ОНО - Стивен Кинг

И выбросив это из головы, Ричи встал, съел гигантское число оладьев, ориентируясь на опыт взрослых, посмотрел пару «ужасничков» по «телеку» и подсчитал наличность в кармане. Заключил, что она немного (даже больше подходило «несущественно») поубавилась, и пошел к отцу клянчить добавки.

Папа сидел за столом в белом халате зубного врача и наливал вторую чашку кофе; перед ним лежала газета, раскрытая на спортивных новостях. Отец Ричи был приятным мужчиной с тонкими чертами лица; он носил очки в металлической оправе, имел плешь на затылке и в 1973 году должен был умереть от рака горла. Он бросил взгляд на подчеркнутые Ричи фильмы.

— Ужасы, — заключил Уэнтуэрт Тозье.

— Точно, — усмехнулся Ричи.

— Считаешь, стоящие, — полувопросительно произнес отец.

— Конечно!

— И ты умрешь в судорогах, если не посмотришь эту муть…

— Точно! Именно так и будет! — Ричи свалился со стула, сжав собственное горло и высунув язык.

— Ричи, перестань кривляться, — одернула его мать, разбивавшая у плиты яйца для очередной порции оладьев.

— Итак, Рич, — произнес отец, когда мальчик занял свое место, — очевидно, я забыл дать тебе в понедельник денег. Иначе что могло побудить тебя спрашивать меня об этом в пятницу?

— Ну-у-у…

— Кончились?

— Ну-у-у…

— Очень глубокая мысль для парня с твоим интеллектом, — поджал губы Уэнтуэрт Тозье. Подперев рукой щеку, он вперил взгляд в сына. — Продолжай.

Ричи отреагировал немедленно — с интонациями Батлера.

— Ну да, ну да, папа, я истратил их, так что с того? Да, вот они были, и нет их. Пусть это будет моим вкладом в нашу… победу. Могу я, в конце концов, купить личного снайпера? За свой счет, а? Или свой собственный бруствер? И…

— Ага, свою собственную стреляющую хреновину, — закивал Уэнт, запустив ложку в земляничное варенье.

— Прошу прощения за вмешательство, — обратилась Мэджи Тозье к мужу, попутно положив на тарелку Ричи вареные яйца, — но мне совершенно непонятно, почему наш сын забивает голову подобной чепухой. — И она повернулась к Ричи.

— Ах мама, — вздохнул сын, натянув маску сокрушенности, но внутренне ликуя: он уже прочел в интонациях голосов родителей как в многократно перечитанных и излюбленных книгах, что достиг всего, что ставил целью на полдень субботы.

Уэнт широко улыбнулся и приблизил лицо к Ричи.

— По-моему, с моей стороны будет справедливым поставить одно условие.

— Да? И какое же, папа? — слегка натянуто улыбнулся в ответ Ричи.

— Да так, чепуховина. Ты же знаешь наш газон, правда, сын?

— Конечно, папа! Что ли подровнять?

— Именно, дорогой мой! — преувеличенно радостно откликнулся Уэнт. — Уж доведи, мой друг, до кондиции.

— Целиком?

— Ну конечно. Подстриги его, Ричи.

— Хорошо, папа, — произнес Ричи, внутренне ужаснувшись, не имел ли в виду отец и лужайку перед входом.

Уэнтуэрт Тозье растянул губы в широкой ухмылке.

— И именно целиком. Для тугодумов растолкую: спереди; сзади; слева и справа. Когда закончишь — протянешь ручонку за двумя зелеными портретами Джорджа Вашингтона с фасада и с пирамидами на обороте. Есть возражения?

— Не понял, папа, — Ричи становилось немного не по себе.

— Два доллара.

— Два доллара за весь газон! — вскричал мальчик голосом подстреленной газели. — Но у нас самый большой газон в квартале! Побойся Бога!

Уэнт, вздохнув, уткнулся в газету. Ричи прочел рубрику на первой полосе: «Пропажа мальчика вызывает тревогу». Моментально память подсказала про альбом Джорджа Денборо. Черт с ним — галлюцинация… даже если нет — статья сегодняшняя, а это было вчера.

— Похоже, тебе не слишком охота посмотреть эти фильмы, — оторвал Уэнт глаза от газеты, изучающе глянув на сына из-под очков. Взгляд старшего партнера в покере.

— Близнецам Кларкам ты платил вдвое: по два доллара каждому!

— Конечно, — согласился Уэнт, — но они не собирались наутро бежать в кино. У них просто не было такой возможности. А ты, мой друг, не только можешь себе это позволить, но и хочешь сделать это с максимальным комфортом. Ты можешь позволить себе съесть на завтрак пяток оладьев и пару яиц, или я неправ? — Произнеся это, Уэнт вновь прикрылся газетой.

— Он шантажирует меня, — кислым голосом обратился Ричи к матери, отправляющей в рот тост без масла: Мэджи решила похудеть. — Это шантаж, ты же видишь!

— Да, мой хороший, я вижу, — сказала Мэджи, — лишнее яйцо у тебя на подбородке.

Ричи машинально вытер подбородок.

— Три доллара, если я закончу завтра к вечеру, — предложил он в сторону газеты.

Газета опустилась, приоткрыв очки.

— Два с половиной.

— Черт возьми, ты как Джек Бенни.

— Мой кумир, — согласился Уэнт. — Совершенствуйся, Ричи. Извини, я все же просмотрю спортивный раздел.

— Дело, — вздохнул сын. Родителям всегда известно, где ты даешь слабину. И никогда их не переубедить… Ну что же, по крайней мере, у него будет время поупражняться в Голосах…

7

Закончить — спереди, сзади, справа и слева — ему удалось к трем часам пополудни, и в субботу Ричи вступил с дополнительными двумя с половиной долларами в кармане джинсов. Чертовски неплохо.

Он решил позвонить Биллу, но тот собрался в Бангор к логопеду. Ричи посочувствовал и, не утерпев, сказал в трубку:

— З-задай им п-перцу, Б-большой Билл!

— Т-твоя рожа — м-моя жопа, Т-тозье, — парировал Билл, повесив трубку.

Следующим абонентом стал Эдди Каспбрак. Он промямлил, что мать, мол, берет его с собой на весь день, и они поедут на автобусе по Эддиным теткам в Хейвене, Бангоре и Хэмпдене. Каждая из трех теток, по словам Эдди, была такая же толстая, как миссис Каспбрак, и все они были одинокими.

— Чмокнут в щеку и будут удивленно восклицать, как же я вырос, — делился Эдди.

— Что ж удивительного, Эд, — ведь ты почти такой же симпатяга, как я. Это просто бросается в глаза.

— Временами ты просто невыносим, Ричи.

— Брось, Эд. Ты собираешься на следующей неделе в Барренс?