полуботинок — после обеда заезжал Донни и провел с братом около часа.

Погасив в камере свет, Сэм вытянулся на койке. Оставалось тридцать часов.

Зал суда был полон, когда Слэттери закончил третье по счету совещание с адвокатами осужденного. Близился седьмой час вечера.

Пройдя в зал, все трое заняли свои места. Адам опустился на стул рядом с Гарнером Гудмэном. За их спинами сидели Гетс Кэрри, Джон Брайан Гласс и четверка его студентов. Генеральный прокурор Стивен Роксбург, Моррис Хэнри и полдюжины их помощников разместились вокруг стола государственного обвинителя. Позади деревянного барьера высилась фигура Макаллистера. Мона Старк устроилась справа от губернатора, Ларримур — слева.

Большую часть аудитории составляли журналисты. Вести фото- и телесъемку его честь запретил. Присутствовали в зале и просто любопытные: студенты-юристы и маститые правоведы. Слушание велось в открытом для публики режиме. В заднем ряду у самой стены сидел, не привлекая к себе ничьего внимания, Ролли Уэдж.

Когда Слэттери опустился в кресло с высокой спинкой, все в зале встали.

— Прошу садиться, — прогремел усиленный динамиками голос судьи.

В течение двадцати минут его честь кратко объяснил присутствовавшим суть проблемы, растолковал положения статей закона и уточнил регламент. Стало ясно: он не намерен выслушивать долгие споры.

— Представители защиты готовы? — обратился Слэттери к Адаму.

— Да, ваша честь, — нервно вскочил со стула Холл. — Защита вызывает доктора Ансона Суинна.

Поднявшись из первого ряда, Суинн прошагал на место свидетеля, где его привели к присяге. С блокнотом в руке Адам взошел на кафедру в центре зала. Находившийся в его распоряжении материал являл собой результат безупречной работы Гетса Кэрри и Джона Брайана Гласса. Чтобы приготовить свою памятную записку, эти двое потратили целый рабочий день.

Адам начал с обычных процедурных вопросов к доктору Суинну: образование, профессиональный стаж, занимаемая должность. В ответах психоаналитика отчетливо слышался акцент жителя северо-западных штатов, и это было весьма кстати: репутацией истинного эксперта пользовался тот, чья речь резала слух, кто по роду занятий исколесил всю страну. Черные волосы, черная борода, черный костюм и темные очки придавали фигуре Суинна ореол непререкаемого авторитета. Ознакомившись с его послужным списком, Слэттери без колебаний признал, что квалификация свидетеля полностью соответствует жестким требованиям закона. Безусловно, обвинение устроит Суинну перекрестный допрос, однако данные им показания будут занесены в протокол.

С грамотной подачи Адама психоаналитик рассказал о двух часах, которые он провел в обществе Сэма Кэйхолла в предыдущий вторник. Описывая физическое состояние осужденного, Суинн сумел создать у аудитории впечатление, что говорит едва ли не о мертвеце. Вероятнее всего, Сэм невменяем, хотя невменяемость — термин юридический, а не медицинский. Он с большим трудом отвечал на примитивные вопросы типа «Что вы сегодня ели на завтрак?», «Кто занимает соседнюю камеру?», «Когда умерла ваша жена?», «Имя вашего первого адвоката?» и так далее.

Обращаясь к Слэттери, эксперт неоднократно подчеркнул: для постановки мистеру Кэйхоллу точного диагноза двух часов мало, сложный анамнез требует тщательного исследования. В целом же можно с уверенностью говорить о том, что Сэма Кэйхолла не угнетала перспектива близкой смерти, что он не осознавал сути наказания и явно не понимал мотивов, которыми руководствовалось правосудие, вынося приговор.

Временами Адам стискивал зубы, едва сдерживая желание одернуть говорливого Суинна, но публика слушала доктора как завороженная. Мистер Кэйхолл представал в ее глазах полным безразличия к собственной судьбе растением, медленно усыхавшим в тесном горшке. «Печальное зрелище, — заключил Суинн, — один из самых безнадежных случаев, с которыми мне приходилось сталкиваться».

В других обстоятельствах Адам ужаснулся бы такому нагромождению чудовищной лжи, однако сейчас фигура в черном внушала ему чувство, чем-то похожее на гордость. Черт побери, ставка в предложенной игре — человеческая жизнь.

Слэттери ни разу не прервал свидетеля. Дело находится под контролем апелляционного суда, вполне может быть, что захочет вмешаться и Верховный суд страны. Его честь не испытывал ни малейшего желания стать объектом критики высоких инстанций. Предвидя это, Гудмэн соответствующим образом проинструктировал Суинна, и сейчас почтенный эксперт приступил к анализу многочисленных факторов, которые определяли нынешнее плачевное состояние осужденного. Он живо описал муки человека, вынужденного двадцать три часа в сутки не покидать свою крошечную клетку, лишенного общения, нормальной еды, секса, свежего воздуха и возможности хотя бы толком размять затекшие члены. Практика психиатра часто сводила его с узниками тюрем в различных штатах, он досконально знал все проблемы сидельцев Скамьи. Сэм Кэйхолл стоял особняком — из-за возраста. Средний возраст заключенных составлял тридцать два года, Сэму же, когда он попал в Парчман, исполнилось шестьдесят. К подобному он не был готов ни физически, ни душевно. Деградация оказалась неизбежной.

Через сорок пять минут, получив исчерпывающие ответы на свои вопросы, Адам спустился с кафедры. Место его тут же занял Стив Роксбург.

Подготовленный Гудмэном психоаналитик держался по-прежнему уверенно. Начал генеральный прокурор с того, что поинтересовался, кто и в каких размерах оплачивает услуги уважаемого эксперта.

— Юридическая фирма «Крейвиц энд Бэйн», Чикаго. Моя ставка — двести долларов в час.

Велика важность! Присяжных в зале не было. Слэттери прекрасно знал, что ни один эксперт не согласился бы давать показания без денег. Государственный обвинитель попытался усомниться в профессиональной квалификации свидетеля, однако попытка закончилась провалом. Суинн и в самом деле был дипломированным, опытным — чтобы не сказать искушенным — психиатром. Да, еще в молодости он решил зарабатывать себе на жизнь в качестве консультанта, но это нисколько не снижает объективности его профессиональных суждений. Вступить с врачом в спор на темы медицины Роксбург не решился.

Аудитория удивленно зашепталась, когда генеральный прокурор задал следующий вопрос: в каких еще судебных разбирательствах принимал участие доктор Суинн?

— Дело о дорожной аварии в Огайо. Пострадал ребенок, и я пришел к выводу, что катастрофа нанесла ему серьезнейшую психологическую травму. Мой диагноз позже подтвердил консилиум.

— К чему клонит обвинение? — подчеркнуто громко осведомился Слэттери.

Роксбург скользнул взглядом по лежавшим перед ним бумагам.

— Ваша честь, мы не принимаем на веру показания данного свидетеля.

— Это мне ясно, мистер Роксбург, однако подобная позиция заведет суд в тупик. Нам известно, что на экспертизу доктора Суинна можно положиться. Чего вы добиваетесь?

— Хотим доказать: если гонорар устраивает доктора Суинна, он готов констатировать любой абсурд.

— Но юристы занимаются этим ежедневно, мистер Роксбург.

В зале послышались негромкие смешки.

— Хватит пустых слов, — подвел черту Слэттери. — Продолжайте.

Роксбургу, человеку далеко не глупому, следовало бы вернуться за свой стол, однако, не желая упускать шанс, он ступил на новое минное поле и начал задавать свидетелю вопросы относительно методики его беседы с Сэмом Кэйхоллом. Ни к чему хорошему это не привело: Суинн успешно отразил атаку, сумев еще более расцветить высказанную ранее собственную точку зрения. Генеральный прокурор не заработал ни одного очка.

Следующий — и последний — свидетель защиты стал для присутствующих сюрпризом, хотя судья заблаговременно дал добро на его участие в слушании. Адам вызвал мистера Гарнера Гудмэна.